И я снова легла в новую постель в новом доме, с полным ощущением опустошения.

Мне снились страшные сны. Картинки пламени в большом камине, его рука, свисающая с бархатного подлокотника, перстень с черным камнем и ровный голос, схожий своими переливами на звуки рояля. Их нельзя забыть.

Глава 12

Температура стала спадать, мысли уже не путались, в пот не бросало. Грипп, с которым я слегла в ту же ночь, когда оказалась у Рустама, стал отступать. Боль в мышцах прошла, и я вновь смогла думать. Правда, смысла в этом было мало.

Телефон отца молчал, отфутболивая холодом автоответчика, зато Ястреб писал, как по расписанию. Утром, днём и вечером. Да так точно, будто будильник заводил.

Говорят, если человеку каждый день повторять, что он собака, то рано или поздно он начнёт выть. Выла я уже давно, правда, по ночам, но зато в нужный час брала телефон в руки и ждала.

В сообщениях не было угроз, не было агрессии, не было того, что заставит ненавидеть его ещё больше! Они стали привычной рутиной.

Понимала, что дрессирует. Но самое гадкое было в том, что его сообщения – единственное, что осталось от внешнего мира.

Бродила по небольшой, но чистой и довольно стильной квартире Рустама. С утра уже прибралась, приготовила обед, наивно полагая, что суп сможет исправить мое ненужное в его жизни присутствие.

Рустам жил один, я машинально обратила внимание на квитки за коммуналку, обнаружив в графе собственника его фамилию.

Странно, я всегда думала, что он приезжий. На первом курсе мы даже отмечали его день рождения в университетской общаге, а на втором он стал работать и снял эту квартиру. Выходит, не снял?

– Арина! – входная дверь хлопнула, останавливая моё сердцебиение. Я как воришка спрятала квитки в ящик комода и выдавила улыбку.

– Привет, Русик.

– Ты встала? Тебе ещё лежать нужно, – он охнул и махнул картонной коробкой из кондитерской. – Бледная, тощая, слабая. Ужас, Куликова!

– Ну, ты не преувеличивай тоже, – рассмеялась и проглотила слюну, потому что увидела свои любимые эклеры с фисташками. – Я суп сварила с домашней лапшой. Будешь? Ты уж прости, что похозяйничала у тебя на кухне.

– Конечно, – друг даже замер на мгновение, а потом скинул пуховик, вручил коробку и пошел мыть руки. – Тысячу лет не ел домашней еды. Раньше хоть бабуля приезжала побаловать студента, а теперь приходится питаться пиццей и бич-пакетами.

– Давай ешь, – я от души налила ему своего фирменного супа, нарезала хлеб и села напротив. Сжимала ладонями горячую чашку чая, наблюдая, как беснуются чаинки на её дне. – Как в универе дела?

– Нормально, – он отмахнулся от моего вопроса, понимая, что радости его ответ мне не принесёт. – Слушай, а у меня для тебя подарок.

– Для меня? – я даже рот открыла от изумления. – Ты что? Я и так у тебя спальню отжала. Ещё и подарок?

– Мой друг открывает пиццерию. Набирает команду с нуля, чтобы не пришлось потом переучивать. Я договорился, Ариш. Начнёшь с официанта, а там и до администратора дорастешь, – Русик достал из кармана буклет с приглашением на работу и короткой анкетой.

– Русь… Спасибо!

– Он согласен не устраивать тебя официально, пока ты не решишь свои проблемы. Обучение начнётся послезавтра, а пока обещай, что будешь лечиться.

– Неофициально?

– Ну да, – он махнул плечами и убрал со стола тарелку. Включил чайник, достал блюдца и разложил эклеры. – Ты же думаешь, что тот придурок тебя вычисляет?

– В смысле – думаю? Ты что, мне не веришь?

– Ариш, не то чтобы я не верил… – он замялся в такой знакомой мне манере. Я уже это где-то видела! – Ну, ему же это надоест? Найдет себе другую молоденькую птичку, а ты снова сможешь жить спокойно. Думаешь, я не слышу твоих криков по ночам?

– Прости, Русь, – я вскочила и обняла друга. – Отец вернется, и я съеду. Честное слово.

