Государства, имевшие доступ к новым технологиям, обрели колоссальное конкурентное преимущество. Они получали огромные доходы, которые, в свою очередь, шли на строительство защитных сооружений, развитие системы образования и увеличение численности бюрократического аппарата и личного состава вооруженных сил. Города-государства на севере Италии стали полноценными независимыми региональными державами наравне с империями той эпохи.

А прогресс продолжал нестись вперед на всех парусах.

До появления океанского судоходства огромные расстояния казались настолько непреодолимыми, что мировой торговли практически не существовало. Дороги строились только на территории поселений, и не было такого разнообразия товаров, которое позволило бы развивать торговлю (те немногие, кому посчастливилось проживать на территориях с судоходными реками, становились, соответственно, самыми богатыми). Торговый ассортимент был ограничен в основном экзотическими товарами: специями, золотом, фарфором. Эти товары занимали в трюме мало места, что позволяло брать на борт достаточные запасы воды и продовольствия.

Товары стоили дорого, и торговля была делом трудным и опасным. Чтобы явиться в чужой город с груженной товарами повозкой и пытаться купить еду, нужно было быть таким же идиотом, как те граждане, которые сегодня в аэропорту вешают на свои чемоданы серебряные багажные бирки^[9]. Из-за нехватки продовольствия ни один торговец не мог проделать весь путь в одиночку. В торговле участвовала целая сеть из сотен посредников, растянувшаяся по маршруту, как нитка жемчуга, и каждый стремился продать товар дороже, чем купил, повышая цену. Наценки на товары, перевозимые по трансконтинентальным маршрутам типа Шелкового пути, достигали 10 000 %. Соответственно, товары должны были быть легкими, малогабаритными и иметь длительные сроки хранения.

Развитие океанского судоходства решало все эти проблемы.

Новые суда могли месяцами не приставать к берегу и, соответственно, не подвергаться угрозам с суши. Благодаря большой грузоподъемности заходить в порты для пополнения запасов воды и продовольствия можно было гораздо реже, а когда все-таки приходилось это делать, внушительный арсенал сразу давал местному населению понять, что не стоит ошиваться около судна, пытаясь что-то стащить. Отсутствие посредников снижало цены на предметы роскоши более чем на 90 % (и это еще до того, как государства начали поддерживать торговцев-мореплавателей, с помощью оружия захватывавших территории, где произрастало сырье для специй и производились шелк и фарфор, столь высоко ценившиеся во всем мире).

Самые мудрые государства^[10] не довольствовались доступом к поставщикам товаров и торговлей. Они захватывали порты, располагавшиеся по маршруту торговых судов и военных кораблей, чтобы те могли заходить в них и пополнять запасы воды и продовольствия. Доходы росли. Если судно могло пополнять запасы во время плавания, не было необходимости брать на борт воду и продовольствие с расчетом на целый год. Соответственно, в трюме оставалось больше места для ценных товаров (или лихих парней с пушками, защищавших судно… либо занимавшихся грабежом)^[11].

Доходы от торговли дорогими товарами, свободный доступ к ним и накопление капитала сделали и без того богатые (благодаря наиболее выгодному географическому положению) государства еще более могущественными. Потребность в обширных площадях пахотных земель не исчезла, но намного важнее стало умение защищаться от нападений с суши. Заморская торговля приносила кучу денег, но и содержание доков, портовой инфраструктуры и судов, требовавшее использования новейших технологий, обходилось недешево. Деньги, вкладываемые в развитие торгового флота, по определению не тратились на укрепление обороноспособности государства.

Новая география успеха формировалась не там, где строили лучшие суда или готовили лучших моряков, а там, где не нужно было беспокоиться о нападениях с суши и, соответственно, можно было спокойно строить стратегические планы на будущее. Первыми морскими державами были страны, располагавшиеся на полуостровах, а именно Португалия и Испания. Если враг может напасть только с одной стороны, сосредоточиться на развитии судоходства гораздо легче. Но страны, располагавшиеся на островах, были защищены еще лучше, и со временем англичанам удалось обогнать испанцев.

Было немало и таких государств, которые сумели овладеть техниками судоходства, но не смогли угнаться за Испанией или Англией. Появление в Европе нескольких примерно равнозначных государств (от Франции до Швеции и от Италии до Дании) говорило о том, что, какой бы революционной ни была технология океанского судоходства (с точки зрения как обеспечения продовольственной безопасности, так и процветания и военной мощи), став всеобщим достоянием, она уже не могла существенно влиять на расстановку сил. Что она могла, так это обусловить колоссальный разрыв между странами, которым удалось ее освоить, и странами, которым этого не удалось. Франция и Англия не смогли завоевать друг друга, зато смогли отправиться к далеким берегам и захватить чертову пропасть стран, отстававших от них по уровню технического развития. Доминирующими государственными образованиями вскоре стали не изолированные земледельческие сообщества, а морские империи – центры мировой торговли, обладавшие глобальным влиянием.

