Но все смущение и недовольство были забыты, когда во время ее осмотра медик-змеелюд вдруг достал телефон и позвонил куда-то.

– Нарушительница, Лев Григорьевич, – отрапортовал он сухо, – как и предупреждали.

Раздевшаяся до плавок и стыдливо прикрывшая грудь Настя заметалась взглядом, пытаясь понять, о чем или о ком речь. Если о ней, то что она сделала? На другой стороне от смотрового закутка висели зеркальные шкафчики, слишком небольшие и высоко расположенные, чтобы увидеть много, но главное ей сразу бросилось в глаза – вся поверхность ее спины между лопатками и почти до шеи была покрыта мелкими, но отчетливыми чешуйками.

Первая мысль была, что ее мать змеелюдка, просто отец это скрывал. Но в следующее мгновение Настя устыдилась этой мысли. Отец бы не стал скрывать такое, да и чешуйки появились внезапно точно в день медосмотра. Совпадение было шито белыми нитками, и в нем отчетливо виделся почерк одного конкретного змеелюда.

Тем временем в кабинет, где сидели притихшие одноклассники, еще не успевшие пройти медосмотр, ворвался совершенно седой и почти весь покрытый чешуей змеелюд. Он бесцеремонно коснулся спины обалдевшей от такой бесцеремонности Насти когтем, а потом она почувствовала на спине прикосновение чего-то влажного. И ее передернуло от мысли, что это могло быть.

– Настоящие, – буркнул змеелюд. – Я ее забираю.

Он схватил Настю за плечо, но та только сильнее прижала ладони к груди.

– Вы с ума сошли, – прошипела она похлеще любого змеелюда. – Я почти голая!

Если она надеялась этим смутить змеелюда, то у нее ничего не вышло. Тот закатил глаза так, что радужка полностью скрылась под веками, и буркнул:

– Кофта. Брюки.

Лифчик, носки и блузку пришлось оставить в кабинете, потому что ждать ее змеелюд не собирался. Едва она натянула брюки и сунула ноги в туфли, как он снова цепко ухватил ее за плечо и поволок из-за ширмы.

Она пыталась поймать хоть чей-то взгляд, попросить передать ей сумку, позвонить отцу наконец. Но все смотрели в пол. Все, кроме Марка.

Тот ухмылялся так явно, что Настя бы поняла, что это его план, даже если бы была полной идиоткой. Его красивые губы приоткрылись, и Настя отчетливо услышала:

«Ты умрешь».

Она задергалась, надеясь вырваться и добраться до учителей, до телефона, да хоть до кого-нибудь, но змеелюд держал крепко. А когда она в коридоре наконец решилась закричать, ей в плечо вдруг вонзилось что-то острое, и Настя потеряла сознание.

Очнулась она только в автомобиле. Пахло дорогой кожей и чем-то сладковатым.

– Ладно еще не каждый год такое, – выкравший ее из школы змеелюд разговаривал с водителем. – Они будто не понимают, что без инициации род станет слабее, дары иссякнут. Хотят быть обычными людьми, глупые куклы!

– Да, – поддакнул водитель. Судя по его чуть утомленному голосу, поддакивал он уже не первый раз.

Настя затаилась, решив сделать, как в ее любимых книгах делали жертвы маньяков – прикидывались вырубленными и убегали, едва машина останавливалась, а дверь оказывалась разблокированной.

– Теперь придется поить сывороткой против яда, – продолжал жаловаться похититель. – А то скажут, что я подсуживаю крупным семьям и нарочно ослабил девочку. А я никогда никому не подсуживаю!

– Да, – терпеливо согласился водитель.

– Потом, если выживет, надо будет определить, какой род, – похититель оказался болтлив, но Настя не понимала и половины из того, что он говорит. Кроме того, что она может почему-то не выжить, ей ничего понятно не было. Но этого хватило, чтобы запаниковать. – Чешуйки точно змеиные, не ящерка. Даже жаль. У девочки хороший потенциал, раз она так долго скрывалась.

– Змейки тоже могут дать кровь горе тем же способом, что ящерки, – впервые не поддакнул водитель. – Когда очень хотят жить, они становятся не такими разборчивыми.

Он хохотнул, но похититель его смех не поддержал.

