Но сейчас – не до расслабленной скуки полёта. Тут, на самой, можно сказать, границе исследованного людьми пространства, оказалась планета земного типа. И даже с кислородной атмосферой и приемлемой температурой.

Вот только…

Сканнеры Матери и результаты облётов зондов однозначно показывали: ни людей, ни сопутствующих обычно их цивилизации объектов, здесь нет. Ничто не озаряет по ночам поверхность так, чтоб видно было из самых пучин космоса: нет городов. Никакое зерно не выращивается: нет полей. И, разумеется, никаких признаков «упорядочивающих» просторы равнин, конструкций – типа ферм или ранчо. Чёртовы антилопы, зебры, и быки ходят по первозданно-девственным, не разделённым заборами и изгородями, просторам прерий, саванн, тундр и северных степей, совершенно свободно.

Зато напрягает воображение и врождённый инстинкт самосохранения странное сооружение, возвышающееся прямо на экваторе, на втором по размеру континенте.

Гигантская, чудовищная пирамида.

Состоящая из довольно правильных, небольших (Ну, сравнительно!) пирамидок, намеченных только рёбрами: всё пустотелое пространство внутри странной конструкции просматривается почти на всю неправдоподобно огромную глубину: до самой поверхности земли!

– Мать. Вот это, – Джо ткнул указующим перстом в цифры на экране, – правда? Эти… м-м… перекладины граней… ну, рёбра… Действительно сделаны из дерева?!

– Они состоят из дерева. Но я не говорила, что они сделаны. Они выросли такими сами. Или кем-то выращены. Вероятность последнего более девяноста трёх с поло…

– Понял. Космические агрономы, стало быть. Друиды, что ли?

– Э-э, необразованный ты наш… Друиды построили Стоунхендж. То есть, их специализация – камни. Деревом занимались дриады.

Джо проигнорировал ехидную поправочку, тем более, что не видел «тонкой» разницы, обратившись к Матери:

– Ну и за каким …ем им, этим строителям, это чудо могло понадобиться?

– Дать точный ответ пока невозможно. Нужно провести более подробные исследования: отобрать пробы, коры, древесины, листьев. Снять крупные планы, воспроизвести схему устройства – с помощью моделирования. Изучить почву под деревом на предмет микроэлементов и радиоак…

– Ага, сейчас. Два раза. Мы – не экспедиция экзобиологов. Располагающая аппетитно большим грантом от Конгресса, и двумя годами оплачиваемого относительно свободного времени на планете почти курортного типа. Давай-ка, грузи наше барахлишко на челнок, да сажай его… м-м… Ну, скажем, в полумиле от ближайшего корня.

Разумеется, после того, как мы в челнок загрузимся сами.

Корень действительно напоминал самый обычный корень.

Только чудовищно, невероятно увеличенный. Словно здесь забавлялся некий Бог. Решивший гротескной конструкцией позабавить. То ли – себя, то ли – ещё кого…

Словно предгорный увал, или гигантская дюна, корень вырастал на поверхность из-под земли, поднимаясь под небольшим углом: градусов в десять. И только дальше – где-то в необъятной синеве неба! – этот угол постепенно увеличивался, увеличивался, и, как знал Джо, заканчивался вершиной. Острым шпилем. Ну – относительно острым.

Действительно – словно какая-нибудь мачта всепланетной ЛЭП.

Только вот вряд ли здесь имелись провода. Других-то опор – нету! Как, впрочем, и обычных деревьев. На всей остальной поверхности. Хотя плодородная почва, на которой росла трава, и паслись все травоядные, вроде, везде имелась.

Этого Джо пока не понимал.

Неторопливо, вразвалочку, они шли по поросшей низкой травкой равнине, ворочая головами, и изредка переговариваясь. Корень приближался, кора его становилась видна всё лучше. Чёрная ближе к поверхности, чёрно-коричневая вверху. Вся в буграх и трещинах, наплывах и натёках: непонятно, то ли – смолы, то ли – разросшихся от влаги грибов или лишайников. Масштабы было трудно сопоставить с чем-то привычным, поскольку размеры чудовище из Царства флоры имело соответствующие: на уровне чуть пониже земли сканнер показывал толщину «корешочка» в добрых четверть мили.

