Аник смотрела на меня выжидательно, и я сказал:

– Я Эли, королевский волшебник. Это Джерри, стрелок нашего отряда. – Джерри приветственно махнул рукой и наконец-то затушил окурок в одной из пустых чашек. – А это Рилэн, он управляет нашей лодкой. – Аник все еще молчала, но смотрела внимательно, и я пояснил: – Мы можем перемещаться по воздуху, очень быстро. И у меня есть разные… разное волшебное оружие.

«У меня есть разные песни» – вот что я хотел сказать.

Аник покачала головой.

– Вы должны понимать… – Она говорила медленно, я почти видел, как она примеряет, отбрасывает и выбирает слова. – Никто не думал, что пришлют кого-то… связанного с магией. В столице, наверное, проще, но тут… народ до сих пор считает, что людям магия чужда.

«Магией занимаются враги, люди этим не занимаются!» – я слышал это много раз. В Атанге не меньше, чем в других местах. И чем младше я был, чем слабее, тем чаще слышал. Нима слышит это до сих пор. Может быть, из-за этого она и не стремится покинуть Рощу.

– Как вовремя об этом зашел разговор, – сказал Джерри и залпом допил вино. – Можно еще вспомнить, что врагом может оказаться каждый, любой из нас.

Каждый, любой. Мы все знали это с детства: темный народ смешался с нами, многие сотни лет живет среди нас неузнанным, и в каждом доме, в каждой семье может таиться враг. Детей могут подменить в колыбели, и даже в королевском роду могут быть враги. Они сокрыты, живут как мы и ничем не выдают себя, и, только когда вспыхнет война, мы узнаем кто есть кто.

Услышав правду впервые, я испугался. Но это было давно. Страх мешает жить; я избавился от него, как, наверное, и любой из нас.

– Зачем сейчас об этом? – спросила Аник. Она смотрела на Джерри, и голос ее был таким же жестким, как и взгляд. – Пока вы в столице рассуждаете о том, что может случиться, враги уже нападают на нас открыто!

– Расскажи, – попросил я.

Аник вздохнула, на миг закрыла глаза и заговорила вновь:

– Нападения на приграничные деревни. Каждую ночь. Цель выбирают без явного плана. Это может быть деревня, на которую нападали вчера, или та, на которую не нападали никогда. Никаких грабежей и никаких требований. Незнакомое оружие, сильные взрывы и тяжелые ранения – почти никто из раненых не выжил. Нападавших не видели, только тени и огни в небе. Они прилетают всегда по ночам. Мы разбились на отряды и патрулируем, но нас слишком мало. – Она вновь замолкла на мгновение, потом качнула головой и договорила: – Последние две ночи нападений не было. Видели белые вспышки в небе, но никто не напал.

Мысли, запыленные долгой дорогой, снова стали ясными, рвались на волю, а в груди звенел и разгорался азарт. Сколько себя помню, я мечтал летать. А с тех пор как покинул Рощу, я мечтал сразиться с врагами открыто.

– Мы тоже можем летать, – усмехнулся я.

– Уже стемнело, – сказал Рилэн. – Вылетаем?

Я кивнул и поднялся из-за стола.

Даже отсюда я чувствовал, как лодка просыпается и рвется в небо.

4

– Почему ты так торопишься? – спросил Лаэнар. – Еще только стемнело.

Я не могла остановиться – шла быстро, почти бежала, и Лаэнар не отставал от меня ни на шаг. Его сердце все еще билось в такт с моим, в словах было мое дыхание, а наши мысли смешивались, сплетались друг с другом. И я торопилась, чтобы не утерять это чувство – отправиться в битву сейчас, пока Лаэнар был моим продолжением. Чтобы мы были как две руки, держащие меч.

Наставники часто говорили нашей команде: «Вы – самые яркие звезды Мельтиара, вы как части единого целого». И в детстве я думала, что мы и правда осколки одной души. Даже внешне все мы четверо были похожи – черноволосые и темноглазые – и родились в один год. Но Мельтиар сказал: «Нет, каждый из вас особенный, и у каждого своя душа». Я знала, что он прав, но все же порой чувствовала, как сейчас: мы с Лаэнаром неразделимы.

Не замедляя шага, я поймала его ладонь и крепко сжала.

