Они вышли, а дежурный по станции подошел к окну и, раздернув штору, стал в щелочку наблюдать за происходящим. А там, на перроне, творилось нечто удивительное. Со стороны входной стрелки, где-то за краем платформы, вдруг вспыхнуло зеленоватое, размытое дождем свечение, и из него на первый путь въехал пышущий дымом и паром допотопный паровоз, тянувший за собой темно-зеленые пассажирские вагоны с красными крестами санитарного поезда. Выпустив клубы пара и лязгнув сцепками, паровоз остановился, открылась дверь первого вагона и на перрон спустился человек в офицерской форме вермахта со знаками различия оберстартца, то есть полковника медицинской службы. Судя по всему, это была важная птица. Вслед за ним из вагонных дверей, выглянули еще несколько человек, правда, так и не решившихся спуститься на перрон.

Те трое, что заходили к дежурному по станции, подошли к оберстартцу, чтобы передать ему ключи от оружейной комнаты, в которой до момента пересечения межвременной границы хранилось личное оружие медперсонала. Процесс переброски раненых на немецкую территорию подходил к концу. Откозыряв немецким военным медикам, энкавэдэшники собрали своих людей и через минуту скрылись в межвременном проеме. Зеленоватое сияние погасло, и только санитарный поезд вермахта из сорок первого года напоминал, что случившееся не было ужасным наваждением. Вытащив из кармана сотовый телефон, дежурный по станции лихорадочно набрал номер «112» и срывающимся голосом произнес:

– Алло, алло, это говорит Вернер Краузе, дежурный по станции Банхоф-Фюрстенвальде. У меня тут санитарный эшелон с ранеными немецкими солдатами из сорок первого года. Не отключайтесь, пожалуйста, я не шучу. Люди нуждаются в срочной помощи.

Чуть поодаль, невидимые для дежурного, за происходящими на станции событиями наблюдали съемочные группы российского канала РТ, а также немецких ZDF и RheinMainTV, и поджидали депутаты Бундестага от двух одинаково антисистемных партий – «Альтернатива для Германии» и «Новые левые», внезапно заинтересовавшиеся судьбой своих предков. Операция «Еж в штанах» вступала в решающую фазу. Германия еще спала. Спала фрау Меркель, спали ее однопартийцы и союзники по альянсу; но то, что произошло этой ночью, гарантировало им весьма неприятное пробуждение.

* * *

7 марта 2018 года, политический обзор Западной Европы, стран ЕС и НАТО

Утро 7 марта 2018 года в полной мере подтвердило народную мудрость о том, что утро добрым не бывает. Санитарный поезд, прибывший на вокзал в Фюрстенвальде, был отнюдь не единственной инвазией немцев из сорок первого года. Была еще сопровождаемая фельджандармами санитарная автоколонна, состоящая из более сотни грузовиков и автобусов, появившаяся неподалеку от Дрездена; а также несколько небольших санитарных колонн из двух-трех машин, в которых находились гражданские лица, пострадавшие во время бомбовых ударов по Берлину в самом начале войны.

Пробуждение фрау Меркель в этот предпраздничный день было кошмарным. После недавних политических телодвижений России, официально объявившей о своем союзе с диктатором Сталиным, она подсознательно ждала того момента, когда начнется катастрофа. После последних пресс-конференций в Москве – сначала в Министерстве обороны, а потом и в МИДе, стало ясно, что где-то там, в другой реальности идет сорок первый год и советские танки неудержимо катятся по Германии, а разгромленный вермахт уже не в силах их остановить. Это значит, что в любой момент могут разверзнуться врата сталинского ада и разгоряченные победители ворвутся в ее тихую и уютную Германию. С этой мыслью она ложилась спать и с ней же просыпалась. Но пока ничего ужасного не происходило. А потом… потом случилось такое, о чем подумать было страшно. Вместо того чтобы напасть, Сталин прислал в Германию на лечение раненых солдат вермахта.