Протяженность торговых маршрутов теперь составляла не десятки, а тысячи километров, и объемы торговли как в денежном, так и в натуральном выражении взлетели, даже несмотря на то, что себестоимость товаров резко упала вследствие удешевления морских перевозок. Эти изменения повлияли на процесс урбанизации двояким образом. С одной стороны, развитие отраслей экономики, связанных с морской торговлей, и головокружительное разнообразие продаваемых товаров требовали от империй создания центров, куда можно было бы доставлять любые грузы, перерабатывать их и продавать. Запрос на урбанизацию и разделение труда стал как никогда мощным. Удешевление перевозок сделало возможной транспортировку не только экзотических товаров, но и древесины, тканей, сахара, чая и пшеницы. Продовольственные товары теперь можно было доставлять в столицы империй с других континентов.

С другой стороны, эти изменения не просто обусловили появление первых мегаполисов. Они способствовали формированию центров урбанизации, в которых никто не возделывал землю, поскольку все занимались исключительно созданием добавленной стоимости. Ускорение урбанизации и рост количества квалифицированных работников подстегнули технологический прогресс. Меньше чем за два столетия мореплавания Лондон – город, расположенный на более значительном расстоянии от торговых центров Шелкового пути, чем любой другой евразийский город, – превратился в самый крупный, богатый город мира с самым грамотным населением.

Сосредоточение материальных благ и технических знаний в одном месте быстро привело к технологическому прорыву. Без какой-либо помощи извне англичане разработали такое количество новых технологий, что сумели изменить ход развития цивилизации.

Промышленная революция

Несмотря на постоянное совершенствование и все более широкое применение технологий, обусловленные развитием океанского судоходства, сохранялось множество ограничений, с самого начала сдерживавших развитие новых технологий. Еще относительно недавно, в XVIII в., все используемые человеком источники энергии можно было разделить на три вида – мускульная сила, вода и ветер. В течение предшествующих 13 тысячелетий люди всячески старались подчинить себе эти природные силы, чтобы с наименьшими затратами получать как можно больше энергии, но если ветер не дул, вода не текла, а плоть слабела от голода, ничего не получалось.

Ситуацию полностью изменило использование ископаемых видов топлива. Генерация пара с помощью сжигания сначала угля, а затем и нефти позволяла вырабатывать энергию где угодно и в любых количествах. Судоходство перестало быть сезонным, поскольку топливо теперь можно было грузить на борт. Стократный рост объемов производства энергии и возможность ее целенаправленного применения полностью изменили отраслевую структуру экономики. Началось развитие добывающей промышленности, металлургии, строительства, медицины, сферы образования, производства вооружений, обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства, и в каждой отрасли формировался особый технологический уклад, который, в свою очередь, менял жизнь людей.

Успехи медицины не просто способствовали снижению заболеваемости, но удвоили продолжительность жизни. Бетон позволил строить не только хорошие дороги, но и многоэтажные дома^[12]. Красители не просто положили начало формированию химической промышленности, но способствовали развитию производства минеральных удобрений, благодаря которым объем валовой продукции сельского хозяйства вырос вчетверо. Благодаря выплавке стали – более легкой, менее хрупкой и более устойчивой к ржавчине, чем железо, – эффективность всех отраслей экономики, будь то транспортное машиностроение, легкая промышленность или производство вооружений, выросла в разы. Все, что снижало потребность в физической силе, забивало очередной гвоздь в гроб каторжного труда. Аналогично использование электроэнергии не просто повысило производительность труда, но и обеспечило освещение в темное время суток, которое, в свою очередь, подарило нам дополнительное время. Отодвинув момент наступления ночи, люди получили возможность тратить больше времени на то, чтобы (учиться) читать, и население становилось все более грамотным. Это позволило женщинам начать жить жизнью, в которой были не только дети, дом и огород. Без электричества было бы невозможно движение за права женщин.

В новую индустриальную эпоху главным фактором прогресса были уже не мускулы, вода и ветер, и даже не энергия как таковая, а капитал. Все в ту эпоху – железные и шоссейные дороги, сборочные линии, небоскребы или военные корабли – было – как бы это сказать? – новехоньким, с иголочки. Все пришедшее на смену инфраструктуре прошлых тысячелетий было более легким, более прочным, более быстрым, более высококачественным. И все это нужно было создавать с нуля. Для этого нужны были деньги. Много денег. Потребность в промышленной инфраструктуре обусловила новые методы привлечения финансовых ресурсов. Так возникли капитализм, коммунизм и фашизм.

Простая экономика, основанная на перемещении товаров оттуда, где высокое предложение, туда, где высокий спрос, стала гораздо более сложной. Промышленные районы, где производились большие объемы новых уникальных продуктов, соседствовали с другими промышленными районами, где производились примерно такие же объемы других новых и столь же уникальных продуктов. Дальнейшая экспансия зависела лишь от двух факторов – наличия финансовых ресурсов для обеспечения промышленного роста и возможности доставлять товары туда, где их готовы покупать.