– Я тороплюсь, потому что ты со мной.

– Я всегда с тобой, – ответил он.

Идти пришлось долго. Если бы можно было взлететь по отвесному колодцу, мы оказались бы в ангаре почти мгновенно. Но эти пути давно запечатаны, они откроются, когда начнется битва. И мы спустились по лестнице, пролет за пролетом, и оказались на нижнем уровне, где никто не жил постоянно. В коридорах было тихо, лишь несколько младших звезд встретились нам – и сразу отступили в сторону, освобождая дорогу.

Стены, пронизанные решетками и иссеченные скобами лестниц, изгибались, смыкались над головой. Гул механизмов здесь звучал близко, а магия отступала и пряталась за запахом металла. Мы словно бы оказались внутри гигантской машины.

Я тысячу раз ходила тут и каждый раз мечтала о том времени, когда распечатают колодцы и все пути в городе станут свободными.

Коридор замыкали ворота – на их створках полосы и блики переплетались, показывали небо, движение созвездий в этот час. И, глядя на металлический рисунок, я знала, что Лаэнар прав: еще только стемнело.

– Арца!

– Лаэнар!

Мы назвали свои имена почти одновременно, и ворота разошлись. Но не полностью – так, чтобы могли пройти лишь двое.

Внутри ангара гуляли ветра. Из решеток вырывались потоки, текли и смешивались. Теплые кружились и уходили в высоту к далеким сводам, куда не дотягивался свет белых ламп. Холодные вихри льнули к полу, делали каждый шаг быстрее и легче.

Я невольно подняла руку, и крылья распахнулись за спиной, сила потекла в них. Ботинки ощетинились хвостовыми перьями, и я едва не взлетела – каждая струя воздуха и каждый отблеск на стенах звали меня ввысь.

Здесь я впервые надела крылья, здесь я училась летать.

Машина ждала нас – черная капля среди множества механизмов и форм, песчинка в огромном ангаре. Но она притягивала взгляд глубокой темнотой и силой, неотличимой от силы Мельтиара, от силы каждого из нас. Как и я, машина была готова взлететь. Ее дрожь отдавалась в полу, а в черных боках не отражался свет.

Мы подошли, и борт раскрылся. Я запрыгнула внутрь, надела шлем, стекло с тихим щелчком опустилось, заслонило лицо. Мир изменился. И, как всегда, в первый миг я не смогла различить ничего, кроме красных контуров и мешанины теней и света, – но этот миг прошел, и зрение стало ясней, чем обычно.

Амира и Рэгиль уже сидели впереди, их руки скользили по панелям управления, огни вспыхивали и гасли от прикосновений. Лаэнар опустился рядом со мной, застегнул шлем.

– Готовы? – спросил Рэгиль.

– Да, – кивнул Лаэнар. – Летим!

Чернота стен, как и чернота шлема, стала прозрачной. Машины, ждущие своего часа, люди в ангаре, каменные своды, решетки и лестницы – все это красными контурами проступило за сумрачной дымкой стекла. А врата превратились в огромную шестеренку, очерченную огнем, – она поворачивалась, раскрывая стену, выпуская нас.

В такие мгновения я завидовала пилотам: только они могут по-настоящему ощутить, как машина отрывается от земли, становится снарядом, несущимся ввысь. Они чувствовали и направляли полет, а я ощущала только поток силы, видела, как на нас падает небо, размеченное сеткой координат, а внизу проносятся бордовые контуры земли.

– Куда? – спросил Рэгиль.

Амира подняла руку, и перед ней вспыхнули разноцветные точки. Несуществующее созвездие, что никогда не поднималось в небо и горело только от нашего огня. Это была карта вражеских поселений, и Амира наугад указала на одно из них.

– Мы туда летали в прошлый раз, – проговорил Рэгиль. – Тот человек был именно там. Может быть…

– Тем лучше! – прервал его Лаэнар. – Летим туда!

Красные контуры под нами смазались, стали неразличимо-быстрыми, земля проносилась как ураган. А затем машина развернулась, теряя скорость, и я увидела цель.

Все поселения возле гор были похожи, как будто в них жили одинаковые люди с одинаковыми мыслями. Низкие дома светились тускло, но у края селения теснились и двигались алые пятна; я знала, там загон криворогих баранов, украденных у гор и запертых в неволе.

