(И замечает, что Мидия лежит

в обмороке в глубине, у окна.)

Боже!

О, бедная моя!.. Эдмин… постой…

Да, позвони… О, бедная… Не надо,

не надо же… Ну, право… Мы играли…

Вбегают д в е с л у ж а н к и: они и М о р н

ухаживают за М и д и е й в глубине сцены.

Г а н у с

(тяжело поднимается)

Я… вызов… принимаю. Гадко… Дайте

платок мне… Что-нибудь. Как гадко…

(Вытирает лицо.)

…Десять

шагов и первый выстрел – мой… по праву:

я – оскорбленный…

Э д м и н

(оглянувшись, порывисто)

Слушайте… постойте…

Покажется вам странно… но я должен…

просить вас… отказаться от дуэли…

Г а н у с

Не понимаю?..

Э д м и н

Если вам угодно,

я – за него – под выстрел ваш… готов я…

Хотя б сейчас…

Г а н у с

По-видимому, я

с ума схожу.

Э д м и н

(тихо и быстро)

Так вот, нарушу слово!..

Открою вам… мне долг велит… Но вы

должны поклясться мне – своей любовью,

презреньем, ненавистью, чем хотите,

что никогда вы этой страшной тайны…

Г а н у с

…Извольте, но к чему все это?

Э д м и н

Вот,

открою вам: он – этот человек —

он… не могу!..

Г а н у с

Скорей!..

Э д м и н

Э, будь что будет!

Он…

(И шепчет ему на ухо.)

Г а н у с

Это ложь!

(Эдмин шепчет.)

Нет, нет… Не может быть!

О, Господи… что делать?..

Э д м и н

Отказаться!

Нельзя иначе… Отказаться!..

М и д и я

(к Морну в глубине)

Радость,

не уходи…

М о р н

Постой… сейчас я…

Г а н у с

(твердо)

Нет!

Э д м и н

Зачем же я нарушил…

М о р н

(подходит)

Что, решили?

Г а н у с

Решили, да. Я не гожусь в убийцы:

мы будем драться à la courte paille^[17].

М о р н

Великолепно… Выход найден. Завтра

подробности решим. Спокойной ночи.

Еще могу добавить, что дуэли

не обсуждают с женщиной. Мидия

не выдержит. Молчите до конца.

Пойдем, Эдмин.

(К Мидии.)

Я ухожу, Мидия.

Ты будь спокойна…

М и д и я

Подожди… мне страшно…

чем кончилось?

М о р н

Ничем. Мы помирились.

М и д и я

Послушай, – увези меня отсюда!..

М о р н

Твои глаза – как ласточки под осень,

когда кричат они: «На юг!..» Пусти же…

М и д и я

Постой, постой… смеешься ты сквозь слезы!..

Морн

Сквозь радуги, Мидия! Я так счастлив,

что счастие, сияя, через край

переливается. Прощай. Эдмин,

пойдем. Прощай. Все хорошо…

Морн и Эдмин уходят.

Пауза.

Г а н у с

(медленно подходит к Мидии)

Мидия, что же это? Ах… скажи

мне что-нибудь – жена моя, блаженство

мое, безумие мое, – я жду…

Не правда ли, все это – шутка, пестрый,

злой маскарад, – как господин во фраке

бил крашеного мавра… Улыбнись!

Ведь я смеюсь… мне весело…

М и д и я

Не знаю,

что мне сказать тебе…

Г а н у с

Одно лишь слово;

всему поверю я… всему поверю…

Меня пустая ревность опьянила —

не правда ли? – как после долгой качки

вино в порту. О, что-нибудь…

М и д и я

Послушай, —

я объясню… Ушел ты – это помню.

Бог видел, как я тосковала. Вещи

твои со мною говорили, пахли

тобой… Болела я… Но постепенно

мое воспоминанье о тебе

теряло теплоту… Ты застывал

во мне – еще живой, уже бесплотный.

Потом ты стал прозрачным, стал каким-то

привычным призраком; и, наконец,

на цыпочках, просвечивая, тихо

ушел, ушел из сердца моего…

Я думала – навеки. Я смирилась.