– И этот ещё – маленький! – Пол чесал затылок, рассматривая на откинутой из предплечья рамке виртуального монитора показания приборов, – Там, ближе к центру пирамиды, есть и почти километровые.

– Не вижу смысла в такой толщине. Ведь корни не могут сидеть особо глубоко. Осадочные породы, типа перегноя и суглинка, и вторичного известняка, – Джо ткнул пальцем в экран, – подстилают всё это хозяйство не глубже, чем на пятьсот метров.

– Ну и правильно, что на пятьсот. Корень у этого монстра выполняет не только функцию снабжения водой и питательными веществами. Он ещё и удерживает дерево от падения. Поэтому там, в глубине, все эти корни упираются в чёртов подстилающий гранит: вон, посмотри. Недаром же эта «пирамидка» растёт почти в центре континента.

Ну, это-то Джо и сам видел. Но не препятствовал Полу высказывать очевидные вещи: хочется человеку поговорить – пускай себе.

– Так что кто бы не проектировал эту хреновину, но на мощный «фундамент» со «свайным основанием» он не поскупился.

– Да, мило. Этот «он» – молодец. Мать! Какова прочность древесины?

– Коры: от один ноль пять до один и семьдесят пять. Древесины – до шесть и три по Бриннелю. Конечно, если вам это что-нибудь говорит.

– Не говорит.

– Хорошо. Тогда объясняю проще – в два раза прочней, чем древесина дуба.

– Ни фига себе… То есть – разрушение, как мы было подумали, под собственным весом, этой штуке не грозит?

– Нет. «Рабочая часть» ствола, с так называемой деловой древесиной – намного прочней нашей, ну, вернее – земной. Но всё равно: тому, кто создал эту конструкцию, пришлось столкнуться с проблемами, аналогичными таким же, как если бы эта башня-пирамида была из металла. И при работе – исходить из отлично известных инженерам принципов построения пространственной фермы. Объёмной. И, если обратили внимание, всё это очень похоже на знаменитую в прошлом Эйфелеву башню. Только несколько приплюснутую. И – трёх, а не четырёхгранную.

Да, сходство, разумеется, бросалось в глаза. Мощное, раскинувшееся на буквально тысячах квадратных миль, основание: сравнительно большие пирамиды из самых толстых стволов, лишь под малым углом возвышающиеся над землёй. Кверху переходящие уже в гораздо более крутые и отвесные грани пирамидок поменьше. И если внизу всё напоминало знаменитую пирамиду ацтеков, словно приплюснутую чудовищным молотом к земле, а в середине – на пирамиду Хеопса, то вверху – и правда, походило на настоящую Эйфелеву башню. Хотя бы – кажущейся «ажурностью» и «воздушностью».

Контуры граней-рёбер там, на высоте, казались несколько смазанными, нерезкими. При увеличении становилось видно, что это происходит из-за плотно усеивающих их стволов и ветвей – уже почти обычного размера. Ещё и покрытых густо-зелёной листвой.

Логично, подумалось Джо: даже такой мастодонт должен питать корни и себя продуктами фотосинтеза. Конечно, если не хочет превратиться в мёртвый обелиск. И рухнуть, сгнив изнутри…

Однако туда, к листве, и, возможно, цветам с плодами, придётся лететь. Пешком по горам, пусть и из древесины – он не ходок. А пока неплохо бы посмотреть поближе на «основание и фундамент».

Поход от челнока к возвышавшейся над головой на добрых сто метров, и похожей, скорее, на каменный утёс, громаде корня, занял десять минут. Мать наверняка посадила челнок с таким расчётом, чтоб они уж «заценили» грандиозность замысла, и впечатлились от мастерства «исполнения». Джо и правда – впечатлился.

– Мать. Ты уверена, что нам не понадобится альпинистское снаряжение?

– Разумеется. Иначе я бы сразу посоветовала вам взять его. Гравитационный индекс здесь – всего ноль восемьдесят семь, и по трещинам и впадинам вы влезете легко.

И правда – влезли легко. Пол почти сразу отыскал похожую на узкую лощину трещину, которая, извиваясь, и, то – сужаясь, то расширяясь, вывела их «без пересадки» прямо наверх: к почти ровной, и полого поднимавшейся, верхней поверхности корня.