– Да живи, сколько угодно. Я дома-то только вечером появляюсь, а ты мне совсем не мешаешь, – Рустам поцеловал меня в макушку и обнял. – Ты же мне тоже помогла. Помнишь, на первом курсе?

– Когда ты вырвал своим самокатом зеркало соседской «бэхе»? – рассмеялась я, вспоминая убитого горем друга, узнавшего стоимость этой запчасти. Он тогда всерьез интересовался стоимостью почки, пытался продать золотой крестик, вот только этих денег оказалось слишком мало. А я помогла просто так. Отец не контролировал мои расходы, да и тратить мне было не на что.

– Да… Точно. Зеркало, – он усмехнулся и так странно провел ладонью мне по спине, в последний момент остановившись на пояснице. – Ты просто дала денег, зная, что такой суммы я тебе не верну.

– Ой, Русь, ну глупости же? Было и прошло, – попыталась рассмеяться и отшатнулась от него, заталкивая в рот эклер. Его взгляд стал таким странным… Немного пьяным, возбужденным.

– Ну? Давай отмечать твою новую работу?

– Давай…

Жить с Рустамом и правда было спокойно. В квартире было две комнаты, если он и приходил с друзьями, то они сидели в зале и курили кальян, играя в приставку, а я сидела как мышка в спальне, не издавая ни шороха. Он звал, приглашал присоединиться, но мне было стыдно, да и не хотелось мне шумной компании. Я даже свет не включала, сидела на широком подоконнике, закутавшись в плед, и следила за тем, как медленно тает снег.

Ресторан оказался довольно близко к дому, коллектив собрался разношерстный, хоть и состоящий из студентов. Но в целом довольно приятный и спокойный.

Кузя, хозяин ресторанчика, тоже произвёл впечатление довольно адекватного мужчины: не придирался, не сыпал тупыми шутками, не штрафовал за пустяки и большую часть дня проводил в своём крохотном кабинете за раздевалкой.

Обучилась я быстро, вызубрила меню и состав блюд одной из первых, за что и получила довольно быстро допуск к самостоятельной работе.

Но главная удача была в том, что меня никто не уволил ни в первый день, и даже ни на второй. Может, Рустам прав? Ястреб уже и забыл про меня? Надо всё же смотреть на вещи реальнее: кто я, и кто ОН?

Ну какой ему смысл гоняться за бедной и бездомной зачуханкой? Я наступила себе на горло и потратила остатки денег, лежащих в паспорте. Бо́льшую часть я отдала Рустаму, а на остальное купила себе бельё, джинсы и несколько футболок.

Печалило меня только молчание отца. Его телефон по-прежнему не отвечал, а сообщения попросту не доходили. Снова и снова набирала его номер, слушая холод автоответчика.

– Да выключи ты это, а то аппетит и так ни к чёрту! Дома бабка новости целый день смотрит, ещё и на работе? – ругнулся бармен Иван и попытался забрать пульт у официантки, но та отпрыгнула и стала дразнить его высунутым языком, как девчонка. Катерина вертела головой, рассыпая по плечам голубые волосы, и морщила нос, нашпигованный пирсингом. – Арина, ну помоги!

– Кать, ну правда, – шикнула я, чтобы начальник не услышал, и попыталась забрать пульт. – Люди приходят, чтобы пообщаться и отдохнуть, а новости…

«Уже неделю продолжаются поиски потерпевшего крушение вертолета. Спасательная операция усложняется погодными условиями. К данному часу стал известен полный список пассажиров частной вертолётной компании, выполняющей рейс. На борту было девять человек, включая двух членов экипажа…»

Я застыла… Смотрела на знакомую мне рекламную эмблему на борту вертолёта и медленно умирала. Ноги стали ватными. Покачнулась, в последний момент схватившись за высокую спинку барного стула.

– Папа…

Рванула в раздевалку, отчаянно ища в телефонной книжке номер дяди Андрея.

– Да! – рявкнул знакомый голос.

– Дядя Андрей! Это Арина Куликова…

– А… Ариш. Здравствуй. Мне очень жаль…

– Что? Что вам жаль? Там был отец? Да? Папа был на борту вертолёта? – скулила я, оседая на пол. Силы закончились. Меня будто плитой придавило, лёгкие сжались, в голове застучали молоточки, а сердце едва-едва билось.

