Тайны Васильков или мое нескучное лето (страница 17)
– Но все равно бы забрели рано или поздно, – подытожил Степан Пантелеевич.
– Ну конечно. Куда бы я делась.
– Следующий вопрос. Советую вам хорошо подумать, прежде чем отвечать. Вы утверждаете, что ничего странного не видели.
– Не видела, – согласилась я.
– Вопрос такой: может быть, вы что-то слышали? Не торопитесь. Постарайтесь до мелочей припомнить все, что происходило в тот момент. Вы подходите к двери в ванную, беретесь за ручку, поворачиваете ее и открываете дверь… делаете шаг вперед… Тут на вас что-то падает, вы пугаетесь, ваши мысли хаотичны и беспорядочны, но, подумайте, может быть, ваши уши что-то слышат?
Я закрыла глаза и следовала за голосом Степана Пантелеевича. Вся картина очень четко стояла у меня перед глазами. Я даже почувствовала на своем лице мохнатое прикосновение полотенца. И в этот момент…
– Точно! – воскликнула я. – Был какой-то звук. Очень тихий. Даже не знаю, как его описать. Какой-то вжик.
– Вжик? – переспросил Степан Пантелеевич.
– Вжик, – задумчиво повторил Ваня.
– Вжик, – снова сказала я.
– Очень хорошо, – вид у Степана Пантелеевича был необыкновенно довольный, как будто ему только что сообщили долгожданную приятную новость. Через несколько мгновений выражение его лица снова изменилось, стало сосредоточенным и бесстрастным.
– Скажите, – произнес он, – а это полотенце… оно обычное?
– Ну да, – я пожала плечами. – Полотенце как полотенце. В сине-белую полоску. У бабушки таких штук пять. В какие-то дремучие времена, когда ничего нельзя было купить, ей привезли их откуда-то, то ли из Индии, то ли из Китая.
– Ага, – кивнул Степан Пантелеевич.
– Она говорила, что таких полотенец теперь нигде не достать, – пустилась я в воспоминания. – Они сотканы из необычайно тонких нитей, поэтому такие легкие, хотя и очень прочные.
– Ага, – торжествующе сказал Степан Пантелеевич. – Легкие. То есть это полотенце легче обычного.
– Легче, – кивнула я. – Но не настолько, чтобы самостоятельно летать.
– Это мы еще посмотрим, – заявил Орлиный Глаз.
Больше вопросов он не задавал. Я не знала, что и думать.
– Интересно, а какой же – первый по значению? – задумчиво спросила я через некоторое время. Мне не давала покоя оброненная в начале разбора эпизодов фраза Степана Пантелеевича.
Орлиный Глаз пару раз еле заметно кивнул головой, как бы соглашаясь с какими-то своими мыслями, потом вдруг широко улыбнулся и по очереди посмотрел на нас с Ваней.
– А вы как думаете? – спросил он.
– Я никак не думаю, – ответила я. – Поэтому и спрашиваю.
– А я думаю, что это случай с книгами, – сказал Ваня.
– Очень интересно, – снова кивнул Степан Пантелеевич. – А можно узнать, каким путем вы пришли к этому умозаключению?
– Да не знаю, – Ваня пожал плечами. – Просто что-то мне подсказывает, что этот эпизод отличается от остальных. Хотя я вряд ли смогу четко сформулировать, чем именно. Просто складывается такое впечатление.
– Впечатление – это замечательно. Впечатления обязательно нужно принимать во внимание. В некоторых случаях им даже можно доверять больше, чем логическим выводам.
– Хорошо бы еще точно знать, в каких, – вставила я.
– Знаете, я с вами согласен, – продолжал Степан Пантелеевич. – Несомненно, эпизод с книгой – самый важный.
– Почему? – спросила я. – Мне это совершенно непонятно. И никакого такого впечатления у меня не складывается.
– На впечатления, которые не складываются, тоже следует обращать внимание, – сказал Орлиный Глаз и, совершенно неожиданно, хитро подмигнул мне левым глазом. – И все-таки, такой предмет, как книга, не может быть случайным, даже если он оказался втянут в эту историю совершенно случайно, – добавил он.
Ничего себе объяснение.
