Никто никогда не слушал этого старика. Все просто проходили мимо, старательно делая вид, что ни его дирижабля, ни его самого не существует. Раньше Финч тоже нечасто с ним заговаривал – порой приносил еду, которую передавал дедушка, и сразу же поспешно сбегал, чтобы мистер Хэмм не пристал к нему со скучными россказнями о былых временах. Сейчас ему было стыдно.

Мистер Хэмм подул на кашу в ложке и отправил ее в рот. Проглотив, продолжил:

– Иногда он ко мне заглядывает. Я всегда рад его видеть. Ну еще бы: столько пережили вместе.

– Простите, – удивился Финч. – Кто к вам заглядывает?

– Так капитан Борган же!

Финч сперва решил, что ослышался, но быстро все понял. Он различил едва заметные искорки сумасшествия в глазах за круглыми стеклами летных очков.

– Но, сэр, он ведь отправился в путешествие! – тем не менее возразил мальчик. – Больше десяти лет назад!

– Ха! Скажешь тоже, путешествие! Нет, он все еще тут. Хранит старика. Ты ведь не знаешь его, да?

– Он уехал, когда я был совсем маленьким.

Мистер Хэмм оставил слова Финча без внимания и, оторвавшись от ужина, принялся копошиться в стоящих у кровати коробках.

– Есть тут у меня кое-что… Где же она?.. А, вот! Нашел!

Достав из коробки старую коричневую фотокарточку, он протянул ее Финчу. На фотокарточке был изображен небольшой изящный дирижабль с размашистой надписью «Дженнигль» и двумя трафаретными головами воронов на борту. Подумать только, этот красивый аэростат и развалюха, засыпанная снегом, внутри которой Финч сейчас сидел, были одним и тем же судном!

Перед дирижаблем стояли двое. Одним из них был сам мистер Хэмм в неизменных летных очках: штурман выглядел моложе, но трезвее упрямо выглядеть не желал. Он обнимал за плечо высокого молодого человека в черном мундире с двумя рядами блестящих пуговиц и в плаще. Внизу стояла подпись: «Уирджилл Хэмм и капитан Тристан Моротт Борган».

Финч прежде никогда не видел хозяина дома № 17. Тристан Борган был довольно красив и напоминал книжного героя: узкое белоснежное лицо, орлиный нос, черные глаза, тонкие губы и длинные смоляные волосы, развевающиеся на невидимом ветру.

– Очень печальный… – прошептал Финч, но мистер Хэмм услышал.

– Печальный, да, – угрюмо сказал старый штурман. – Он никогда не смеялся. Как потерял Камиллу, будто потерял и вкус к жизни.

– Камиллу?

– Его жену, – пояснил старик. – Прелестная была женщина. Из таких, которые во снах снятся. Добрая. Веселая. Улыбчивая. С огромными бездонными глазами. Просто чудо, хоть и с одной ручкой всего лишь. Капитан ее так любил… Он был человеком, который не мог принимать удары судьбы и не считал нужным с ними мириться… он был таким… настоящим…

– Сэр, вы плачете?

Мистер Хэмм вздрогнул и, подняв очки на лоб, протер глаза рукавом.

– Не обращай внимания! Это воспоминания лезут наружу. Старому солдату такое простительно. Мы воевали за право плакать когда захочется.

– Вы сказали «был», – напомнил Финч. – Капитан ни в каком не путешествии, да?

– Эй! – неожиданно резко и зло воскликнул мистер Хэмм. – Я просто оговорился, парень! Просто оговорился!

Старый механик так же быстро успокоился и продолжил перебирать ложкой кашу – кажется, он искал в миске закопанный клад. А затем вдруг поднял на мальчика настороженный взгляд и прищурился.

– Так ты просто решил навестить старика или зашел по делу какому? Прежде, помнится, ты сюда не забирался.

Финч закусил губу. Отправляясь к мистеру Хэмму, он придумывал, как расспросить его так, чтобы тот ничего не понял, и вдруг поймал себя на мысли, что нужно просто рассказать старому штурману все как есть. Мистер Хэмм не выдаст его, он не пойдет звать констебля и уж точно не станет сообщать в приют.

– Я пришел узнать у вас кое-что, мистер Хэмм, – осторожно начал мальчик. – Только пообещайте, что никому не скажете!