И сердце обновилось и зажглось.

Мне так хотелось жить, дышать, кружиться.

Забвенье подарило мне свободу…

И вдруг, теперь, вернулся ты из смерти,

и вдруг, теперь, врываешься так грубо

в тебе чужую жизнь… Не знаю, чтó

сказать тебе… Как с призраком ожившим

мне говорить? Я ничего не знаю…

Г а н у с

В последний раз я видел сквозь решетку

твое лицо. Ты подняла вуаль,

чтоб нос – комком платочка – так вот, так вот…

М и д и я

Кто виноват? Зачем ушел? Зачем

бороться было – против счастья, против

огня и правды, против короля?..

Г а н у с

Ха-ха… Король!.. О, Господи… Король!..

Безумие… Безумие!..

М и д и я

Мне страшно, —

ты так не смейся…

Г а н у с

Ничего… Прошло…

Три ночи я не спал… устал немного.

Всю осень я скитался. Понимаешь,

Мидия, я бежал: не вынес кары…

Я знал бессонный шум ночной погони.

Я голодал. Я тоже не могу

сказать тебе…

М и д и я

…И это – для того,

чтоб выкрасить лицо себе, а после…

Г а н у с

Но я хотел обрадовать тебя!

М и д и я

…а после быть избитым и валяться,

как пьяный шут, в углу, и все простить

обидчику, и, в шутку обратив

обиду, унижаться предо мною…

Ужасно! На, бери подушку эту,

души меня! Ведь я люблю другого!..

Души меня!.. Нет, только может плакать…

Довольно… Я устала… уходи…

Г а н у с

Прости меня, Мидия… Я не знал…

Так вышло, будто я четыре года

подслушивал у двери – и вошел,

и – никого. Уйду. Позволь мне только

видать тебя. В неделю раз – не боле.

Я буду жить у Тременса. Ты только

не уезжай…

М и д и я

Оставь мои колени!

Уйди… не мучь меня… Довольно… Я

с ума сойду!..

Г а н у с

Прощай… Ты не сердись…

прости меня – ведь я не знал. Дай руку, —

нет, только так – пожать. Я, вероятно,

смешной – размазал грим… Ну вот…

Я ухожу… Ты ляг… Светает…

(Уходит.)

М и д и я

Шут!..

Занавес

Акт II

Комната Тременса. Т р е м е н с в той же позе,

как в I сцене I акта. У стола сидит Г а н у с,

рассыпает карты.

Т р е м е н с

Блаженство пустоты… Небытие…

Так буду повторять тебе, покамест

дрожащими руками не сожмешь

взрывающейся головы; покамест

твоей души не оглушу громами

моей опустошительной мечты!..

Терзаюсь я бездействием; но знаю:

моя глухая воля – как вода,

что, каплею за каплею спадая

на темя осужденного, рождает

безумие, протачивая череп

и проедая разум; как вода,

что, каплею за каплею сквозь камень

просачиваясь в огненные недра

земные, вызывает изверженье

вулкана – сумасшествие земли…

Небытие… Я, сумрак возлюбивший,

сам должен жить и жизнью быть язвимым,

чтоб людям дать усладу вечной смерти —

но стойкая душа моя не стонет,

распятая на костяном кресте

скелета человечьего, – на черной,

на громовой Голгофе бытия…

Ты бледен, Ганус… Перестань же карты

раскладывать, ерошить волос буйный,

в лицо часам заглядывать… Чего же

бояться?

Г а н у с

Замолчи, прошу тебя!

Без четверти… Невыносимо! Стрелки,

как сгорбленные, и́дут; как вдовица

и сирота за катафалком…

Т р е м е н с

Элла!

Лекарство!..

Г а н у с

Тременс… нет… пускай не входит!..

О, Господи…

Э л л а

(лениво входит, волоча шаль)

Тут холодно… Не знаю,

верны ли…

(Смотрит на стенные часы.)

Т р е м е н с

А тебе-то что?

