Виноградную беседку изнутри обвесили коврами, и двор превратился в шкатулку с мягкими стенками. К коврам пришпилили шарики, собранные в соцветия по три штуки, и плакаты, нарисованные гуашью. Корявые, яркие, с поучительными цитатами: «Это ж надо так влюбиться, что решили пожениться» или «У хорошей тёщи зять не бывает тощим».

Женщина проводила их к длинному столу, вместе с двумя другими они образовывали букву «П». Центральной перекладиной был стол жениха и невесты – с золотыми цветами и трёхъярусным шоколадным тортом. Между столов образовалась пустая площадка, где суетливо бегал тамада. Взмыленный, лохматый, с «хвостом» в виде задравшейся на спине жёсткой новенькой рубашки.

Тётя Вера огляделась и поймала за руку девушку в белом переднике.

– Кать, сюда неси три чистые тарелки и бокалы, – повернулась к Витьку, потрепала по впалой щеке, – и шампанское за счастье моей Аллочки.

Тут же засуетились нарядные женщины, поменяли посуду и наполнили им бокалы. Крис не ел, слушал шумного пошловатого тамаду и понемногу цедил шампанское.

Витёк к Миха вели себя просто и естественно, а Крис чувствовал себя так, будто ему не выдали инструкцию к деревенской свадьбе, не объяснили, когда и как отвечать и когда улыбаться. Витёк жадно и торопливо ел, Миха аплодировал каждому тосту, Крис рассматривал людей и читал надписи на плакатах. За спиной на столе с чистой посудой обнаружился цинковый таз, доверху заполненный хворостом, тут же на полотенцах рядами выстроились разноцветные сахарные шишки.

Тосты перемежались конкурсами и танцами. Лавки за их столом то и дело пустели. Тамада вытаскивал молодёжь в центр двора, заставляя то перекатывать яйцо из брючины в брючину, то хлопать шарики, прижимаясь бёдрами. Витёк тоже участвовал, один раз он попытался вытащить в круг танцующих пухлощёкую девчонку с толстыми косами, но она отбилась от его назойливости и снова замерла на краю лавки, готовая убежать в любой момент. Её хмурое лицо сильно выделялось на фоне нетрезвой веселящейся толпы, но большинство старались её игнорировать, чтобы не портить себе настроение. Вот и Крис заметил, что, оглядывая двор, словно перепрыгивает через неё, не цепляясь за её насупленные брови.

Упав на лавку после очередного конкурса, Витёк осушил бокал с шампанским, будто с водой.

– Марьянка, смотри, какая цаца. Сидит злая. Небось, сестре завидует.

Крис нашёл взглядом хмурую девочку.

– Так невеста её сестра? Чего она тогда такая печальная?

– Да кто её знает. Мелкая она ещё, но будет сочная. Уже видно.

– Странно, что на свадьбе сестры она сидит как на похоронах.

– Не парься. Пойдём лучше танцевать. Машка вон не приседает, даже Кузьму уже дважды утанцевала.

– Нет, спасибо.

Он снова принялся разглядывать людей, в этот раз больше смотрел на невесту. Её неестественная радость так и выливалась на окружающих, она громко смеялась, постоянно целовала жениха и вскакивала с места не в силах удержать эмоции. Столько в ней было сумасбродного оголённого счастья, что Крис невольно залюбовался, хотя по сравнению с младшей букой-сестрой и даже по сравнению с Машкой невеста выглядела почти дурнушкой. На Аллу постоянно смотрел и Кузьма, тот самый рыжий парень, за которым они когда-то со Славкой подглядывали на дискотеке. Правда, теперь он потерял юношескую гибкость и превратился в настоящего рыжего медведя, судя по всему, популярного у местных дев.

Трезвых уже не осталось, Крис тоже почувствовал, что его повело. Он не рискнул есть из незнакомой посуды неизвестно кем приготовленные блюда. Шампанское ударило в голову и поколдовало над настроением. Крис рассеянно улыбался, Машу, постоянно снующую рядом, почти не слушал, не переставал сканировать двор.

