До моей поездки в Россию, как и до концерта, оставалось чуть больше трех месяцев. Я решила прочесть книгу Марины. Казалось, текст написан больше психологом, нежели артистом, хотя в сборник вошло много прекрасных стихов. Все они были исцеляющими, терапевтическими, хотелось то плакать, то смеяться, вновь и вновь пропуская через себя наполненные смыслом строки. Марина много рассказывала о себе и отношениях с миром, словно в книге был заключен целый путь ее развития и совершенствования. Одна фраза очень зацепила меня, она говорила, что каждый раз, погружаясь в глубину осознаний, становится все более одинокой. А ведь так и есть! Даже в глубинах океана не так много обитателей. В основном все кучкуются на поверхности, как и в жизни. И если душа просит глубины – погружайся, но не жалуйся на одиночество…

* * *

Спустя пару недель я вновь заглянула в ЖЖ и на странице Марины увидела официальное объявление об отмене того самого концерта. Из комментариев узнала, что отмена – вынужден ная, из-за состояния здоровья певицы. Я не прочла все комментарии, их были сотни, но заметила, насколько разное отношение людей к отмене концерта. Одни жалели Марину и желали скорейшего выздоровления, другие ругали ее и организаторов за безобразие и полную безответственность, но были и та кие, кто поучал и давал советы типа: «Чтобы не подводить свою публику, надо заранее заботиться о себе!» Редко читаю что-либо в соцсетях, а комментарии – и подавно, и помню, как неприятно было такое видеть. Я закрыла компьютер и задумалась. Почему людям так нравится поучать тех, кто ослаб? Какими мотивами руководствуется человек, когда хочет сказать: «Косячишь, детка, ох, как косячишь! А с виду прям само совершенство… ну-ну…»?

Там и про образ жизни, и про неискренность, и про то, что с жиру бесится. Непонятно, что все эти «тролли» имели в виду. Марина не раз говорила, что не курит, не употребляет алкоголь, но ведь заболеть может кто угодно. К тому же она никогда не была замечена в каких-либо скандалах. На мой взгляд, она из тех, кто скорее себе в чем-то откажет, чем другим. Казалось, некоторым хотелось в ее лице низвергнуть ангела с пьедестала.

Так или иначе, я была уверена, что все случившееся с ней происходило лишь по одной причине. Она устала, не бережет себя и работает не с теми, кто готов учитывать ее интересы и заботиться о ней.

Спустя два дня я увидела такой пост на ее странице:

«Сегодня мне полегче, и появились силы на размышления. Я задумалась над некоторыми вопросами, которые хочу обсудить с вами – с теми, кто понимает меня и кто нет… Артисты, музыканты, прошу вас тоже отозваться. Мне очень важно ваше мнение! Мое выздоровление во многом зависит и от этого.

Как вы думаете, когда под вас организуют гастроли, имеете ли вы право отказаться от них или отменить концерт? Может ли вообще артист отменить выступление? Особенно если зрители ждут именно его?

У меня отношение к этому всегда одинаковое: организаторы вложили деньги, люди купили билеты. Я не могу всех подвести… и не раз уже приходилось выходить на сцену через день после операции, ехать на эфир с переломом. Подумаешь, ведь можно выбрать такой ракурс, что никто не заметит и не догадается, как ноет все тело.

Так имеет ли право артист не выйти на сцену? И если да, то в каком случае? И может ли он вдруг сказать организатору: я понимаю, мы затратили время, ресурсы, средства. Но душа не лежит. Вот сейчас понимаю, что не хочу, не могу или даже не потяну. Если так скажет, будете ли вы по-прежнему считать его хорошим и порядочным человеком?

Или каждый раз придется выкупать себя, чтобы отпустили? В противном случае оправданием неявки может служить только смерть.

Люди, дорогие мои, вы мне пишете хорошие слова… Я всю жизнь жила, максимально учитывая интересы всех. С самого детства я словно офицер на службе, где очень жесткие правила… Может, я не права? Так разубедите меня или, наоборот, убедите…»

Когда я прочла этот текст, сердце заколотилось сильнее обычного. Я с минуту сидела неподвижно, не понимая, что делать, при этом я была уверена, что просто должна сейчас что-то сделать. В один миг, без раздумий, открыла окошко, где было можно написать личное сообщение Марине.

