Я задумчиво почесала бровь, пытаясь понять, как реагировать на эту информацию. С одной стороны такие необычные зомби – это просто клад для будущего диплома, и некромант во мне выл от удовольствия, предвкушая неплохое веселье. С другой – проклятья это та-а-акой головняк, что я даже отдаленно не представляла, с какого боку за него браться. И стоит ли браться вообще?

– Так-так-так! Что значит, стоит ли?! – тут же возмущенно зашипела позабытая нами сумка. И принялась активно подпрыгивать от возмущения на месте. Да так сильно, что я едва успела поймать ее на самом краю стола.

– Идея с кляпом мне нравится все больше и больше, – выдала куда-то в сторону Де Велс. Легким взмахом руки она поставила полог тишины и маячок для отвода глаз, скрывая нашу маленькую компанию от окружающих. И все же нехотя развязала завязки, выпустив на волю одного ну очень уж недовольного дракончика.

Настолько недовольного, что едва успела отдернуть пальцы до того, как на них сомкнулась чья-то челюсть. Лишняя, судя по зловещему блеску в глазах Катрин..

– Я смотрю, кто-то очень хочет познакомиться с адептом Диксом поближе, – процедила сквозь зубы подруга и замолчала, гипнотизируя своим фирменным маниакальным взглядом чешуйчатого.

Тот презрительно фыркнул и шаркнул задней лапой, явно демонстрируя, что он думает об угрозах некоторых целителей. И тут же напыжился, глядя на меня пылко и возмущенно. А я только сейчас сообразила, что последнюю свою мысль озвучила вслух. Ну…

Упс, что ли?

– Упс? Упс?! УПС?!

С каждым новым словом дракончик аж подпрыгивал на месте от переполняющего его негодования. Он пыжился, пыхтел, бил хвостом по столу и та-а-ак проникновенно на меня смотрел, что мне даже стало стыдно. Чуть-чуть. Насколько это вообще было возможно.

– Зигмунд, я думаю, тебе стоит успокоиться, – я примирительно улыбнулась. Правда, тянуть руки к чешуйчатому перестала, здраво опасаясь за сохранность своих конечностей. Кажется, впервые с момента нашего эпичного знакомства я впала в откровенную немилость у дракончика.

– Ну что вы, невестушка, я очень даже спокоен, – выпустил облачко дыма Зигмунд и плюхнулся своей попой прямо посреди стола. Прижав свой бедный ободранный стараниями некоторых целителей хвост к груди, он задрал мордочку к потолку и страдальчески заверещал. – О, великие боги, за что вы ниспослали мне это наказание? Чем я, неразумный, разгневал вас, чем обидеть успел за свою короткую жизнь?! Да ладно я, что уж там! Вашество! Вашество-то чем провинился?! За что ему эта злая, коварная женщина, что обещала жениться…

– Замуж, – педантично поправила его Катрин.

– Тьфу ты, точно, – тут же сообразил и поправился этот король драмы кладбищенского разлива. И продолжил вещать. – За что, за какие такие грехи, за какие поступки моему бедному, обаятельному, привлекательному и совершенно, просто абсолютно неповторимому господину досталась эта особа?! Обещала замуж выйти – не выходит, брак до конца не скрепляет! Обещала спасти – спасать не хочет и вообще! Она меня на опыты сдать хоо-о-оче-е-ет!

Поморщившись, я потерла ухо, искренне подозревая, что еще чуть-чуть – и я оглохну. После чего вздохнула и шепотом поинтересовалась у хихикающей Де Велс:

– Ка-а-ат, отрава сердца моего… Ты его что, покусать успела за ночь?

– С чего такие выводы? – деланно удивилась блондинка.

– Ну, все признаки заражения на лицо: буйная фантазия, недержание языка и полное отсутствие хоть какой-то благодарности, – я загибала пальцы, перечисляя симптомы. И ткнула пальцем в сторону опешившего дракона. – Я же говорила, не тащи в рот все, что плохо лежит! Ты же приличный дракон, Зигмунд!

Ей-Тьма, у бедного чешуйчатого аж глазки в кучку собрались от такого заявления. Целую минуту он честно пытался понять, каким-таким извилистым путем мы добрались от его причитаний до моих нотаций, но так и не смог. Только вздохнул трагично и закрыл морду лапками, пробормотав:

– Мы все умре-е-е-ем. С такой женушкой род Холидрейк обрече-е-ен! А я? А как же я?

