Ну да, в надежде, что она не выдержит и сама уйдет? Не зря же его юная любовь сказала: «Мы думали об этом. Квартира – тут без обсуждений, вы сами понимаете, что должны освободить ее». Значит, думали об этом, лежа в постели, обсуждали раздел имущества и просчитывали такой вариант. Захотелось закрыть глаза, чтобы его не видеть, и сцепить зубы, чтобы не заорать матом. Но она подавила порыв, надо было дослушать.

– Нет, конечно, – холодно проговорил Павел. – Я никогда не приведу Наташу в эту токсичную обстановку.

Уже неважно было, что это их дом. И что они прожили в браке двадцать пять лет и вырастили детей. Что они были семьей, в конце концов! Не. Важно.

Семьи больше нет, а есть «токсичная обстановка».

– Хорошо, – кивнула Маша. – Так о чем ты пришел говорить?

Он ведь не зря столько лет занимал определенный пост, сейчас Павел выглядел солидно и значимо. И точно так же значимо прозвучало то, что он сказал.

– Я ведь изначально хотел избежать неловких ситуаций, когда говорил о разводе, но ты не дала мне рта раскрыть. Я понимаю, ты была в состоянии аффекта и в этом состоянии наговорила много лишнего. Теперь, я надеюсь, ты способна услышать? У меня есть к тебе предложение.

И уставился на нее.

– Предложение? – Маша хмыкнула, поворачиваясь к нему боком и поглаживая столешницу ладонью.

Да, чего-то такого она и ожидала, когда он начал размазывать ее эго. Типа, он выше ее, такой разумный, выдержанный и благородный, а она – конечно, кошелка и истеричка. Принизить, взрастить в ней чувство вины, чтобы соплями изошла, прониклась и поклонилась ему в ножки.

– Какое? – проговорила она и наконец взглянула на него.

Все это время Торопов ждал, выдерживал паузу, а тут подался вперед, положил локти на стол и сцепил в замок пальцы.

– Сейчас.

Строгое лицо, чуть посеребренные виски. Солидный, элегантный, все еще подтянутый и красивый сорокапятилетний мужчина. Выглядел убедительно, но только больно было на него смотреть. Но Маша не отвела взгляд.

А у него вдруг вырвался нетерпеливый жест.

– Ты не могла бы убрать эту дрянь с лица?

– А в чем дело? Тебе это мешает?

– Нисколько. Можешь ходить как угодно.

И сразу перешел к делу.

– Я тебя не обижу. Ты получишь все что нужно, и даже больше. Если бы сразу выслушала, ты бы поняла это.

Такой абсурд… Ей опять стало смешно, хотелось закрыть лицо ладонью, но лицо было жирно намазано кремом. Не обидит, значит? А то, что он сделал с их семьей, – это не обидно. Муж просто решил пожить в свое удовольствие и поставил ее в известность. Хорошо. Она готова была послушать, что в его понимании значит «все что нужно, и даже больше» для нее.

– Ты получишь хорошие отступные, – он назвал сумму. – Три сервиса и склад автозапчастей и сеть салонов. Двушку в хорошем районе или даже трешку, как получится. Разумеется, машина останется за тобой.

Как она и подозревала – крохи. Но даже не это было обидно… Однако она собиралась дослушать до конца. А бывший уже муж, очевидно, счел ее молчание за согласие и продолжил:

– Я с самого начала хотел предложить тебе самой инициировать развод и правильно объяснить это детям. Сделаем все без лишнего шума, никому из нас не нужна огласка. А раздел имущества мы проведем по взаимной договоренности.

Он замолчал и теперь смотрел на нее.

Вообще-то она и так собиралась первая инициировать развод. И более того, уже отзвонилась нужным людям, чтобы этим занялись завтра же. Но вот это его предложение, оно просто взбесило ее.

Не было уже смысла сдерживаться. Потому что достало все. Она встала, взяла чистое кухонное полотенце и вытерла крем. А потом повернулась к нему и сказала:

– Это тебе не нужна огласка, Паша. Потому что, когда начнется громкий процесс, ты рискуешь потерять свой пост. И мне не нужно ничего с твоего царского плеча, весь бизнес и так мой. Получишь ты то, что было у ТЕБЯ. А все остальное заработала я.