– И какому роду из нынешнего потока ты желаешь такого усиления? – с плохо скрываемым недовольством прошипел он. – Тут же будет не поток, а сплошные самоцветы! Я предлагал раскидать их по разным группам, но…

Сквозь прикрытые ресницы Настя видела, как змеелюд потер шею, и ей почему-то стало жаль старика. Похоже, он мог только мечтать «не подсуживать», а на деле от него зависело немногое. Что она рано охарактеризовала похитителя как старика, она поняла пару мгновений спустя, когда тот легко, словно пушинку, поднял и посадил рядом с собой.

– Деточка, твое сердце бьется так громко, что нам с Дмитрием уже сложно слышать друг друга, – заявил змеелюд. – А теперь будь умницей, назовись и выходи. Тебя ждут на оформлении участников.

«На каком оформлении участников? Вы сдурели? Отправьте меня домой, дайте позвонить отцу!» – все это и многое другое хотела сказать Настя, но не смогла.

Прокушенное – это она теперь точно знала, плечо неприятно ныло, и хотелось просто со всем соглашаться. Со всем, что говорит этот седой тип с раздвоенным языком. Почему-то раздвоенный темный язык было последним, за что удерживалось сознание Насти, тогда как тело жило своей жизнью.

Она послушно вышла из автомобиля, дошла до приземистого здания, где ее снова раздели, посчитали чешуйки, потом заставили оставить отпечатки пальцев на бумаге, что-то подписать, сфотографироваться боком и прямо, ответить на несколько вопросов и смотреть, тупо смотреть на то, как вырастает анкета, на самом верху которой написано Егорова Анастасия Данииловна, а по центру надпись гласит «участник Игры».

И ничего с этим Анастасия Данииловна сделать не могла, потому что, едва она открывала рот иначе как для того, чтобы ответить на вопрос, как плечо начинало пульсировать, и она снова закрывала рот, чувствуя небывалую сонливость и отсутствие всех эмоций, даже страха.

И только снова вернувшись в автомобиль, она почувствовала толику свободы.

– Папа вас убьет, – пообещала она и зевнула. Глаза ее закрывались.

– Ну это вряд ли, – усмехнулся похититель, бережно укрывая ее пледом. Автомобиль тронулся с места, а Настя позволила себе наконец уснуть.

Глава 5, в которой у Насти появляется опекун

Наверное, сон помог. То ли избавиться от яда, то ли просто прочистить мозги. По крайней мере, паниковала Настя уже меньше, когда ее разбудили около школы и предложили выпить сыворотку от укуса.

– Нет, – уперлась она. И из машины вылезать не стала, хотя ее попросили. Голос похитителя гулко отдавался от ушей до кончиков пальцев, но непременно исполнять его требование уже не хотелось.

– Что значит «нет»? – возмутился тот. Снова закатил глаза и уставился своими белыми «бельмами». Только Настя уже поняла, что он и ими видит прекрасно, и не впечатлилась.

– «Нет» говорю, – ответила она. – Сначала вызовете моего отца. И полицию, потому что вы меня похитили.

– Закон о змеелюдах, деточка, касается даже таких, как ты, и по нему я мог тебя забрать, просто обозначившись как твой опекун, – голос змеелюда стал раздраженным, но Насте было плевать на его раздражение. Она поняла, что не ошиблась. Вот оно! Ну теперь он попляшет, раз уж детские сказки оказались правдой!

– Только я не змеелюд, – ответила она и почесала спину через кофту. – Вызовите моего отца и убедитесь.

Конечно, она блефовала. Все еще оставался шанс, что ее мать змеелюдка, но то немногое, что Настя знала о соседях, твердило об обратном. Змеелюдов рождалось меньше, чем людей, и их внутренние законы сурово наказывали пренебрежение отпрысками. Пока не придет время отправлять их на гору, разумеется. Сумасшедшие и нелогичные рептилии!

Так что нет, она не могла быть змеелюдкой, а значит, этот змеерожий совершил большую ошибку, укусив ее и временно став ее опекуном. Потому что кто-то должен теперь это разгребать, и Настя прекрасно понимала, что вдвоем с отцом они это просто не потянут.