– Ага, вижу. Вон там она переходит в… как бы ствол. Да, он-то – покруче… Хм.

Всё ещё отдувавшийся Джо только промычал: «М-гм». После чего огляделся повнимательней: пока лезли, пыхтя и чертыхаясь – несмотря на «ноль восемьдесят семь»! – было не до изучения интерьеров, и особенностей строения.

– Чёрт. Не нравятся мне эти дыры. Уж больно похожи на норы.

– Да? И кто же может жить в таких норках? – иронии в голосе Пола не заметил бы только верблюд. Если бы он здесь был.

– А вот попробуй-ка посверли: может, и узнаем. – Джо с кряхтением передал Полу снятый со спины рюкзачище с переносной буровой установкой.

– Ладно, опасливый ты мой. Поставлю малое колонковое. Пяти метров нам хватит?

– Мать. Нам хватит пяти метров?

– Лучше сделайте десять. Пять метров – это только толщина коры. Возможно, они не покажут того, что там, внутри. В «прочном корпусе». Да – и с «дырками», как вы их назвали, поосторожней. Вот эти тени на гамма-сканнере вполне могут оказаться какими-нибудь мелкими, и весьма агрессивно настроенными, животными: посмотрите, их деятельность активизировалась, как только вы начали над их головами топать.

Действительно, на экране выведенное изображение с гамма-сканнера буквально пестрило странными «метками» – компьютерными моделями тел теплокровных, похоже, и правда, обитавших в норах, проложенных в толще коры.

– Мыши, что ли?

– Нет. Я бы сказала, что существа похожи, скорее, на крыс.

– Вот как. И что – небось, кусачие?

– Думаю, да. Но пока не начнёте «портить» их «среду обитания», они вряд ли перейдут к активным противодействиям.

– Вдохновляет. Пол, давай. Приступай. К «порче» этой самой среды.

Пол закрепил откинутые ноги портативного штатива просто: пристрелил их костылями к коре. После чего нажал на «автомат». Поверхность под подошвами завибрировала.

Долото углубилось в поверхность корня легко и бесшумно: ещё бы! Чтобы слышать то, что происходит снаружи, нужно включить наружный микрофон. Джо поторопился так и сделать, сразу отреагировав:

– Слышу возмущённый писк и гомон! – он ткнул пальцем и в экран, – Сейчас наверняка нападут: вон, ломанули «на выход»!

Действительно, тени, как по команде, устремились из глубин коры – наверх!

– Ух ты!

– Да уж…

– А здорово они похожи на хомячков. Только вот зубки… – Пол брезгливо стряхнул с колена ладонью особо ретиво настроенного «хомяка». Зверёк злобно заверещал, разинув пасть так, словно он – не грызун, а акула-убийца. – Нет, ты видел это?! Видел?!

– Да видел я, видел. – Джо вертелся на месте, просто отпинывая сапогами тварюшек, которые прибывали буквально с каждой секундой, и уже громоздили вокруг ног людей и станка настоящие живые осадные башни, залезая друг на друга, – Если бы не кевлитовая ткань скафандров, тут бы нам и пипец! Мать! Что посоветуешь? Затрахали они! Задавят же сейчас! Массой!

– Минуту. Сейчас пришлю зонд с бетитом.

Действительно, бетит, распылённый с зависшего над их головами зонда, справился с «нашествием татаро-монгольской орды», как его обозвал Пол, за пару секунд: все грызуны попадали на месте, и теперь только свирепо моргали на друзей злобно выпученными чёрными глазками. Джо оторвал от поясного зажима повисшего на нём особо ретивого крупного зверька, и принялся его рассматривать. Со всех сторон.

– Хочешь оставить себе на память нового друга?

– Нет. Пытаюсь понять, чем они питаются, и почему живут и действуют сообща.

– Ага, точно. Это написано прямо у него на морде крупными буквами.

– Нет, не написано. Поэтому спросим специалиста по внеземной экологии и этологии. Мать. Чем они тут питаются? И почему не боятся таких крупных хищников, как мы? И вообще: почему так агрессивны?