Папа написал, что уже видел скворцов, – помнишь, как в Зюндерте они сидели на церкви, – здесь я не приметил еще ни одного, зато утром видел много ворон на большой церкви. Скоро весна, и жаворонки вновь прилетят. «Он обновляет лице земли», и написано: «Се, творю все новое», – и так, как Он обновляет земной лик, Он может обновить и укрепить душу, и сердце, и разум человека – в характере каждого истинного сына присутствует нечто от сына из притчи, который «был мертв и ожил». Давай не забывать слов «огорчаемся, но всегда радуемся», а также «мы неизвестны, но нас узнают», и считать тоску духовным стремлением, и верить в Бога – в Свой час Он может прогнать чувство одиночества, которое мы порой испытываем даже посреди толпы и о котором Иосиф сказал: «Он дал мне забыть все несчастья мои и весь дом отца моего», и все же Иосиф не забыл отца своего, тебе это известно, но ты знаешь также, что́ он имел в виду, говоря это. Будь здоров, передавай от меня привет всем у Роосов и в особенности господину Терстеху с супругой, а я мысленно жму тебе руку, и верь мне,

Попроси господина Терстеха не обижаться на то, что репродукции рисунков еще не возвратили: это все для гимназии, уже отобрано 30 штук, но предстоит отобрать еще больше для вечерней средней школы, и поэтому их задержат еще дней на 8. Ты получишь их при первой же возможности.

Мой мальчик, пошли мне еще раз отрывок из Мишле, он мне снова нужен: тот, который ты послал мне ранее, остался вместе с багажом в моей подставке для чтения. Напиши мне поскорее.

106 (92). Тео Ван Гогу. Дордрехт, четверг, 8 марта 1877

«Dieu est fidèle qui ne permettra point que vous soyez tenté au dessus de vos forces, mais avec la tentation Il donnera aussi l’issue»^[26].

«Let none of these things move thee»^[27].

Дорогой Тео,

спасибо за твое письмо, мужайся, и Он укрепит твое сердце. Сегодня я получил длинное письмо из дому, в котором папа спрашивает меня, не сможем ли мы оба в ближайшее воскресенье приехать в Амстердам к дяде Кору. Если тебе это подходит, то в субботу вечером я приеду к тебе в Гаагу на том поезде, который прибывает в 11 с минутами, а утром мы первым поездом отправимся в Амстердам и останемся там до вечера.

Мы должны это сделать: похоже, папа загорелся этой идеей, и тогда в следующее воскресенье мы снова будем вместе. Я же могу той ночью остаться у тебя? Или отправлюсь в «Туласт»^[28]. Пошли мне открытку, если тебе это подходит, давай держаться друг за дружку.

Прилагаю пару слов для дяди Кора, добавь что-нибудь от себя, если захочешь. Уже поздно, днем я совершил прогулку, которая была мне крайне необходима: сначала вокруг церкви Гроотекерк, затем мимо Ниувекерк и потом по дамбе, где стоят все мельницы, которые видно издалека, если гулять вдоль железнодорожных путей. В этом причудливом пейзаже и окрестностях много всего такого, что будто говорит: «Будь тверд и мужествен, не бойся».

Бывают такие дни в жизни, когда все члены страдают, потому что один из членов страдает, и где есть искренняя «печаль ради Бога»: там Бог неподалеку, Который удержит нас. Раз мы в это верим, давай в эти дни горячо желать необходимых нам событий и молить о них, о том, чтобы мы были услышаны. Помолись за меня, чтобы мне стал открыт путь, чтобы я в большей степени, чем сейчас, смог посвятить свою жизнь служению Ему и Евангелию. Я продолжаю настаивать на этом и верю, что буду услышан, я говорю это со всем смирением и преклонив голову, если можно так выразиться. Это такое важное дело, но одновременно такое непростое, и все же я этого искренне желаю.