Похититель позвонил в школу, около которой они остановились, и оказалось, что вызывать уже никого не надо – отец уже здесь. Настя почувствовала облегчение и сильно закусила губу – не расплакаться, как в прошлый раз, когда за ней приехал отец. Сейчас она просто не может себе это позволить! И обязательно узнать, кто предупредил папу, что ее забрали. Может, Антон? В принципе, он мог, да и телефон ее отца у него мог быть.

Отец вылетел из здания школы так стремительно, что Настя заметила, как непроизвольно и без того длинные когти ее похитителя стали еще длиннее. А почти бесцветные чешуйки позеленели. Ей стало страшно. Что, если он нападет на папу?

Но никто ни на кого не напал.

Отец нырнул в открытый салон машины и вытащил ее наружу, ощупал – цела, и после этого повернулся к змеелюду.

– Вы, разумеется, определили, что она не змеелюдка, и мы можем обсудить компенсацию за то, что вы напугали мою дочь? – спросил он очень тихо.

– Э-э… – задергался седой змей. – У нее чешуя… на спине.

– Вы не попытались проверить эту чешую, не взяли у девочки кровь на анализ?.. – тон отца сделался угрожающим, хоть и не стал громче.

– Анализ делается два дня, а последние списки подаются сегодня, – промямлил похититель. – И чешуя…

– Чешуя ломкой веретеницы держится на коже человека до двух дней, если не пытаться ее сорвать, – прервал его отец. – Вы же устроитель игры, должны понимать, Лев Григорьевич!

– Пап, он меня укусил и хотел споить антидот, – наябедничала Настя, сообразив, что все-таки похитителя сейчас будут убивать. Пусть хоть убивают за дело!

– Ты не стала пить? – совсем другим голосом произнес отец и притянул ее к себе, целуя в лоб. – Умница, родная. Иди обратно в медпункт, там тебя ждут нормальные врачи, психолог и полиция. Расскажешь им все как есть.

Сам он повернулся к «Льву Григорьевичу» и произнес:

– Ваш медик тоже там. Когда он убедится, что моя дочь человек, я потребую немедленно отозвать бумаги. И сумма компенсации превысит все ваши самые тревожные ожидания.

– Но… но… – снова замямлил похититель, а что он там говорил дальше, Настя уже не слышала. Она шла к входу в здание, по дороге ее перехватил молодой полицейский и, поддерживая под руку, довел до школы и повел по коридору.

Она видела учителей и учеников, знакомые и совсем чужие лица. Все с любопытством или беспокойством смотрели на нее, и только одно лицо зацепило ее достаточно, чтобы она остановила на нем взгляд. Разумеется, это был Марк, кто еще!

«Ты умрешь» – сложилось в голове Насти сказанное Марком беззвучно, одними губами. И она вздрогнула. Вдруг у отца не получится… не получится что? Вычеркнуть ее из Игры?

Вот на что намекал Марк! В их игре ей не выжить, это уж точно. Если из змеелюдов возвращались не все, то что говорить о ней! Она даже правил не знает, они же засекречены! Но неужели он всерьез рассчитывал, что ее не проверят? Сейчас медики разберутся, отклеят с ее спины эту пакость, и все. Все закончится.

С приклеенными на ее спину чешуйками разобрались и впрямь быстро. Пришлось обколоть это место обезболивающим – снимались чешуйки с трудом, но под ними оказалась обычная покрасневшая кожа.

Побелевший так, что чешуйки стали казаться прозрачными, медик-змеелюд дрожащим голосом принес свои извинения, а Настя смогла наконец одеться полностью и не ходить в кофте на голое тело.

Но на этом хорошие новости и заканчивались. Отца не было очень долго, с Настей поговорили полицейские, психолог потратила на нее кучу времени и единственная догадалась попросить принести из столовой еды, а когда отец все-таки вернулся, по-прежнему с ее похитителем, они оба были мрачными и печальными.

Как оказалось, документы не просто собирали до сегодняшнего дня – их немедленно передавали дальше и ни угрозами, ни просьбами, ни предложением взятки повернуть назад это было нельзя.

– Я все равно это так не оставлю, – пообещал Насте отец и она, осоловевшая от еды, успокоительных и укуса, лишь кивнула.