Потом мы поговорили о загадочных шагах и не менее загадочном смехе, их сопровождавшем. Причем Степан Пантелеевич, он же Орлиный глаз, назвал этот эпизод самым простым, при этом совершенно ничего не объясняя. О пустом человеке не было сказано ни слова. Я почувствовала разочарование, смешанное с раздражением.
А потом Степан Пантелеевич нас выставил. Это было сделано со всей деликатностью и уверениями в том, что он будет с нетерпением ждать «следующего визита», который мы непременно должны нанести ему не позднее, чем завтра.
– Видите ли, я не предполагал, что вы навестите меня именно сегодня, и у меня через полчаса назначена встреча, к которой мне еще нужно подготовиться, – говорил Степан Пантелеевич, провожая нас к выходу.
Ваня уверял, что мы все понимаем и что мы очень признательны за то, что он согласился нас выслушать.
– По- другому и быть не могло, – заметил Степан Пантелеевич.
– До свидания, – пролепетала я, выходя из дома и оглядываясь в поисках доберманов.
– Не бойтесь, мои охранники вас не тронут. Теперь вы можете приходить ко мне в любое время, и, даже если меня не будет дома, они не причинят вам никакого вреда.
– А я и не боюсь, – сказала я.
– А вот я, пожалуй, не стал бы с ними связываться, – произнес Ваня, недоверчиво поглядывая в ту сторону, где в прошлый раз скрылись доберманы.
– Очень разумное решение, – сказал Степан Пантелеевич. – Совершенно незачем лезть на рожон без крайней необходимости.
– А как вы с ними общаетесь? – поинтересовалась я. – Что-то я не слышала, чтобы вы давали им какие-нибудь команды.
– Они понимают меня без слов, – улыбнулся Степан Пантелеевич.
Он проводил нас до калитки и даже помахал рукой, когда мы отъезжали.
Глава 12, о голых коленках и случайном ухажере
Вечером мы сидели в беседке возле моего дома впятером: я, Белка, Ваня, Коля и Света. Ваня оказался у меня сразу после поездки к Степану Пантелеевичу, Белка пришла позже и привела с собой Свету и Колю.
Речь зашла о прозвищах. Я незаметно показала Кольке кулак. Только он из нашей компании знал мое детское прозвище.
– А тебя как называли? – спросила у Кольки Света.
– Да вроде никак, – Колька многозначительно посмотрел на меня.
– А я слышала… – начала Белка и замолчала.
Колька бросил на меня гневный взгляд. Я виновато опустила глаза, потом подняла и посмотрела на него умоляюще.
– Что ты слышала? – обратилась Света к Белке.
– Да я… – замялась та.
– Что за дела? – возмутила Света. – Катька точно знает твое прозвище, Белка, видимо, тоже знает, судя по ее виду, одна я не в курсе?
Она уперла руки в бока и гневно сверкала глазами в сторону Кольки.
– Я тоже не знаю, – скромно заметила Ваня.
Света нетерпеливо от него отмахнулась.
– Да ничего в этом нет интересного, – пробормотал Колька.
Вот уж не думала, что он такой чувствительный, хотя…
– Говори, говори, – не унималась Света.
– Пусть она скажет, – Колька кивнул в мою сторону.
– Нет, ну если ты не хочешь… – неуверенно начала я. – Могут же у человека быть какие-то личные тайны, – обратилась я к Свете.
– Что это за тайна, которую знают все, кроме жены? – парировала она.
Колька, глядя на меня, кивнул.
– Его называли Колька Сопля, – выпалила я и невольно улыбнулась.
– Сопля? – Светка на мгновение задумалась, а потом расхохоталась. – Колька Сопля, ну надо же!
– Это потому, что у него в детстве был хронический насморк, – объяснила я. – Он все время шмыгал носом и еще…
Колька сделал большие глаза и провел ладонью у своего горла. Я прикусила язык. Светка, развеселившись, не обращала внимания на нашу пантомиму.
– Хорошо, что жена, вместе с фамилией, не должна брать себе прозвище мужа, – заметила Белка.
– А то была бы я Светка Сопля, – выдала Света.
Все громко заржали. Я была довольна, что никто не устраивает допросов с пристрастием по поводу моего детского прозвища.
Когда Колька Сопля и его жена Светка ушли, Белка с большим интересом выслушала наш рассказ о поездке к Степану Пантелеевичу и отнеслась к нему довольно скептически.