Фройляйн Каснер, а потом фрау Меркель, дурой отнюдь не являлась. Страшненькой дурнушкой, от которой шарахались приличные парни – да, была. Членом Союза свободной немецкой молодежи (аналог нашего комсомола в ГДР) – была, как, по слухам, и внештатным осведомителем Штази. Но, как мы уже говорили, дурой она не была никогда. Сменив в девяностом году флаг, политические воззрения и страну, фрау Меркель считала, что сделала удачный выбор – ведь те, кого она предала, проиграли свою войну; и их руководство направо и налево принялось распродавать своих бывших союзников, а потом и собственную страну. И вот, двадцать восемь лет спустя, прошлое вернулось и постучало в ее дверь.

Представляете – к вам в гости приезжает ваш дедушка и видит, как вы, прошу прощения, испражняетесь в гостиной прямо на роскошный дубовый паркет только потому, что этого хочет прописавшийся в вашей квартире совершенно чужой человек – извращенец, захватчик и оккупант. Стыд неимоверный! И не принять этих раненых нельзя, ибо пресса – в первую очередь RT, Sputnik – а также крайне левые и крайне правые, уже подняли вой, который так просто не заткнуть. Кроме того, если Сталин послал сюда раненых военнопленных, то он сможет послать и здоровых солдат вермахта, вооруженных и злых.

В любом случае ей, Меркель – конец, потому что если она продолжит предыдущую политику, разъяренные от разгрома русскими и ее нынешней политики «предки» пойдут толпами, как арабские беженцы, а если не продолжит, то тогда СNN, «Вашингтон Пост», «Гардиан» и прочие рупоры англосаксонской пропаганды тут же вытряхнут перед публикой ее грязное белье. Приняв решение, фрау Меркель дрожащими руками распотрошила упаковку снотворного, отсчитала двадцать таблеток, взяла в баре бутылку русской водки, набулькала полстакана и, разом проглотив таблетки, запила их водкой. Вот так и закончилась «эпоха Меркель».

Но там, в 1941 году, об этом еще не знали. Поэтому в будущее также отправились несколько групп людей в штатском, старавшихся не афишировать свое присутствие в чужом времени. Надо сказать, что адмирал Канарис, извлеченный из одиночной камеры тюрьмы Моабит, быстро понял, что просто жить (и жить хорошо) он сможет только в том случае, если будет делать все, что ему прикажут русско-советские кураторы. Этот человек был весьма понятливым господином, а потому интеллектуальный потенциал германской разведки, не успевший сгореть в огне войны по причине скоротечности конфликта, сейчас находился целиком в распоряжении союзников по второй антигитлеровской коалиции. Эта коалиция между СССР-1941и РФ-2018 прямо на глазах превращалась в антиамериканскую, или, точнее, антинатовскую. Это произошло ввиду отсутствия на политическом поле Гитлера, который, находясь в Бергхофе, и узнав о полной оккупации Германии советскими войсками, принял яд и бросился вниз головой со скалы. Эта угроза была нейтрализована, и теперь союз должен был распасться, как распалась первая антигитлеровская коалиция. Или переключиться на парирование следующей опасности.

При этом товарищ Сталин хорошо понимал, что если РФ-2018 не устоит под давлением со стороны мирового империализма в самом худшем его выражении, то плохо будет всем. СССР-1941 в первую очередь подвергнется угрозе, так как если ЦРУ, Пентагон, АНБ, получив доступ к аппаратуре межвременного перемещения, они смогут развернуть войну на уничтожение первого в истории государства рабочих и крестьян. А следовательно, надо бить первыми – бить так сильно, чтобы отбить у противника всякую охоту к дальнейшей схватке. Тактическая задача в 2018 году стояла такая же, как и в 1941-м – сделать все, чтобы с территории Европы для России больше никогда не исходила военная угроза. А посему – на войне как на войне; вот и ушли на задание бойцы невидимого фронта, сменившие флаг и начавшие работать на другого Хозяина.

Поскольку ФРГ-2018 продолжала оставаться ключевым союзником-сателлитом США в Европе, то, следовательно, ее и выбрали главным объектом для «перевоспитания». Тем более что архаичных немцев сорок первого года просто тошнило от брылястой морды фрау рейхсканцелерин. А когда они узнали о легализации в ФРГ-2018 однополых браков, то их возмущение перешло в ярость – настоящую тевтонскую ярость.