– Ну почему же обречен? – вмешалась в наши дебаты Катрин, постукивая пальцами по столу. Когда перестала тихо, но откровенно ржать. – К рождению наследников она способна. Это я тебе как целитель говорю. Другой вопрос – как ее до самого процесса довести и что потом из воспитания этих самых наследников выйдет… А так шанс есть!

Я аж подскочила от возмущения, услышав это. Ну Кат! Еще подруга называется!

– Мне вот даже интересно стало, шанс на что? – от озвученных перспектив у меня все внутренности узлом скрутило. Нет, ну, умом-то я понимала, что когда-нибудь даже у меня будет семья: муж и дети. Но то умом, да.

А вот черная душа некроманта требовала влачить долгое, полное безнадежного одиночества и унылых, серых кладбищ существование. Без всяких там детей, мужей и прочей нечисти.

– На простое, женское счастье, конечно же.

– Упаси меня Тьма от такого подарка судьбы! – попыталась откреститься я от подобного. – И вообще, кажется, мы отвлеклись. Зигмунд, солнышко мое, красавец ты мой, король драмы без королевства…

– Уй, – Катрин смерила дракончика сочувствующим взглядом. И отодвинулась подальше от меня, на всякий случай усилив окружающий нас полог тишины. – Если что, Зиги, я за тебя обязательно отомщу. Зверски, сильно, от всей своей целительской души.

– Ась?! – недоуменно хлопнул глазками Зигмунд. Прижав снова хвост к груди, он осторожно вытянул мордочку и преувеличенно вежливо поинтересовался. – Женушка, ты что-то хотела спросить? Чем может помочь ничтожный дракончик великому некроманту?

Ну просто сама воспитанность и учтивость, как ни посмотри. И это вовсе не он минуту назад орал о том, что я неблагодарная женщина и вообще – чистое зло во плоти! Оно, конечно, не далеко от истины, но все же! Вот же… Зигмунд, Бездна его побери!

Впрочем, стоит признать, мой проникновенный взгляд на этого недозомби особого эффекта не возымел. Зигмунд как пялился на меня невинными своими глазками, так и продолжил сие черное дело. И, что самое удивительное – делал он это поразительно молча.

Прямо-таки удивительно, невероятно, но факт. Как меня с Де Велс обсуждать – так пасть не закрывается, а как по делу поговорить – как воды в рот набрал!

– Ненавижу вас, – выдала я, тяжело вздохнув. И щелкнула притихшую животинку по носу. – Отомри, упокаивать тебя в мои планы не входит… Пока что. Но было бы совершенно нелишним поделиться с нами кое-чем ин…

– Чешую не дам! – тут же надулся дракончик, перебивая меня, и предупреждающе ощерил клыки. – Зубы тоже. И когти. И вообще! Я свое согласие на участие в сомнительных экспериментах не давал!

– Что-то не помню, чтоб маньяк у жертвы согласия просил… – хмыкнула Катрин и улыбнулась. Мило так, кровожадно, предвкушающе… Бр-р-р, страшный зверь этот целитель, ей-Тьма!

– Цыц, – шикнула я на подругу. – Блондинкам слово не давали. И вообще, Зигмунд, ты б сначала дослушал. Ну так, для разнообразия. А то я с вами чувствую себя адептом-первогодкой, случайно попавшим на экзамен третьего курса. Все порываюсь объяснить, что я тут ни при чем, да слова вставить не дают!

Бездна, высказалась, и на душе аж легче стало. Но если я надеялась найти там что-то, похожее на совесть, то грош мне цена, как некроманту. Там, судя по лицам (и мордам!) даже поднимать было нечего, совесть отсутствовала как факт.

– Ненавижу вас, – снова повторила я и притворилась, что не вижу этих переглядок между Кат и Зиги. – И прокляну когда-нибудь, ей-Тьма, точно прокляну! А пока… Зигмунд, поведай-ка нам все, что ты помнишь.

– Э-э-э… – чешуйчатый завис от такой просьбы. А потом все же уточнил осторожно. – Все-все, женушка? Совсем все? Вот вообще все-е-е-е?

– Ты б уточнила, Хель, – вмешалась в наш диалог Катрин. – А то он тебе сейчас начнет рассказывать все от сотворения мира. Боюсь, у меня столько нервов нет, чтобы это слушать. Да и у тебя тоже. Так что… Что конкретно тебя интересует?

