Песня о Буревестнике. Стихотворения и воспоминания (страница 3)
В этом крике – жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
Чайки стонут перед бурей, – стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
И гагары тоже стонут, – им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.
Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах… Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!
Все мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!
Ветер воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
– Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
– Пусть сильнее грянет буря!..
1901
Легенда о Марко
В лесу над рекой жила фея.
В реке она часто купалась;
И раз, позабыв осторожность,
В рыбацкие сети попалась.Ее рыбаки испугались,
Но был с ними юноша Марко;
Схватил он красавицу фею
И стал целовать ее жарко.А фея, как гибкая ветка,
В могучих руках извивалась,
Да в Марковы очи глядела
И тихо над чем-то смеялась.Весь день она Марка ласкала;
А как только ночь наступила,
Пропала веселая фея…
У Марка душа загрустила…И дни ходит Марко, и ночи
В лесу, над рекою Дунаем,
Всё ищет, всё стонет: «Где фея?»
А волны смеются: «Не знаем!»
Но он закричал им: «Вы лжете!
Вы сами целуетесь с нею!»И бросился юноша глупый
В Дунай, чтоб найти свою фею…
Купается фея в Дунае,
Как раньше, до Марка, купалась;
А Марка – уж нету…Но всё же
<1903>
От Марка хоть песня осталась.
А вы на земле проживете,
Как черви слепые живут:
Ни сказок о вас не расскажут,
Ни песен про вас не споют!
Стихотворения, не публиковавшиеся Максимом Горьким
«Не браните вы музу мою…»
Не браните вы музу мою,
Я другой и не знал, и не знаю,
Не минувшему песнь я слагаю,
А грядущему гимны пою.В незатейливой песне моей
Я пою о стремлении к свету,
Отнеситесь по-дружески к ней
И ко мне, самоучке-поэту.Пусть порой моя песнь прозвучит
Тихой грустью, тоскою глубокой:
Может быть, вашу душу смягчит
Стон и ропот души одинокой.Не встречайте же музу мою
Конец 1880-х – начало 1890-х годов
Невнимательно и безучастно:
В этой жизни, больной и несчастной,
Я грядущему гимны пою.
«Я плыву, за мною следом…»
Я плыву, за мною следом
Грозно пенятся валы.
Путь морской душе неведом,
Даль – закрыта тогой мглы.Но плыву с глубокой верой,
Что победно из-за туч
Заблестит над далью серой
Солнца радостного луч.Пусть волна грозит бедою,
Конец 1880-х – начало 1890-х годов
Море, гнев свой усмири!
Я отважною душою
Чую проблески зари!
«Тому на свете тяжело…»
Тому на свете тяжело,
Кто сердце чуткое имеет,
Кто всюду видит ложь и зло,
Но правды высказать не смеет;Кто в омут бедствий погружен
И неразумною толпою
Невежд лукавых окружен, —
Невежд, с их совестью слепою;Кто в мире одинок живет
Конец 1880-х – начало 1890-х годов
И видит – правду презирают
И крику правды не внимают,
Когда он песню запоет.
«Нет! Там бессильна голова…»
М. И. Метлиной
Нет! Там бессильна голова,
Где сердце хочет говорить:
Святую речь его в слова
И мудрецу не перелить.Где сердце хочет говорить,
Молчать там должен робко ум,
Чтоб звуками не исказить
Святых и чистых сердца дум.Тот, кто бы захотел излить
5 апреля 1891
Словами смысл его идей,
Не человеком должен быть,
А выше, чище и святей.
«Как странники по большой дороге…»
Как странники по большой дороге,
Сквозь сердце мое прошли
В печали, сомнениях, тревоге
Тысячи детей земли.Не многих с грустью милой
Я в памяти сердца храню
За то, что они дали силу
Сердца моего огню.А тех, что его топтали,
1892
Желая, чтоб он погас,
Забыл я – как их звали? —
И так же забуду вас.
«Это дивная рамка была…»
Это дивная рамка была!
В небе белая тучка плыла,Тень ее упадала в ручей,
В нем вились, точно медные змейки,
Ленты тонкие лунных лучей,
И акаций листва круг скамейкиСеть душистую нежно сплела, —
Это дивная рамка была!Это острая шутка была!
Он сказал: «О, зачем ты зажгла
Мое сердце огнем этой страсти?
Грезы, силу – ты всё погубила!Помоги! Ведь в твоей это власти!»
И сказала она: «Я шутила —
Но тебе не желала я зла».
Это острая шутка была!1892
«Живу я на Вэре без веры…»
1
Живу я на Вэре без веры —
И в горе живу на горе!
2
Живя ощущеньями новыми,
Исполненный новыми силами,
Сие знаменую – лиловыми
Отныне пишу я чернилами!
3
Мечты оказалися вздорными,
1892
А силы – увы! – (очень) хилыми,
И снова поэтому черными,
Как раньше, пишу (я) чернилами.