Э л л а

Так. Странно:

камин горит, а холодно…

Т р е м е н с

Мой холод,

мой холод, Элла! Зябну я от жизни,

но подожди – я скоро распущу

такой огонь…

Г а н у с

Невыносимо!.. Элла,

вы склянками звените… ради Бога,

не надо… Что хотел сказать я? Да:

вы мне намедни обещали дать

конверт и марку…

Т р е м е н с

…С человеком в маске…

Э л л а

Я принесу… Тут холодно… Быть может,

мне кажется… Сегодня все зеваю…

(Уходит.)

Г а н у с

Ты что сказал?

Т р е м е н с

Я говорю: на марке

изображен наш добрый…

Г а н у с

Тременс, Тременс,

о, если бы ты знал!.. Не то. Послушай,

нарочно Эллу я просил… Ты должен

услать ее куда-нибудь, на час…

Они сейчас придут: решили в десять,

ведь сам ты проверял картель… Прошу,

дай порученье ей…

Т р е м е н с

Напротив, Ганус.

Пусть учится. Пусть видит страх и смелость.

Смерть – зрелище, достойное богов.

Г а н у с

Ты – изверг, Тременс! Как же я могу

под взглядом детских глаз ее… О, Тременс,

прошу тебя!..

Т р е м е н с

Довольно. Это входит

в мой замысел. Сегодня открываю

мой небывалый праздник. Твой противник —

как бишь его? – забыл я…

Г а н у с

Тременс! Друг мой!

Осталось шесть минут! Я умоляю!

Они сейчас придут… Ведь Эллы… жалко!

Т р е м е н с

…противник твой – какой-нибудь летучий,

блестящий шелопай; но если смерть

он вытянет за белое ушко

из кулака, – доволен буду: меньше

одной душой на этом свете… Спать

как хочется…

Г а н у с

Пять, пять минут осталось!..

Т р е м е н с

Да: это час, когда я спать ложусь…

Возвращается Э л л а.

Э л л а

Берите, вот. Насилу отыскала…

Мое лицо плывет из полутьмы

навстречу мне, как смутная медуза,

а зеркало – как черная вода…

А волосы устало растрепались…

А я – невеста. Я – невеста… Ганус,

вы рады за меня?..

Г а н у с

Не знаю… Да,

конечно, – рад…

Э л л а

Ведь он – поэт, он – гений,

не то что вы…

Г а н у с

Да, Элла…

Так… так… сейчас пробьют… пробьют мне душу…

Э, все равно!..

Э л л а

Мне можно вас спросить —

вы ничего мне, Ганус, не сказали, —

что было там, когда ушли мы? Ганус!

Ну, вот – молчит… Ужели на меня

вы сердитесь? Ведь, право, я не знала,

что маскарад наш маленький не выйдет…

Как мне помочь? Быть может, есть слова —

цветут они в тени высоких песен, —

я их найду. Какой надутый, глупый,

кусает губы, знать меня не хочет…

Я все пойму… Взгляните же… Со мною

грешно молчать. Как мне еще просить?

Г а н у с

Что, Элла, что вам нужно от меня?

Вам говорить угодно? О, давайте,

давайте говорить! О чем хотите!

О женщинах неверных, о поэтах,

О духах, о потерянных очках

слепой кишки, о моде, о планетах, —

шептаться, хохотать, наперебой

болтать, болтать – без умолку! Ну, что же?

Я веселюсь!.. О, Господи…

Э л л а

Не надо…

Мне больно… Вы не можете понять.

Не надо… А! Бьет десять…

Г а н у с

Элла – вот —

я вам скажу… я попросить вас должен…

послушайте…

Э л л а

Какая карта? Чет?

Г а н у с

Чет – все равно… Послушайте…

Э л л а

Восьмерка.

Я загадала. В десять ждет Клиян.

Когда пойду – все кончено. Мне вышло —

остаться…

Г а н у с

Нет – идите! ах, идите!

Так суждено! Поверьте мне!.. Я знаю —

любовь не ждет!..

Э л л а

Безвольная истома

и холодок… Любовь ли это? Впрочем,

я поступлю, как скажете…

Г а н у с

Идите,

скорей, скорей! – пока он не проснулся…

Э л л а

Нет, почему же, он позволит мне…