Дружба по расчету (страница 4)
Я пользовался также материалами профессиональных журналов из разных областей. Особенно многочисленными оказались музыкальные журналы, некоторые из которых существовали совсем непродолжительное время. В список источников я поместил только те журналы, на которые я ссылаюсь в настоящем исследовании. Мною были изучены и многочисленные профессиональные журналы, в которых финляндско-советское сотрудничество практически совсем не освещалось. С некоторым удивлением я обнаружил, что в музыкальной прессе рабочего движения Финляндии об СССР писали очень мало.
Последнюю, наиболее крупную группу источников составляют воспоминания. Большинство деятелей культуры, активных в 1940–1950‐х годах, к моменту начала моей работы уже скончались. Однако многие из них успели оставить после себя мемуары, в которых упоминают – или не упоминают – финляндско-советское сотрудничество. В большинстве случаев поездки в СССР воспринимались артистами как специфический опыт, при этом советское искусство считалось первоклассным, а система поддержки – весьма щедрой. Проблема мемуаров заключается в том, что они часто были написаны спустя десятилетия после описываемых событий. Во многих случаях мне пришлось подтверждать правдивость упомянутых событий с помощью других источников, так как в воспоминаниях иногда даже год не упоминается. То же самое приходилось делать, работая и с интервью, которые отсылают к событиям без привязки к конкретной дате.
С методологической точки зрения важно учитывать описанные выше возможности и ограничения различных источников. В своем исследовании я указываю на проблемные места в определенных источниках, часто в формате постраничных сносок. В качестве основы для сбора и использования материалов интервью мне послужили в первую очередь антологии «Muistitietotutkimus: metodologisia kysymyksiä» («Исследование памяти: методологические вопросы»; 2006) и «Ääniä arkistosta – haastattelut ja tulkinta» («Голоса из архива – интервью и интерпретация»; 2008)19. Служащие основой моих интерпретаций источники легко отследить по ссылкам. В случае с архивами наряду с техническим библиографическим описанием архивного материала я также указываю вид документа (докладная записка, письмо, отчет), выступающее информантом лицо и максимально точное время возникновения источника. Тем самым я предлагаю читателю инструменты для оценки достоверности моих выводов.
В целом изложение в книге не придерживается строго хронологического порядка, но объединяет в себе хронологический и тематический подходы. Отправной точкой служит рубеж 1944–1945 годов, когда в Финляндию устремился целый поток советских артистов. В первых главах я описываю изменения, произошедшие на рубеже 1940–1950‐х годов, и рассматриваю мотивы СССР и суть культурных обменов. В главе «Творческие сферы начинают сотрудничество» уделяется внимание непропорциональному распределению культурных обменов и популярности исполнительских искусств. В четвертой главе фокус исследования смещается на открытие СССР для финских артистов и на то, как финны воспринимали финляндско-советскую обменную деятельность. Пятая глава посвящена масштабному и прорывному сотрудничеству Национальной оперы Финляндии с советскими оперными театрами в 1950‐х годах. В последней главе речь пойдет об особом положении Эстонии в финляндско-советском культурном обмене. В заключении я резюмирую сделанные мною наблюдения и кратко характеризую значительные изменения в культурной обменной деятельности, произошедшие в начале 1960‐х годов.
ПОВОРОТ В КУЛЬТУРНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
После выхода Финляндии из Второй мировой войны в начале сентября 1944 года руководство Финляндии решило искоренить недоверие к СССР времен Первой республики. В течение всего периода независимости Финляндии СССР воспринимался финнами как враг20. В годы Второй мировой войны этот образ усилился благодаря антисоветской военной пропаганде, а также личному опыту людей на фронте, под бомбежками и на войне вообще21. До окончания войны деятельность коммунистов в Финляндии была запрещена. А Советский Союз, управляемый коммунистической партией, в целом воспринимался финнами как чуждое, враждебное государство, о котором мало что известно. И это несмотря на то, что ультраправые попытки государственного переворота в Финляндии были пресечены. Когда стало понятно, что Финляндия проиграет войну, а Германия будет разгромлена, в политическом руководстве Финляндии появилось понимание, что единственным способом сохранения будущего Финляндии как независимого государства является создание дружественных отношений с СССР и заверение СССР в миролюбивой позиции Финляндии. На практике антисоветская направленность к тому моменту стала уже настолько неотъемлемой частью финской идентичности, что изменения должны были быть кардинальными. И для начала необходимо было избавиться от открытой ненависти к «рюсся». Вместе с СССР Финляндия начала развивать программы дружбы и культурного обмена, считавшиеся ключевым фактором создания новых, доверительных и дружественных отношений22. Часть политиков участвовала в данной деятельности против своей воли, но присутствие Союзной контрольной комиссии сдерживало открытую критику.