– О-о-о, все просто и банально, – я улыбнулась, скрестив руки на груди. Зигмунд инстинктивно напрягся и напыжился, подозрительно на меня глядя. – Как вы умерли? Как. Когда. При каких обстоятельствах. Мне интересно все, даже самая незначительная мелочь. И вообще, почему вы сделали это вместе?

Дракончик от неожиданности чихнул, выпустив облачко дыма. Потерев нос, он беспокойно переступил с лапы на лапу и как-то жалобно, даже расстроенно протянул:

– Как будто нас кто-то спрашивал, женушка…

И столько невыразимой обиды и тоски было в его голосе, что даже мое черное сердце дрогнуло на мгновение. Но я лишь вскинула бровь, демонстрируя почти искреннее желание слушать эту историю. Попутно притворившись, что не заметила, как чьи-то шаловливые ручки осторожно погладили зомбика по холке, аккуратно перебирая пальцами потускневшие чешуйки. Хотя видеть признаки сочувствия на лице Де Велс было… Несколько дико, да. Кто бы мог подумать?

– Род Холидрейк – могущественный род. Сильный магический, богатый и властью тож того… Не обделены мы были, – Зигмунд тихо шмыгнул носом. – А вашеству и вовсе во-о-от такое великое будущее грозило! Его сам император тогдашний привечал, к себе приблизил! Все у нас было с вашеством – почет, богатство, признание. А потом… Потом вашеству клеймо повесили.

– Это какое же? – поинтересовалась я, невольно поразившись, какой, оказывается, влиятельный супруг мне достался. А так и не скажешь на первый взгляд. Да и на второй тоже. Мертвец он и в империи мертвец, что с него брать-то и чего ждать?

– Во время одного из покушений на императора, он защитил его, – непривычно тихо проговорил Зиги, теснее прижимаясь к Де Велс. Была бы его воля – взял бы и на руки залез, но вредная блондинка не настолько сочувствием прониклась. – И принял предназначенный удар на себя. Целители вроде его выходили, все было в порядке. На первый взгляд. А потом выяснилось, что удар тот с проклятьем был. Оно проявилось не сразу, – чешуйчатый судорожно сглотнул и ощутимо вздрогнул. – А когда мы поняли… За лордом Холидрейком закрепилась слава чудовища. Кровавого монстра, что не щадит ни чужих, ни своих.

– Почему? – пересохшими губами спросила я, отчего-то чувствуя смятение и подвох. Как-то сказанное не сильно-то вязалось с моим сдержанным зомби муженьком. Какое, к Бездне, чудовище? Он даже голос на меня и Де Велс не повысил ни разу, хотя мы и святого из терпения вывести можем. – Что он такого сделал?

– Вырезал отряд лучших императорских солдат. В одиночку. И ни маги, ни сам император, ни родные не смогли его остановить и вразумить, – тихо выдал Зигмунд и, чуть помявшись, добавил: – Ну… Так написано в официальных документах.

– А на самом деле? – и вот вроде бы надо было мне испугаться, впечатлиться озвученными подвигами своего новоиспеченного супруга. Но как и до этого я всем своим нутром некромантским чуяла – тут что-то не так. Только вот что?

– Это ты у вашества интересуйся, женушка, – тут же перевел стрелки дракон. И, набравшись наглости, заполз прямо на плечо Катрин. Чтобы уже там, спрятав мордочку в светлых волосах, пробурчать. – Я то время плохо помню, мелкий был, дикий. Знаю, что вашество тогда предпочел уйти в тень. Делами рода занимался, меня растил и залетных храбрецов гонял, решивших, что они тут самые умные воть. А потом взял и…

– И?

– И умер!

Глава 7

Да чтоб меня могильной плитой накрыло и прихлопнуло!

Я от такого финала истории не то чтобы испугалась, скорее чуть от смеха не прыснула. Благо, вовремя язык прикусить успела и все ценные комментарии оставила исключительно при себе. А так хотелось, ей-Тьма!

– Знаешь, Зигмунд, чем дольше я тебя знаю, тем больше подозреваю, что своей смертью ты бы в принципе помереть не смог, – вздохнула Кат и дернула этого паршивца за хвост, так удачно свесившийся на девичью грудь. – Спалишь мне хоть прядь волос – я тебя…

– На ингредиенты пустишь что ли? – буркнули откуда-то из светлой копны целителя.