Не знаю, как долго я просидела перед компьютером, пока пальцы не начали печатать сами:

«Сижу перед открытым для сообщения окошком уже полчаса и туплю… просто туплю. Прочла ваш пост и не знаю, что ответить. Мысли мечутся в голове. Хочу написать, но чувствую, все не то!.. Не то!

Так всегда: чем больше глубина, тем больше одиночество. На глубине совсем не так много рыб. И даже на дне самого теплого, прозрачного моря вода оказывается холодной и темной.

Что сказать человеку, который все знает о чувствах, чести и достоинстве, правде и добре? Наверное, то же самое, что и тому, кто ничего не знает, но нуждается в поддержке. На ум приходит лишь одно: то, что меня лечит, когда невыносимо. Хочется сказать: все пройдет… абсолютно все. Боль сменится радостью, придут понимание и ответы на вопросы, потом снова боль и новые вопросы, и так всегда. И все это вы знаете. Мы, как фениксы, постоянно умираем и возрождаемся.

Хочется искренне поддержать вас, передать много теп- ла, любви и принятия».

Не раздумывая, я кликнула на кнопку «отправить» и выдохнула. Не успев закрыть компьютер, неожиданно получила ответ:

«Ты права, я возрождаюсь… я феникс, и вполне осознанный. И одиночество глубины мне понятно. Спасибо за поддержку… буду рада, если ты будешь говорить со мной вот так, как сейчас, по поводу и без повода… я чувствую от тебя тепло и любовь…»

К моему огромному удивлению, я спросила:

«Марина, скажите, а что произошло, вы в больнице?»

Только отправив это сообщение, подумала: что же ты делаешь? Чего лезешь? Кто тебя просит? Да и вообще, кто ты такая, чтобы вопросы задавать? Честно говоря, я сама не знаю, что произошло, как будто это само собой получилось. Я начала уже себя уговаривать, мол, ну ладно, ну спросила и спросила. К счастью, ее ответ не заставил меня долго переживать.

«Ничего особенного, просто весь год был очень насыщенным, а последний месяц вообще побил все рекорды по количеству мероприятий. На прошлой неделе был запланирован эфир на радио, а в тот день я проснулась с температурой 39 и была совершенно без сил. Позвонила сообщить об этом организатору, а он мне: „Надо же, и у меня температура 38“. Я удивилась и спросила: „Что же делать?“ А он: „Ну, еще утро, а к вечеру оклемаемся, как всегда, и поедем…“

Я не смогла отказать… хотя понимала, что хочу сказать: мне плохо, я никуда не поеду, у меня нет сил ни передвигаться, ни общаться, но потом сама себя уговорила, что и сцена, и эфиры, и зрители обычно меня мобилизируют и действуют благотворно, поэтому ответила: „Хорошо“.

И ты знаешь, буквально через пару часов сердце пошло по какому-то дурацкому эллипсу, пришлось вызывать скорую. Слава богу, она примчалась очень быстро, и добрых два часа врачи не могли привести меня в порядок.

Когда мы уже ехали в реанимацию, внутри крутилась мысль: „Ура! У меня есть УВАЖИТЕЛЬНАЯ ПРИЧИНА не ходить на эфир…“»

Я трижды перечитала эти строки, во мне нарастало возмущение, смешанное с отчаянием. Я догадывалась, что организатор этот и был тот самый продюсер из моего «черного списка». Положа руку на сердце, единственное, что бы я хотела сделать в тот момент, это стереть его в порошок! Всплывала в памяти его наглая, лицемерная физиономия. Как же она могла с ним связаться, ведь она такая умная, такая понимающая? Она, как сканер, умеет чувствовать людей. Почему позволяет проделывать с собой такое?

Мне было страшно прямо говорить об этом, и я написала:

«Как же так? Уважительная причина?! То есть вам проще умереть, чем отказаться, когда действительно плохо? А организатор – это ваш продюсер Антон Буравин, верно? А ваш муж, разве он не против таких самоистязаний?»