Важным шагом в развенчивании образа врага стало упразднение организаций, поддерживавших этот образ. Проблема заключалась в том, что Советский Союз, финские коммунисты и другие финны имели свои собственные интерпретации того, что представляют собой эти организации. Быстрее всего случаем воспользовалась КПФ и объявила антисоветскими организации, которые считала враждебными себе. Из публичного доступа были также изъяты все антисоветские материалы, а касавшаяся СССР новостная повестка регулировалась во имя национального интереса23, которого коснулось одно важное изменение. Раньше национальный интерес был направлен как раз против СССР, теперь же интересы Финляндии и Советского Союза объединялись, по крайней мере в выступлениях ведущих политиков24. Часто новую доктрину так и называли – «новая восточная политика». Говоря о первом, назначенном им 17 ноября 1944 года правительстве, Паасикиви отметил, что ему [правительству] «…в первую очередь необходимо работать в наилучшем взаимопонимании с нашим соседом Советским Союзом…»25. Постепенно для восточных отношений выработалась своя, позаимствованная из советского идеологического дискурса риторика. Перенятие советского жаргона (речевой практики, характерной для официальных лиц в СССР) отталкивало обычных людей. Для тех, кто не был знаком с официальным советским языком, публичные выступления часто выглядели пустыми, ритуальными и не имевшими большого реального значения. Восточные отношения можно разделить на две части: на официальную политику, которая касалась обычных людей лишь косвенно, и на взаимодействие на уровне гражданского общества, в рамках которого происходило большинство культурных обменов.
После войны ситуация в СССР, однако, на позволяла вести такой же культурный обмен, как тот, например, что происходил между Финляндией и Швецией. Руководимый Сталиным СССР был закрытым обществом, которое не позволяло внешнему влиянию проникнуть через границы. За ослаблением строгого контроля над культурной жизнью во время войны последовало ужесточение в 1946–1948 годах, в рамках которого особенно сильно боролись с влиянием, считавшимся иностранным26. Деятельность СССР за границей представляла собой прежде всего распространение пропаганды, поддержку лояльных Советскому Союзу иностранных партий или происходившую на уровне межгосударственной дипломатии работу27. Для обычных людей Советский Союз представлял в первую очередь угрозу. Ситуация начала медленно меняться после окончания войны, в 1940‐х годах, постепенно наращивая обороты после смерти Сталина.
Развитие хороших отношений с Финляндией являлось для СССР важным направлением28. Спустя месяц после окончания боевых действий осенью 1944 года в финских кинотеатрах уже шли первые советские картины. Первую советскую фотовыставку открыли в выставочном центре «Taidehalli» в Хельсинки в 1944 году, а первые советские артисты и творческие группы прибыли в Финляндию на гастроли в январе 1945 года. Первопроходцем выступил хор Красной армии, который снискал международную славу на Всемирной выставке в Париже в 1937 году и теперь в первый раз выехал с гастролями за границу после войны29. В силу существовавших ограничений и атмосферы сталинского периода все же нельзя еще говорить о настоящем культурном обмене, так как на практике река текла в одном направлении – из СССР в Финляндию. На протяжении всего послевоенного времени Финляндия была первой на пути следования европейских гастрольных маршрутов советских творческих групп. В то время как Западная Европа только мечтала заманить к себе ведущих советских артистов, их выступления Финляндии прямо-таки навязывались. В послевоенные годы финны могли наслаждаться гастролями артистов самого высокого уровня, чьи выступления не ограничивались только столичными концертными залами, но проходили и в других частях страны. В 1950‐х годах количество визитов продолжало расти.
Хотя в Финляндии политическое руководство серьезно занималось сокращением антисоветских настроений, остальное общество следило за политикой пассивно. Уже в начале президентства Кекконена, т. е. в середине 1950‐х, политические отношения с Советским Союзом стали достаточно теплыми, но и пресса, и широкие массы населения продолжали относиться к СССР с подозрением30. Русофобия и антисоветские настроения были слишком глубоко укоренены. В особенности медленно менялись взгляды городского среднего класса и интеллигенции. В течение долгого времени положительный образ СССР был связан в сознании людей именно с коммунистами, что несколько замедляло изменение отношения к нему тех, кто не причислял себя к крайне левым. Поворотным моментом, пожалуй, можно считать середину 1960‐х годов, когда политику Кекконена поддерживали как Национальная коалиция Финляндии и Социал-демократическая партия, так и большинство народа Финляндии, включая студентов-радикалов31. Хотя студенчесво постепенно политизировалось, на уровне гражданского общества связи с СССР, наоборот, утратили свою политическую подоплеку, и отношение к СССР начало меняться. На рубеже 1970–1980‐х годов взгляд финнов на СССР уже значительно отличался от среднестатистического отношения в западных странах, в которых к СССР изначально относились сдержаннее. Однако и в 1950‐е годы в Финляндии находились учреждения культуры, сотрудничавшие со своими советскими коллегами. Также и среди культурных деятелей обеих стран было немало тех, кто контактировал друг с другом, несмотря на абсолютную разность политических и идеологических систем СССР и Финляндии.