– Зачем это? – с подозрением покосился на него старик.

– Пообещайте! – потребовал Финч. – Иначе все будет очень плохо! Меня заберут в приют и…

Старик нахмурился.

– В приют? Что стряслось, парень?

– Дедушка куда-то пропал, – сказал Финч.

– Как это пропал?

– Я пришел из школы, а его нет. И в доме его нет. Там было окно открыто, в его комнате. И след на подоконнике, как будто кто-то выбрался из окна. Вот я и пришел спросить, вы не видели дедушку сегодня? Он никуда не выходил? Может, вы видели, как кто-то… вылез из нашего окна? Или подлетал к нему?

– Подлетал?

– На какой-нибудь летающей штуковине. Вроде кнопфа.

– Не было здесь никаких кнопфов. И возле окон я никого не видел.

Финч огорчился. Еще одна зацепка ни к чему не привела. Ему начало казаться, что он ни за что не отыщет дедушку.

«Я точно отсталый! – с горечью подумал Финч. – Совсем отсталый! Правильно все говорят!»

Мистер Хэмм меж тем продолжал:

– И дедушку твоего сегодня я тоже не видел. Нехорошо, что он пропал. Странно это. Он ведь никогда никуда не пропадал раньше. Надежный, как полковые часы. Может, это как-то связано с тем… Черным?

– С кем? – Финч подобрался.

– С Черным, – повторил мистер Хэмм. – Ну, с Человеком в черном.

– Какой еще Человек в черном? – со все возрастающей тревогой прошептал Финч.

– Пару дней назад сюда приходил мрачный тип в цилиндре и черном пальто с воротником из перьев, как у вороны. У него еще была трость, какие таскают с собой важные господа. Они с твоим дедом вышли из дома во двор, спорили. Человек в черном что-то требовал от мистера Фергина и, как мне показалось, угрожал. Я думал вмешаться, но не успел: высказав все, что думает, чужак поспешно удалился. В переулке за калиткой его ждал экипаж – из этих, пятиколесных, двухэтажный.

– Фроббин, – подсказал Финч.

– Да. Черный фроббин.

– Вы сказали, что Человек в черном угрожал дедушке? О чем они говорили?

Старик почесал макушку, припоминая.

– Дедушка твой говорил Человеку в черном, чтобы тот убирался прочь, что его ответ тот же и что он уже забыл, как это делается. Как-то так… А Человек в черном все твердил такое слово чудное… как бишь его? – мистер Хэмм задумчиво почесал подбородок. – «Хелленкопф», или «Гелленкопф», или… да, «Гелленкопф». В войну много карт приходилось расшифровывать, и чаще всего они были на вражьем языке. Вот и наловчился запоминать такие, похожие на ругательства и чихание слова.

– И что было потом? – взволнованно проговорил Финч. – Человек в черном сказал, что это такое?

– Нет. Он только твердил, что Гелленкопф не станет ждать. Но мистер Фергин сказал ему, что уже все решил. Чужак ругался, говорил, что еще вернется, а потом прошел по дорожке, вышел из калитки, сел в свой фроббин и укатил. Больше он не появлялся. Неприятный тип. Не из тех, кто просто так, случайно прогуливаясь, может заявиться к тебе на порог. Вот я и подумал сейчас: вдруг это как-то связано с тем, что твой дед пропал.

– А сегодня Человек в черном не приходил?

– Нет. Хотя… кто его знает, я весь день сегодня носа на улицу не высовывал.

– Может, вы помните что-то еще из разговора дедушки с этим чужаком? Хоть что-то?

Старик на миг задумался, а затем покачал головой:

– Нет, прости. Больше ничего не помню.

Финч огорченно покусывал губу: ничего и не подумало проясняться. Наоборот, все только запутывалось. Человек в черном, какой-то Гелленкопф (или это не имя, а название?). Финчу снова вспомнился разговор в трамвае по пути из школы домой.

«У дедушки есть тайны», – угрюмо подумал он. Скорее всего, мистер Хэмм был прав: исчезновение дедушки связано с этим Человеком в черном.

Финч понял, что больше ничего у старого штурмана не узнает, и поднялся на ноги.

– Спасибо, мистер Хэмм. Вы мне очень помогли, – сказал он. Отчасти это была правда.

– Уже уходишь? – с сожалением спросил старик.