Начался очередной конкурс, собирали деньги в ползунки двух цветов, передавали их от гостя к гостю, вкладывая в них купюры. Крис неловко отклонился, пропуская мимо розовые штанишки, и увидел Славку. Она зашла во двор, чуть приостановилась и сразу же направилась к маме невесты, той самой тёте Вере. Он невольно приподнялся и вытянул шею, боясь потерять её в разноцветной шумной толпе, хотя Славка выделялась среди гостей так, будто её высветило прожектором. Пожалуй, она походила на невесту, больше, чем сама невеста. Белый сарафан оканчивался на середине голени тонкими кружевами, обувь она снова не надела, зато волосы украсила красными перьями, мерцающими в чёрных распущенных волосах. Её лоб охватывала тонкая плетёная тесьма тоже красного цвета. И всё. Никаких украшений в ушах или на пальцах.

Вот теперь Крис увидел, что не просто так пропала кличка Маугли. В Славке появились стать и потусторонняя красота Зофьи, из её глаз выплёскивалась ночь, в походку закралась текучесть Капиляпы. Славка отдала невесте картонную коробку, склонилась и что-то прошептала на ухо. Алла нахмурилась, коробку поставила на стол, едва не уронив, даже не попыталась задержать уходящую Славку. Её поймала тётя Вера и усадила за стол напротив Криса. Он думал, Славка убежит, но та не сдвинулась, правда, от предложенной еды отказалась. Он словно воочию увидел, как по разноцветной толпе гостей пронеслась волна шепотков. Приезжих посвятили, что босая новенькая – дочка ведьмы.

Во время конкурсов Славка смеялась, но сама не участвовала. Когда играла музыка, покачивала в такт ногой, но не танцевала. Её никто не приглашал. Она вроде была здесь со всеми, но её ощутимо побаивались и не замечали. Заиграла очередная песня для молодых. Невеста потянула жениха на середину двора, тут же с мест повставали и другие парочки. До этого Крис отверг все приглашения Маши, отказал ещё нескольким незнакомым девушкам и даже двум вполне возрастным дамам. Его, как и мелкую Марьяну, окрестили букой и оставили в покое. Крис сам пригласил Славку. Молча подошёл и взял за руку. Она подняла на него взгляд, несколько секунд смотрела не моргая, но руку не высвободила. Встала.

Песня играла фоном. Оба не вслушивались в слова, слишком уж громко тарахтел пульс один на двоих.

Я с тобой смогу о чем-то главном мечтать,

И выше неба к солнцу взлетать. Твои ладони к сердцу прижать!

Я с тобою, но ветер знает, ты – не моя.

Твоя улыбка не для меня, но я тебя, любимая, буду ждать.²

Крис осторожно обнял Славку, стиснул её руку в ладони и прижал к груди. Она смотрела прямо, с вызовом и протестом, но не отталкивала, покачивалась в такт мелодии. Наконец, будто приняла для себя какое-то решение, свободная рука Славки опустилась на плечо Криса. Пальцы прошлись по его лопатке и застыли распластанной пятернёй, касаясь шеи.

Крис шумно выдохнул и прижался плотнее. Чувствовал сквозь ткань рубашки и сарафана её горячую кожу. Дышала она тяжело, рывками, но взгляда так и не отвела. Не умела она смотреть искоса или стыдливо, только так – прямо и бесстыдно. Когда мелодия затихла, Славка отступила и неожиданно спросила:

– Отстирал рубашку? – Между её заострённых зубов мелькнул прозрачно-жёлтый леденец.

Крис вспыхнул, сразу же вспомнил, как она делилась с ним тонкими частично рассосанными конфетами из отвара крапивы.

– Не-а.

– Мама сказала тут не задерживаться. Это плохая свадьба.

Он удивлённо оглядел радостные лица гостей.

– В каком смысле?

Славка не успела ответить. Невеста и жених тоже закончили танец и направились к своему столу, держась за руки. Подскочила Марьяна, схватила сестру за фату и заревела, перекрикивая музыку и весёлый гвалт:

– Не выходи за него, Аллочка! Не выходи!

Девочку оттянули в сторону, но успокоить не смогли. Она громко, почти истошно кричала:

– Не выходи за него, пожалуйста!

Тётя Вера увела младшую дочку в дом. Мимо прошла Поликарповна и прикрикнула на тамаду:

– Чё стал, давай свои конкурсы!