– Много бы ты заработала без меня?! – он резко поднялся, отбрасывая стул в сторону. – Ты всем обязана мне! Потому что это я стоял за тобой все эти годы!

Потом вскинул руку:

– В общем, так. Я дам тебе еще, – назвал пятую часть суммы, что он предлагал прежде. – Это достаточно, чтобы ты прожила безбедно остаток лет. А бизнес…

– Твоей девочке? – Маша расхохоталась. – Нет, дорогой. Просто НЕТ.

Он смотрел на нее некоторое время, потом встал и проговорил, прищурившись:

– Смотри, Маша, я ведь буду воевать с тобой. Безжалостно, жестко. И я не пощажу тебя, выгодных предложений не будет больше.

– Ага, давай, – кивнула она и показала в сторону двери.

А мужчина вдруг замер и прищурился. И заговорил пренебрежительно:

– На что ты надеешься? Ты хоть понимаешь своей куриной головой, что тебе понадобятся крутые адвокаты, чтобы бодаться со мной? А здесь никто не возьмется. Где ты их возьмешь?

Обидно было до дрожи, ее всю трясло, но Маша улыбнулась ему в лицо:

– За это не беспокойся. Я уже нашла того, кто за это дело возьмется.

– И кто же это?! – Павел засунул руки в карманы и презрительно хмыкнул.

– Вова Иевлев.

– Что?! – рявкнул он, разом растеряв все свое спокойствие. – Ну-ка повтори!

И резким жестом перехватил ее за руку выше локтя.

– Ты что? Думаешь, он еще помнит тебя? Собралась перед ним раздвинуть ноги, надеешься, что он клюнет на вот такое?

Она одним движением сбросила его руку и показала на дверь.

– Тебе. Пора.

А он не шевельнулся, так и стоял и смотрел на нее волком. Но в этот момент послышался звук отпираемой двери и шаги. На этот раз действительно пришел Коля.

Муж развернулся и пошел к выходу, Маша за ним следом. Чтобы увидеть, как отец с сыном здороваются. Оба рослые, похожие. Крепкое рукопожатие, объятия, как будто ничего не произошло…

Наконец Павел ушел, а сын подошел к ней. Хмурый, лицо серьезное.

– Ма, что ты сказала Наташе, что она собирает вещи? Ты что, правда выгнала ее?

Маша пришла в восторг. Надо же, как четко. Сказать правду и только правду. Но не всю! Получается, что это она злобная тварь, ни за что ни про что обидела и выгнала девочку.

Смотрела на Колю и думала: ведь молодой, красивый, сильный, слава Богу, небедный. Но это, оказывается, не может застраховать о того, что об тебя не вытрут ноги. Потому что ты далеко не такой прожженный, как некоторые. Ну да, конечно, жизнь еще не била.

А ее сын, ее умный и выдержанный мальчик, ждал ответа.

«Нет, не мальчик, – сказала себе Маша. – Мужчина, которого поимели и еще лапши на уши навешали».

Добился Паша своего! Объяснять сыну что к чему все-таки придется ей. И самое смешное, что сын ведь может ее и не услышать.

Она провела ладонью по лицу, стирая эмоции.

– Папа тебе ничего сказал?

– Нет. А что он должен был сказать мне?

Невольный жест, как оглянулся на дверь, через которую вышел отец. Доверие, сыновняя любовь. На мгновение стало больно, потому что после того, что она ему скажет, возможно, ничего этого не останется. И в этом тоже будет виновата она. А может, и нет.

Маша кивнула.

– Пойдем, разговор будет долгий.

И первая пошла в кухню с чувством, что все начинается снова и спать ей сегодня точно не удастся лечь вовремя. Сюр какой-то.

– Мать, я честно не пойму, что такого Наташа могла сказать, чтобы ты так отреагировала. Ее отец привез, она прямо дрожала от обиды и ничего не захотела мне объяснить.

– Угу, – Маша зажгла свет в кухне и наконец к нему обернулась, показывая на стол. – Садись.

А Коля вдруг нахмурился и подался к ней ближе, внимательно приглядываясь.

– Ма? Что у тебя с лицом? Ты что, плакала?!

Она отвернулась.

– Ничего особенного с моим лицом.

Однако тон у него изменился.

– Рассказывай, что происходит.