«Понимаешь, я всю жизнь главный кормилец семьи. Если не я, то кто же? А у артиста все просто: если он болен, то не зарабатывает. Вот люди говорят: надо заботиться о себе и все такое, но не понимают, что тут не все просто. Да, это был Антон. А муж… однажды он не хотел отпускать меня, больную, на запись передачи. Но я никак не могла отказаться и предложила ему отвезти меня и подождать, проявив заботу. Он лишь хлопнул дверью и больше никогда не останавливал меня…»

Мы переписывались еще какое-то время, я посетовала, что я далеко и не могу прийти к ней в больницу. Потом у нее начались процедуры, а мне нужно было убегать по делам.

Наше общение длилось лишь несколько часов, но было ощущение, что мы всегда знали друг друга. Я действительно знала ее много лет как зритель, но для нее я – совершенно незнакомый человек, при этом она была со мной предельно открыта. Весь день я находилась под впечатлением нашей переписки и размышляла о ней, а вечером, вернувшись домой, прочла ее новый пост в ЖЖ. Он был посвящен вопросу, который она перед этим задала читателям, точнее, их комментариям и реакции на него.

«Спасибо, дорогие мои, я вам очень благодарна за мощную дискуссию!

Вы дали мне много пищи для размышления. Благодарю за открытость, честность и смелость писать о таких вещах, которые не принято обсуждать в шоу-бизнесе. Я благодарна даже тем, кто, зная, что по первому образованию я психолог, периодически проносился с лозунгами „Люби- те себя“, „Надо быть на первом месте у себя!“.

Надо! Но это совсем на другом уровне. Жизнь гораздо глубже и сложнее любого лозунга, сколь бы правильным он ни был, поверьте…Наверное, я странный артист. Вместо того чтобы хвалиться успехами и показывать глянец, как это у нас принято, я выставляю на всеобщее обозрение кровоточащую рану. Но только это дает вам понимание степени моей уязвимости. И я благодарна вам за поддержку, благодарна даже жестким комментариям, в которых многие без наркоза сразу полезли в рану, тыкая меня носом в собственное несовершенство. Да! И этого несовершенства гораздо больше, чем вы думаете».

Спустя несколько дней я вновь написала ей:

«Добрый день! Как вы себя сегодня чувствуете? Как внутренне? Феникс немного успокоился или все еще кровожадничает?

Прочла ваши посты и комментарии, интересно. Но, пожалуй, я совсем не оригинальна, потому что тоже считаю – надо заботиться о себе. Не кидайте в меня тухлый помидор, я просто хочу, чтобы вы жили… Понимаете? Вот вы меня не знаете совсем, а я вас знаю уже давно, и теперь мне кажется, что еще давнее. А на днях прочла вашу книгу. Вы все отдаете – музыку, мысли, слова, но самое главное, вы отдаете всю себя!

И не только слушателям, но и тем, кто вас истязает, вы знаете, о ком я говорю. Так почему же не позаботиться о себе, ну хоть немножечко, как минимум чтобы и дальше отдавать, распространять эту вашу фирменную энергию. Ведь на сцене никто так больше не может. Вы уж меня простите, наверное, я лезу не в свое дело…»

«Мне очень лестно, что я произвожу впечатление человека, причиняющего добро и заботящегося о других. Может, так и есть, но по мне, так я жесточайший эгоист и „наркоман“. И нет никаких „истязателей“ рядом. Я просто люблю то, что делаю. А если еще точнее, я просто наркоман своего дела.

Когда я в потоке творчества, когда стою на сцене и пою, когда пишу стихи и сочиняю музыку, меня пронзает током! И если я чувствую, как мои мысли, выраженные в творчестве, так же пронзают зрителей на концерте, это приводит в восхищение. Когда вижу горящие глаза тысяч людей в зале, когда читаю письма с обратной связью о своем творчестве, поверь, это ни с чем не сравнимое счастье! Никогда не пробовала наркотики, но слышала, как наркоманы рассказывают, что живут от дозы до дозы, потому что под кайфом мир становится ярче, светлее и даже понятнее. А обычный – серый и холодный… и для меня это так же. Понимаешь?»

«Понимаю! Пусть так, но никто при этом не отменяет заботу о себе. Простую, выраженную в ежедневном внимании к своему организму, единственному верному механизму, который всегда с вами. Давайте ему отдых, передышку, сон, в конце концов. Тем более если говорите, что никто не истязает и не препятствует этому. Хотя, если честно, я не верю…»