– Да, я должен найти дедушку. Я должен…

«…Спасти его», – додумал мальчик.

Мистер Хэмм поднялся и, подойдя к двери, повернул запорный вентиль.

– Надеюсь, все обойдется, и ты найдешь деда.

Он открыл дверь, и Финч, кивнув ему, выбрался под снег.

Поежившись от холода, мальчик побрел по дорожке к дому. Мысли, чувства, эмоции, подозрения – все это перемешалось в его голове и напоминало кашу в миске старого штурмана.

Когда он уже положил руку на витую ручку двери черного хода, мистер Хэмм окликнул его:

– Эй, Финч! Я вспомнил еще кое-что…

Финч взволнованно обернулся.

– Что, мистер Хэмм?

Старик, замерший на фоне овального дверного проема, из которого во двор тек рыжий свет печки, выглядел зловеще.

– Твой дед и Человек в черном что-то говорили о следующей снежной буре.

Финч сушил ноги на теплорешетке уже почти десять минут.

Первые три минуты вызывали у миссис Поуп удивленное одобрение, в течение следующих трех в ней поселилось сомнение. А последние четыре она уже откровенно злилась. Мальчишка что-то задумал. Или просто решил над ней поиздеваться.

– Что ты задумал? – раздраженно спросила консьержка. – Какую-то шалость? Что ты там топчешься?

– Ничего, мэм!

На самом деле Финч не стал вдруг чистюлей и приверженцем соблюдения порядка. Конечно же, он замышлял шалость. Или, вернее, кое-что похуже. Ему срочно требовалось заглянуть в книгу учета посетителей дома, которую вела консьержка. Толстая тетрадь в зеленой кожаной обложке с тиснением «Дом № 17» всегда лежала на стойке у полукруглого окошка, под брюхом у костлявой Мо.

Финчу нужно было узнать, что это за Человек в черном, который приходил к дедушке. Вот он и топтался у входа, пытаясь придумать, как проскользнуть незамеченным мимо недремлющего ока миссис Поуп и хотя бы на минутку завладеть тетрадью.

Финч понимал, что счастливого стечения обстоятельств, при котором ему позволили бы заглянуть в список посетителей, ждать бессмысленно. А о том, чтобы самому открыть книгу в присутствии консьержки, не могло быть и речи. Единственное, что оставалось, – дождаться, пока книга окажется без присмотра, но с этим были трудности: миссис Поуп почти никогда никуда не уходила. Да и если она вдруг собралась бы прогуляться, что делать с Мо и мистером Поупом? Само собой, требовалось отвлечь и их тоже…

Эта мысль как раз обустраивалась в голове Финча, когда терпение миссис Поуп наконец лопнуло.

– Раз ничего не задумал, то пошел вон! – взвизгнула консьержка и ткнула когтистым пальцем в сторону лестницы.

Финч угрюмо потопал в указанном направлении. У самой лестницы он обернулся и, поцарапавшись о колючий взгляд консьержки, шагнул на первую ступеньку. Замер. Снова обернулся. Уперся, как в стену, во все тот же взгляд, после чего решил больше не испытывать судьбу и в самом деле направился к себе на пятый этаж.

«Да, так просто книгу не заполучить, – думал он на ходу, подчас выныривая из темноты пролетов в одинокие лужицы света на этажах. – Нужно придумать план. Как же их отвлечь?.. Это должно быть что-то неожиданное, что-то… громкое. Чтобы они все подскочили! И понеслись проверять, что же это там такое, оставили книгу без внимания и… Постойте-ка, а это что там такое?»

Последнее уже относилось к странным звукам, которые раздавались со следующего лестничного пролета. «Странными звуками» были подвывания на одной ноте и трагические всхлипы. Кто-то плакал.

Финч на цыпочках поднялся и украдкой выглянул из-за угла.

На ступеньках сидела девочка. Длинная корчащаяся тень выползала из-под нее и врастала во тьму лестницы, как щупальце. Плечи девочки сотрясались. Два рыжих хвостика топорщились и напоминали трубы, из которых вот-вот повалит дым.

– Арабелла? – позвал Финч.

Девочка подняла заплаканные глаза. Знакомое острое личико было умыто мрачной тенью. Стоило Арабелле увидеть Финча, ее лицо исказилось, но уже от гнева.

– Что тебе нужно?! – воскликнула она. – Убирайся!