Рассвет
Н. А. Патаркалашвили, любительнице экипажей
Яркий луч златой денницы
Мне улыбку бросил в очи,
И умчались колесницы
Молчаливо-мрачной ночи.Или: Нежно лазурь неба
Встречу утру трепетала,
И из туч коляска Феба,
Ослепляя, вылетала.Иль: Пролетка Аполлона
Тихо в небо выезжала,
И старуха-ночь, смущенно
Удаляясь, задрожала.Или: Утро. В сонной неге
Ночь устало удалялась,
В небе Солнце на телеге
Серой тучи показалось.Но – готов поклясться даже! —
Шея ближнего издревле
Всех возможных экипажей
И удобней, и дешевле!Вы сказали: «О рассвете
Что ни то мне сочините!»
Вот извольте! Только эти
Рифмы – тоненькие нити.Ах, они лишь шалость музы —
1892 (?)
Музы, мысли коей хмуры,
И… из них не свяжет узы
Для моей Амур фигуры.
(Сатиры на Д. С. Мережковского)
1
Здесь кончил я мою поэму
О суетности бытия.
Зачем я взял такую тему?
Увы! Ей-ей, не знаю я!
Должно быть, мне шепнули черти:
«Димитрий! Напиши о смерти!»Я сел за стол, и взял перо,
И, обмакнув его в чернила,
Писал и чувствовал – старо!
Но думал – лишь бы гладко было!
Ведь мир наш тоже очень стар…
А мне… так нужен гонорар!Без гонорара жизнь поэта
Скучна, уныла и пуста!
Идеи, люди, слава – это
Одна банальность… тьфу! Мечта!
Одна мечта, хотел сказать я.
Ах, господа! Ведь вы мне братья!
Поэты – это люди тоже —
Представьте ж ваших вы супруг.
Чуть что – сейчас упрек на роже
Изобразят, порою вдруг
Плевок слетает с пышных губок…
Да! Кисл и горек жизни кубок!
2
О господи! Помилуй нас!
Здесь в настроении игривом
Заехал Митя на Парнас
С фрегатом и локомотивом!Он ради вящего комизма
Между 1892 и 1896
Здесь мистицизмом накурил,
И храбро в бездне пантеизма
Здесь здравый смысл он уморил!
«Как медведь в железной клетке…»
Как медведь в железной клетке,
Дрыхнет в башне № 3-й
Государственный преступник
Алексей Максимов Пешков.Спит и – видит: собралися
1 или 2 мая 1901
Триста семь клопов на сходку
И усердно рассуждают,
Как бы Пешкова сожрать.
«Поутру штору подымая…»
Поутру штору подымая,
Я вижу: под моим окном
Стремглав летит вагон трамвая,
Солидно мчатся немцы в нем.
О, если бы я был вагоном
Или хотя бы немцем в оном!
Умчался б я туда, где нет
Ни либералов, ни газет!24 декабря 1904
«На страницы вашего альбома…»
На страницы вашего альбома
Я смотрел в смущении немом
И затем сказал, что лучше дома
Напишу я вам стихи в альбом.Вы в глаза мне томно посмотрели,
Но попал мне в сердце этот взор.
И – увы! Вот с лишком две недели
Я не сплю, сударыня, с тех пор.Чтоб ослабить эту силу взора,
Драхму брома я себе куплю,
Но боюсь, что я издохну скоро,
Оттого что по ночам не сплю.Ах! когда в объятья хладной смерти
Я со стоном тихим упаду,
В тот же миг меня подхватят черти
И навеки поместят в аду.Буду вечно сдавлен я обузой
Между 1892 и 1904 (?)
Совершенных на земле грехов,
Но зато – никто уже нас с музой
Не попросит написать стихов.
«Сим докладываю вам…»
Сим докладываю вам,
Конец 1890-х – начало 1900-х годов (?)
Что рассказа я не дам,
Ибо нынче утром вновь
Показалась горлом кровь,
Так что мне запрещено
Пить чернила и вино,
А приказано лежать
И покой свой – уважать.
Сим приказам следуя,
Не скоро уеду я
В горние селения
Для увеселения
Тамошних читателей,
Для обогащения
Тамошних издателей,
А пребуду здесь здоров
Для забавы цензоров.
«День сгоревший хороня…»
День сгоревший хороня,
Ходит Ночь в немой тревоге
От огня и до огня
По дороге, без дороги.Потеряв от скорби разум,
Смотрит Ночь печальным глазом
Во дворцы и окна хат —
Всюду, где огни горят.Встанет тихо под оконцем:
«О, зачем горят огни?
Умер день, рожденный солнцем,
Не зажечь другие дни!»Вот – глядит в мое окно:
«Слушай, спать пора давно.
Боль бессонницей не лечат!
Погаси же свои свечи!»Я – смеюсь: «Ошиблась ты!
Разве здесь свеча пылает?
Здесь горят мои мечты,
Это – сердце догорает!»Слышу тихий вздох вдовы,
Шелест шелковой травы.
Птицы, вспугнуты совою,
Осыпают сосен хвою.Листья черные латаний,
Точно пальцы злой руки,
Разрывают Ночи ткани.
Как шаги ее легки!И под нежными шагами
Светят росы жемчугами,
Шепчет росная трава
Ночи нежные слова.