Кто-нибудь скажет, что это за пределом человеческих возможностей, но когда я размышляю об этом более серьезно, не задерживаясь на поверхностном понимании вещей, которые человекам невозможны, то сознаю, что только в Боге успокаивается душа моя, ибо это возможно для Него: Он сказал – и сделалось, Он повелел – и явилось. О Тео, Тео, мальчик мой, если бы только мои надежды сбылись, и этот поток неудач во всем, что я предпринимал и в чем не преуспел, этот поток упреков, которые мне приходилось выслушивать и сносить, если бы я только мог от них избавиться и если бы мне дали и возможность, и силу, и любовь, необходимые для развития, упорства и стойкости в этом, то мой отец и я искренне возблагодарили бы Господа. Мысленно жму руку, и кланяйся Роосам. Помолись об этом для меня в сей твой день и верь мне,

109 (89). Тео Ван Гогу. Дордрехт, пятница, 23 марта 1877

Дордрехт, 22 или 23 марта 1877

Дорогой Тео,

хочу позаботиться о том, чтобы ты во время своего путешествия получил [от меня] письмо: какой хороший мы с тобой провели день в Амстердаме; я смотрел вслед увозящему тебя поезду до тех пор, пока он не скрылся из виду; все-таки мы с тобой старинные друзья – какими долгими были наши прогулки от черных пашен с молодой зеленой пшеницей в Зюндерте, где мы с папой, в это же самое время года, раньше слушали пение жаворонка.

Утром я вместе с дядей Кором отправился к дяде Стрикеру, и мы долго говорили на известную тебе тему; вечером в половине седьмого дядя Кор отвез меня на станцию, это был прекрасный вечер, и казалось, будто все вокруг наполнено смыслом; был штиль, и на улицах было немного туманно, как в Лондоне. Утром у дяди разболелись зубы, но, к счастью, это продлилось недолго – мы успели посетить цветочный рынок; это хорошо, когда ты любишь цветы, и сосновые ветки, и плющ, и живые изгороди боярышника, которые с самого начала были у нас перед глазами. Я также написал домой о том, как мы с тобой провели время в Амстердаме и о том, что мы обсуждали. По возвращении к Рейкенам я получил письмо из дому. В прошлое воскресенье папа не мог проповедовать, и его заменил преподобный Кам, я знаю, что сердце его жаждет, чтобы я не только частично, но и целиком смог посвятить себя Ему, папа всегда надеялся, что так произойдет. Ох! Да будет так и да будет этот путь благословен.

Гравюры, которые ты мне подарил, – «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» и портрет преподобного Хелдринга – уже висят в моей комнатке, ах, я так доволен ими, они вселяют в меня надежду. Я просто напишу тебе о своих планах, благодаря чему мои мысли прояснятся, и это придаст мне решительности. В первую очередь я думаю о словах: «Удел мой – соблюдать слова Твои»: я испытываю горячее желание познать сокровища Библии, основательно и с любовью изучить все ее старинные истории, и в первую очередь то, что мы знаем о Христе. В нашем роду, который является христианским в полной мере этого слова, в каждом колене, как бы глубоко мы ни заглядывали, кто-нибудь становился священником. Почему бы этому призванию не проявиться в нынешнем и в последующих поколениях? Почему бы и теперь одному из членов семьи не почувствовать склонность к служению: есть основания полагать, что он может объявить об этом и искать путей к достижению этой цели. Это моя молитва и мое искреннее стремление: чтобы дух моего отца и деда снизошел на меня и мне было бы позволено быть христианином и христианским мастеровым, чтобы моя жизнь походила как можно больше на жизнь тех, кого я назвал, потому что они – старое вино, а я не желаю нового. Их Бог будет моим Богом, и их народ будет моим народом, чтобы это стало моей долей – познать Христа в полной мере и быть объемлемым Его любовью. Что являет собой эта Любовь, очень красиво описывает следующее выражение: «Нас огорчают, а мы всегда радуемся», и в 1 Кор. XIII: «Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, никогда не перестает». Сегодня в моем сердце – слова странников на пути в Эммаус, когда наступил вечер и солнце зашло: «Но они удерживали Его, говоря: останься с нами».