– Да, но я думал, что ты в курсе… Я сразу позвонил Ларисе, она должна была тебе рассказать. Твой отец обратился за помощью, и я дал ему работу. Мне нужен был руководитель на буровую, и Дамир согласился. Арин, мы бросили все силы на поиски. Слышишь? Мы его найдём!

Знаете то чувство, когда чужие слова уже не несут в себе ничего? Тебе уже больно, здесь и сейчас. А главное – ты понимаешь, что уже всё случилось.

Глава 13

– Ты почему мне не позвонила? – шептала я в трубку. – Лариса! Ты почему мне не позвонила?

– А что ты можешь сделать? – усмехнулась сестра. – Ты могла спасти его от всего этого! Могла уберечь! Но нет! Ты отказалась. Ты бросила его, заставив выгребать из дерьма в одиночку. А за что ты его наказала? За то, что решил пристроить тебя в хорошую семью? За то, что беспокоился о твоей судьбе? За это ты решила его убить?

– Я? Ты что несешь…

– Арина, ты дура. Маленькая и никчемная дура. Да я не позвонила только для того, чтобы тебе было больно! Чтобы ты смотрела в телевизор и умирала от боли за папу. Это ты во всём виновата! И не звони мне больше, Арина. Не звони. Мы с тобой теперь совершенно чужие люди.

– Лариса… – у меня просто не было слов. Я ко многому была готова, но к подобной жестокости просто невозможно подготовиться. Её слова ножом входили в самое сердце.

– Что, Арина? Что? Разве ты не этого хотела? Ты так отчаянно сражалась за свою свободу, за возможность принимать решения! Так что тебя сейчас не устраивает? Живи, Арина! Живи! Только запомни, что ничем ты от отца не отличаешься. Взбунтовалась против замужества? И меня осуждала, пыталась отговорить, переубедить. А для чего? Чтобы было так, как хочешь, как считаешь правильным? Так что не ломай комедию, сестра. Живи своей жизнью и засыпай с муками совести, потому что из-за тебя у нас больше нет отца…

– Как нет? Он найдется! Он непременно найдется! Что ты несёшь? – я рыдала в голос, сжимала горло, только бы унять этот хрип, только бы самой не слышать истошного вопля, от которого кровь в венах стыла. – Вот увидишь…

– Ты дура, Арина. Его нет уже неделю. Чудес на этом свете не бывает. Бог давно отвернулся от нас, а ты до сих пор веришь в сказки! – это были последние слова родной сестры.

Одна кровь. Одни родители. Мы даже одну комнату делили до пятнадцати лет. Но такие далекие и чужие души.

Меня никто не мог успокоить. Я продолжала сидеть в дальнем шкафчике и рыдать, листая новостную ленту. Почему-то думала, что если перестану скролить, то пропущу известие о чудесном спасении.

Самостоятельная жизнь ломала меня. По частям разносила душу, уродовала тело, изматывала сердце. Всё чаще вспоминала родной дом, свою уютную комнату на чердаке, фотографии в белых рамочках, вдоль лестницы. Огромный каменный камин, в щели которого мы с мамой каждый год прятали копеечки, загадывая желания. Я даже соседей вспоминала! Наши шумные компании, праздники, танцы… И пирог с клюквой, присыпанный сахарной пудрой. Это была моя семья.

А что у меня есть сейчас?

Одиночество и тьма.

Быть может, Лариса права? И я всё себе надумала? Быть может, это моя вина? Нужно было согласиться на этот брак, и тогда никто бы не пострадал?

– Арина? – знакомый и такой родной голос ворвался в путаницу мыслей так стремительно, что я даже вздрогнула.

– Рустам! – бросилась к нему на шею, прижалась и зарыдала. – Папа… Папа…

– Я знаю, Ариш, видел новости. Идём домой? Кузя отпустил тебя пораньше. Ты сейчас всё равно не в состоянии работать, – Рустам помог мне одеться, взял сумку и повёл к выходу. В лицо дунул морозный воздух, даже дыхание перехватило от неожиданности.

– Мне нужно к дяде Андрею, – я направилась в сторону метро, но Рустам одёрнул меня. – Он пообещал дать мне ключи от квартиры, где я могу пожить, пока отца не найдут.

– А чем тебя моя квартира не устраивает?