– Не представляю, что он может сделать, этот дядечка. Даже если у него такое громкое прозвище.
Она фыркнула. Ну вот, опять разговор заходит о прозвищах!
– По-моему он это просто так сказал, для смеха, – произнес Ваня. – Чтобы разрядить обстановку.
– Я не заметила, чтобы обстановка была очень уж напряженной, – сказала я.
– Не заметила? – Ваня бросил на меня странный взгляд.
– А что? – спросила я. – Я не права?
– Не знаю, – Ваня пожал плечами. – Мне показалось, что ты была как натянутая струна, особенно, когда рассказывала об этом своем «пустом человеке».
Белка взглянула на меня и отвела глаза. Я почувствовала почти непреодолимый позыв оглянуться, но поборола его нечеловеческим усилием воли.
– Впервые в жизни я испытываю осознанное желание употребить алкоголь, – сказала я, совершенно неожиданно для себя самой.
– Ого, – сказал Ваня.
– Так в чем проблема? – подмигнула мне Белка. – В Васильках полным-полно разных настоечек, перцовочек и прочих производных любимого народного напитка.
– Белка, ты забыла? – воскликнула я.
– Что?
– Мы же поклялись.
– А, точно… Ну, тогда не знаю.
– Да и потом, вот как раз этих производных мне совершенно не хочется.
– А чего тебе хочется? – с интересом спросила Белка.
– Чего-нибудь сладкого. И одновременно терпкого. И освежающего. Со льдом. В красивом бокале…
– Такого в Васильках точно нет, – уверенно заявила Белка.
– В Васильках, может, и нет, – небрежно произнес Ваня, внимательно слушавший наш разговор, – а вот в Мальцево есть.
– В Мальцево? – хором удивились мы с Белкой.
– В Мальцево, – подтвердил Ваня. – Там есть бар.
– Ничего себе. А как он называется? – спросила я.
– Он называется «бар».
– В высшей степени оригинально, – заметила Белка. – И что, там действительно есть… красивые бокалы?
– Вроде да. Насколько я понимаю в бокалах.
– Хочу посмотреть, – сказала я. – И попробовать.
– Поехали, – произнес Ваня, вставая.
– Поехали! – вскочила я.
Белка продолжала сидеть, не глядя на нас.
– Тебя это тоже касается, – сказала я.
– Вряд ли, – отозвалась Белка. – Мне нужно Алинку уложить, и вообще… я уже вышла из этого возраста и состояния.
– Ха, – саркастически произнесла я.
– Может, все-таки поедешь? – поддержал меня Ваня. – Я возьму одного своего друга… нормальный парень.
– Тоже тракторист? – заинтересовалась я. – Или, может быть, дояр? То есть оператор машинного доения.
Белка захихикала.
– Думаю, вам и без меня не будет скучно.
– Но тебе-то, наверняка будет скучновато.
– Мне – нет.
– Антон – он веселый, заводной… иногда.
Что я слышу? Антон? Мой интерес к намечаемому мероприятию возрос как минимум в восемь раз.
Белка вздохнула.
– Не сомневаюсь, что твой Антон – само совершенство. Но я другому отдана и буду век ему верна…
– Ну ты загнула! – возмутился Ваня. – Я ж тебя замуж отдавать не собираюсь. И приглашаю вовсе не в сауну, а в приличное место.
– Ладно, – Белка вдруг повеселела. – Если вы подождете меня пятнадцать минут…
– Да хоть двадцать, – вставила я.
– Пойду уложу Алинку и у мужа отпрошусь.
Белка умчалась. Я посмотрела на Ваню, а он на меня.
– А вдруг он ее не отпустит? – спросил Ваня.
– Отпустит, – уверенно ответила я.
– Откуда ты знаешь? Ты с ним знакома?
– В жизни не видела.
– Она много тебе про него рассказывала?
– Вовсе нет. Ваня, это же просто! – воскликнула я. – Если бы Белка не была абсолютно уверена, что он ее отпустит, разве она стала бы у него отпрашиваться?
– А-а, – протянул Ваня. – А вот ты, например…
Ваня замолчал и почесал затылок. Обожаю эту его привычку, сама не знаю, почему…
– Что? – спросила я.