Машина сделала еще один круг, и я увидела людей – их контуры горели ярче всего. Один замер посреди улицы, закричал что-то, глядя вверх. Машина уловила его голос, умножила многократно, но я не разобрала слов.

Мы невидимы, мы стремительны, мы почти бесшумны – но не можем скрыть ветер, он несется от нашей машины, как прилив.

Враги уже знают, чего ждать.

– Пора! – сказал Лаэнар.

Машина зависла. Борта распахнулись, справа и слева, открывая нам с Лаэнаром путь в небо. Крылья вновь призывно дрогнули, но я сдержалась, не дала им увлечь себя, не рванулась навстречу битве.

Оружие было готово, приклад привычно упирался в плечо. Я перевесилась наружу.

Ветер, рожденный нашей скоростью, стих, разбился о землю вдалеке. Меня встретили только обычные ночные потоки: холодные текли с гор, теплые поднимались от земли, и соленое эхо чужих ветров доносилось от моря. Воздушные течения переплетались, кружились, я чувствовала их сквозь одежду, перчатки и шлем – датчики усиливали это чувство в сотни раз. Все небо было моим.

Но целью была земля.

Лаэнар выстрелил первым. Отдача встряхнула машину, белый огонь полыхнул над нами, а внизу загорелось живое, красное пламя. Крыша дома вспыхнула. На улицу выбежали люди, их контуры мерцали, крики наполняли воздух. Мгновение спустя нас настиг жар пламени – у меня не было времени уменьшить чувствительность датчиков, я целилась.

Впереди, там, где дома расступались и улица превращалась в дорогу, стояла вышка. Водонапорная башня или сторожевая – неважно. Мельтиар говорил, что я умею находить самую лучшую мишень. Она была сейчас передо мной, в прицеле.

Я выстрелила. Белый свет ослепил меня, отдача толкнула внутрь, и в тот же миг грохот затмил все звуки, чужая сила швырнула машину и кинула меня обратно, к земле.

Крылья забились, поймали восходящий поток, и, все еще ничего не различая, я взмыла вверх.

– Правый двигатель! – Голос Амиры в шлеме звучал ясно, но перед глазами было лишь мельтешение красных и черных полос. – Подбит!

– Что с приборами? – Я слышала, как мой голос срывается на крик. – Почему темно?

Не дожидаясь ответа, я откинула стекло шлема.

Внизу бушевал огонь. Его ярость и жар текли вверх, перемешивали ветра, несли меня прочь. Башня пылала, потоки огня растекались от нее по деревне. То, что хранилось в этой вышке, вспыхнуло, как масло.

Раскаленный восторг захлестнул меня. Я выбрала верную мишень, и, хотя нас атаковали, мы выполнили задание – напали, принесли огонь и страх, никто не остановил нас.

Я забила крыльями, вырвалась из горячего потока, нырнула к машине.

Порыв ветра швырнул гарь мне в лицо, и я закашлялась.

Машина была подо мной – она летела, не теряя высоты, но кренилась, и за ней тянулся дымный след.

– Где он? – закричал Лаэнар. – Амира, дай мне свет!

– Возвращайся! – позвал Рэгиль. – Утечка из второго двигателя, нужно возвращаться!

– Амира, дай мне свет!

Свет хлынул из дна и бортов машины – я едва успела нырнуть под луч, задела его крылом, и воздух взрезал выстрел. Лаэнар пронесся совсем рядом, и я ринулась следом.

– Арца! – крикнул Рэгиль. – Верни его!

Я сложила крылья, кинулась вниз, схватила Лаэнара на лету. На мгновение мне показалось, что мы не удержимся, рухнем вместе, но машина развернулась, поймала нас открытым бортом. Мы упали внутрь, и, прежде чем стены сомкнулись, я успела увидеть врага – неясную серую фигуру с огромными крыльями. Он коснулся земли и исчез.

– Я почти догнал его, – сказал Лаэнар.

Машина летела запрокинувшись, и мы все еще держались друг за друга, сидели, прижавшись к правому борту. Аварийные огни мигали, все стекла почернели. Я чувствовала, как где-то глубоко внутри, возле сердца машины, рождается и нарастает дрожь.

– Мы почти потеряли машину, – ответил Рэгиль.