В первую очередь эмиссары Канариса и стоящего за ним Берии должны были установить контакты со своими единомышленниками в будущем и определить план совместных действий, чтобы вернуть развитие Германии в нормальное для нее русло: «кайзер, криг, каноне» – для мужчин, и «киндер, кирхен, кухен» – для женщин. Их идеал – классическая Германия конца XIX и начала ХХ века, фабрика мира и апологет безудержного милитаризма. Их политические единомышленники – «Альтернатива для Германии». Их враг – местные либералы всех мастей и англосаксонские плутократы и восточные лимитрофы, унизившие и обкорнавшие Германию будущего, поскольку в их реальности границы Германии после разгрома, за исключением Восточной Пруссии, остались неизменными, и даже обсуждение выхода Австрии из состава единого государства было вынесено на еще один плебисцит.

Да и из Восточной Пруссии, ставшей эксклавом РФ, никто отнюдь не изгонял немецкое население, как это случилось в нашем прошлом. А зачем? Более законопослушного, трудолюбивого и легко интегрируемого населения как немцы, ни в том, ни в этом времени найти было трудно. ФСБ охотилась только за руководящими функционерами и членами нацисткой партии, СС и СА. И репрессиям подвергались не все из них, а только те, кто был замешан в преступлениях гитлеровского режима.

Правда, одновременно несколько групп таких же невидимок пошли совсем по другой линии и на другой политический фланг. Ситуативные союзники правых в ситуации, когда Европа вообще, и Германия в частности, задыхаются в гнилостных эманациях либерализма, они должны были добиваться возвращения Германии на социалистический путь развития. Их политические единомышленники – это «Новые Левые», их враг – опять же либералы всех мастей и мировой империализм.

Ушли на ту сторону и просто люди, не имевшие никаких особых политических убеждений, перед которыми стояла задача проработать планы физической ликвидации некоторых наиболее одиозных политических деятелей. Когда на кону стоит судьба двух миров, то тут, товарищи-геноссе, не до сантиментов. Но это путь не основной, ибо индивидуальный террор против представителей власти сам по себе никогда и никого не приводил к победе. Тем более что большая часть европейских политиканов в 2018 году – это марионетки. Если враг сам прибегнет к этим методам, надо иметь возможность ответить максимально быстро и максимально жестко.

Именно поэтому, раз уж французы предпочли выбрать себе в президенты явную марионетку, месье Макрона, Пятой Республике не уделили особого внимания. Работать с людьми, делающими такой выбор – это все равно что дрессировать свиней. Не Петена же к ним забрасывать, и не адмирала Дарлана, тем более что де Голль застрял в Британии и, кажется, даже был взят там под стражу. В Италии должны были поработать соратники Муссолини, с которым специально назначенные люди уже провели воспитательные беседы. А остальные страны Западной Европы были просто статистами и их политика была не самостоятельной. Игра только начиналась и все было еще впереди.

* * *

19 августа 1941 года. 12:00. Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет.

Присутствуют:

Президент Соединенных Штатов Америки – Франклин Делано Рузвельт;

Специальный помощник президента Рузвельта – Гарри Гопкинс.

Специальный помощник Рузвельта и его друг выглядел так, что краше в гроб кладут. Информация, которую он привез из Кенигсберга, была настолько конфиденциальной, что ни одного слова не было передано по открытым каналам. Все, что узнал и о чем сумел договориться Гопкинс, Рузвельту предстояло узнать здесь и сейчас.

– Как дела, Гарри? – с замиранием сердца спросил американский президент. – Тебе удалось о чем-нибудь договориться с этими русскими из будущего?

– Дела скверные, Фрэнки, – ответил Гопкинс, нервно потирая лоб, – и дело тут даже не в русских. Они-то как раз вели себя со мной достаточно любезно. Все дело в той выгребной яме, в которую там превратилась наша Америка. Впрочем, какая она теперь к чертям наша… От твоего «Нового курса», Фрэнки, не осталось и следа; и если нас с тобой хоть где-то помнят, так это, пожалуй, только в России. Я даже удивился, когда меня встретили так, словно я не полуофициальное лицо без какого-либо официального статуса, а ни больше ни меньше полномочный посол.

– Гарри, – Рузвельт нетерпеливо махнул рукой, – ты уже мне об этом говорил. Лучше расскажи, что такое случилось с нашей Америкой, почему ты назвал ее полным дерьмом?