Тебе тоже нравится это выражение: «Нас огорчают, а мы всегда радуемся», – не забывай о нем, ибо оно хорошее и это славная опора посреди шторма жизни, не забывай о нем в эти дни – сейчас, когда столько всего выпало на твою долю. И будь внимателен: хоть пережитое тобой не было чем-то незначительным, но, по-моему, в будущем и ты вспомнишь слова Господа: «Любовью вечною Я возлюбил тебя. Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас. Я пошлю вам другого Утешителя, а именно Дух истины, Я заключу Новый завет, отделитесь, не прикасайтесь к нечистому, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом, и буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями. Ненавидь грех и места, где он обитает, и не подходи к ним близко, так легко он нас привлекает фальшивой видимостью, будто это что-то великое, и совершает то, что дьявол делал Христу, когда он показывал ему все царства мира и славу их, говоря: „Все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне“». Есть нечто лучшее, чем слава житейских вещей: то чувство, когда наше сердце воспламеняется от Его слова, вера в Бога, любовь к Христу, вера в бессмертие, в жизнь после этой жизни. «Что имеете, держите». Тео, мой мальчик, мой возлюбленный брат, я страстно желаю заниматься тем делом, о котором тебе уже известно, но как же мне достичь своей цели? Как бы мне хотелось вслед за папой иметь богатый опыт в сложной работе христианского мастерового, священнослужителя и сеятеля слов. Знаешь, на счету папы – тысячи служб, библейских чтений, визитов к больным и бедным и написанных проповедей, и все же он, не оглядываясь, продолжает творить добро. Подними и ты глаза свои к небу за меня и помолись, как я это делаю сейчас, чтобы мне все удалось, да исполнит Он желания сердца твоего, Он, кто знает нас лучше, чем мы сами, Он, Кто может сделать больше всего, чего мы просим или о чем помышляем, потому что пути Его выше путей наших, и мысли Его выше мыслей наших, как высоко небо над землею. И пусть с тобой останется мысль о Христе как об Утешителе и о Боге как о высоком прибежище.

Приятного тебе путешествия; напиши поскорее, мысленно жму твою руку, прощай и верь мне, остаюсь навсегда

Если папа быстро поправится, попытайся на Пасху выбраться в Эттен, будет славно, если мы снова проведем время вместе.

После всего произошедшего и пережитого тобой может статься, что ты «по прошествии многих дней опять найдешь его».

Амстердам
30 мая 1877 – 3 апреля 1878

Семья Ван Гог, по мнению которой позиция клерка в книжном магазине могла быть для старшего сына преподобного Теодоруса Ван Гога лишь временным решением, не оставляет попыток помочь Винсенту найти достойное место в жизни. Однако дядя Сент, прежде неизменно способствовавший трудоустройству племянника, отступился от него, как только стало очевидно намерение Винсента стать проповедником.

В мае 1877 года Винсент переезжает в Амстердам, где останавливается в доме другого брата отца – Яна Ван Гога, директора морских доков, оказывает ему поддержку и третий брат отца – Корнелис Маринус, или дядя Кор. Винсент хочет изучать теологию, и руководство его подготовкой к университетскому экзамену берет на себя дядя с материнской стороны преподобный Йоханнес Стрикер. В письмах этого периода часто упоминается также Мауриц Бенджамин Мендес да Коста – учитель, готовивший его к поступлению.

Однако учебные занятия даются Винсенту крайне тяжело; осложняет ситуацию с поступлением также отсутствие у Винсента диплома старшей школы, которую он покинул, не завершив обучения. После того как надежды поступить в университет не остается, Винсент едет к родителям в Эттен, планируя стать учителем воскресной школы.

117 (98). Тео Ван Гогу. Амстердам, среда, 30 мая 1877

Амстердам, 30 мая 1877

Дорогой Тео,

благодарю тебя за сегодняшнее письмо; у меня еще много дел, поэтому пишу второпях. Передал твое письмо дяде Яну: он благодарит тебя за него и шлет свой сердечный привет.

Ты написал слова, которые меня взволновали: «Стоит все бросить, я – всему причина и приношу другим лишь беды, именно я навлек это горе на себя и остальных». Эти слова не дают мне покоя, потому что мою душу терзает то же самое чувство, совершенно такое же – не больше и не меньше.