Коля сел за стол и сцепил пальцы в замок. Как его отец совсем недавно. Эта невольно проскочившая ассоциация резанула по сердцу. Но ей надо было сосредоточиться. Маша села напротив и тоже сцепила руки в замок.

– Мы с твоим отцом разводимся.

– Ну это же бред, – Коля отмахнулся, как будто она сказала что-то смешное. – Что за глупости?

– Дослушай.

Он опять нахмурился.

– Хорошо.

– Перед тем как твой отец привез к тебе Наташу… Кстати, как он объяснил это?

– Разве это надо объяснять? – повел плечом Коля.

– И все же.

– Ну, – он поморщился, глядя куда-то вправо. – Отец сказал, что вышла неприятная сцена и он забрал Наташу. Потом он уехал.

Осталось только в очередной раз восхититься. Так все повернуть. И опять ни слова лжи, сцена действительно была неприятная.

– Ну так вот, – она опустила взгляд на свои сцепленные руки. – Перед тем как твой отец привез к тебе Наташу собирать вещи, они приезжали ко мне. Твой отец сообщил, что ваша свадьба не состоится, потому что у них с Наташей отношения. Он не видит смысла дальше скрывать это, и во избежание неловких ситуаций он намерен со мной развестись.

– Что?.. Они… – Коля побледнел, лицо заострилось. – Отец и Наташа…

– Да, – она кивнула.

Некоторое время он смотрел на нее, потом сухо спросил:

– И давно?

– Как оказалось, давно.

Передавать сыну слова Наташи, что она его использовала, чтобы подобраться к отцу, Мария не стала. Не хотелось вконец ронять его достоинство. Нужно будет ему, сам выяснит подробности.

А сын отвернулся, постукивая пальцами по столу. Потом с силой провел ладонью по лицу и проговорил:

– Хорошо. Дальше что?

– Дальше твой отец вернулся ко мне, чтобы обсудить условия развода. Он с самого начала хотел предложить мне самой инициировать развод и правильно объяснить это вам. И сделать все без лишнего шума. Никому ведь не нужна огласка, не правда ли? А раздел имущества по взаимной договоренности. Сказал, что не обидит меня. Купит двушку, даст денег, – Маша назвала сумму. – Сеть салонов и автосервисы. Ах да, еще оставит мне машину.

– А бизнес? – сын вскинул голову.

– Он хотел, чтобы я переписала бизнес на его молодую жену.

Коля застыл, пристально глядя на нее.

Глава 3

Повисло звенящее молчание. А Маша просто не выдержала, встала из-за стола и отошла к окну. Слишком свежо было все и переворачивалось в душе снова. Сын неслышно подошел сзади и обнял ее. Хотелось закрыть глаза и затихнуть, и пусть все окажется сном. Наконец он негромко проговорил, глядя в стекло:

– Не обидит, значит? Ну что ж. Тогда пусть не обижается потом, если обидят его.

Камень с души ушел. Маша шумно вздохнула и замерла. Понял. Она все время подспудно опасалась, что сын не поймет ее, осудит. А сейчас вдруг отпустило.

Некоторое время они так и простояли, каждый думая о своем, потом Коля тихо проговорил:

– Мать, я останусь у тебя сегодня?

– Зачем ты спрашиваешь? – она взглянула она на него. – Это же твой дом.

– Спасибо, – Коля разжал руки и обернулся к плите. – А это что у тебя там?

У Маши вырвался непроизвольный жест, она повернулась за ним:

– Там паста и креветки в сливочном соусе. Только остыло все.

– Ничего страшного, – Коля уже заглядывал в сковородку. – Ммм, отлично просто.

Сложил себе в тарелку огромную порцию и поставил в микроволновку. Полминуты, и все согрелось, по кухне вновь поплыл вкусный запах.

Все это было так прозаически и так… правильно. Вроде бы рухнул мир, семья разрушилась, но есть незыблемые вещи, которые помогают жить дальше. И да, все-таки хорошо, что она приготовила ужин. Пригодился.

Внезапно стала накатывать усталость, накрывая мысли как войлоком.

– Коль, я… – начала она.

– Угу, – он уже жевал. – Ты иди ложись, мам. Я тут приберусь.

Такой сосредоточенный, повзрослевший, ей показалось, что даже взгляд теперь у сына другой. Она еще постояла, потом кивнула:

– Да, хорошо.

И ушла в спальню.