Снова заиграла музыка. Но гости не торопились веселиться. Крик Марьяны оставил гнетущее впечатление, столько в нём было абсолютно неуместных на свадьбе боли и страха. Славка и Крис переглянулись, услышали, как Поликарповна сказала:

– Устроила тут выступление. У сестры счастье такое, а она в слёзы! Дура малолетняя. Радоваться нужно. Аллку порченую забрали. А она ревёт.

Славка поймала чуть пристыженный взгляд Кузьмы и вышла на улицу, Крис последовал за ней. Замер на дороге, часто моргая. Уже давно стемнело, над домами и деревьями висела безлунная и влажная ночь. После духоты укрытого коврами двора июньская прохлада ощущалась особенно остро. Он поёжился.

– Почему ты сказала, что свадьба плохая? Это Зофьины слова?

Славка развернулась.

– Ты её помнишь?

– Кого?

– Аллочку. Это же мы за ней подглядывали семь лет назад. За ней и Кузьмой.

– Мало ли, что там у неё было семь лет назад, Кузьма, наверное, полдеревни уже перепортил, а ещё половину ваш шаловливый ветер. Разве это причина не выходить замуж?

– Так дело не в этом. Пророчество о другом. – Славка обхватила себя руками и потёрла плечи. – Мне пора.

– Сейчас свадебный торт будут резать. Большой, шоколадный, – попытался задержать её Крис.

Славка сделала шаг, обхватила Криса за шею и, прижавшись к его губам, отдала ему свой леденец.

– Я не люблю шоколад.

Он дёрнулся, пытаясь её обнять. Но Славка непреклонно отступила и ушла не по улице в деревню, а в лес. А Крис остался стоять с леденцом на языке и гулко бухающим сердцем, ощущая смутную тревогу за несчастливую судьбу Аллочки.

3 глава. Не Жемчугова

Уезжали так рано, что утро больше походило на ночь. Рассаживались, стараясь не шуметь и не будить спящих пассажиров. Их факультет раскидали по двум вагонам вперемешку с незнакомыми людьми. Кто-то сел парами, кто-то в одиночку, больше всех повезло тем студентам, кто попал в полностью выкупленное открытое купе. Славка оказалась в числе тех, кто очутился в компании пока ещё спящих попутчиков. Демьян Станиславович помог запихнуть под полку чемодан, раздобыл с верхнего отсека одеяло, подушку и ушёл рассаживать других студентов. Славка наскоро натянула наволочку и простыню, стараясь не шуметь, разулась, легла на узкую постель и сразу же схватилась за телефон.

От Луки пришло два сообщения:

«Напиши, как сядешь».

«Села?»

Она отвернула экран от спящих попутчиков и набрала ответ:

«Всё хорошо, даже легла. Завтра позвоню тебе, сейчас все спят».

«И ты спи, это такой балдёж – спать под стук колёс».

Славка улыбнулась.

«Попробую. Я тебя люблю».

Лука ответил не сразу. Славка представила, как он раздумывает и пытается выкрутиться из неудобной ситуации. Он давно уже не говорил, что любит её. С тех самых пор, как они расстались в Старолисовской. Часто и с удовольствием произносил комплименты, был ласковым и внимательным, но в любви не признавался.

Экран уже успел погаснуть, когда пришло сообщение:

«Спасибо, это для меня очень много значит».

Славка положила телефон на столик экраном вниз, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Заснуть не пыталась. Знала, что в таком взбудораженном состоянии это невозможно. Она впервые ехала в Москву, впервые на поезде и в этот раз без поддержки Луки. На новые приключения она отправлялась одна… ну и ещё восемнадцать студентов под предводительством двух преподавателей. А должно было быть девятнадцать, если считать без неё.

Крис не пришёл.

О том, что он тоже едет в столицу, она узнала перед самой поездкой. Оказывается, в вожделенный список активистов они оба попали благодаря Дядько, подавшему списки после турслёта, правда, немного с опозданием. Третье место в соревнованиях добавило баллов в голосовании за лучших из лучших. И всё равно по факультету поползли скользкие слухи об отношениях Славки и декана, якобы он взял свою новую любовницу, естественно, по блату.

Но Крис не пришёл на вокзал.