С обеих сторон грохнули пистолетные выстрелы. Незримая сила ударила меня в левое плечо, развернула, бросила на покрытые снегом камни пограничного перехода. Пуля! Еще находясь в лежачем положении, я несколько раз сжал и разжал пальцы левой руки – работает, перелома нет. Хотя плечо и онемело от сильного удара. Вокруг меня топали, толкались, кричали, ругались члены моей свиты и так нежданно свалившиеся на наши головы силирийцы. И повсюду звенела сталь. Ах, черт, их же вдвое больше! Чего же я жду? Нужно помогать своим!

С трудом заставив левую руку потянуть завязки плаща, я поднялся на ноги. Правая рука сжимала рукоять шпаги, и хоть убей, я не мог сказать, когда успел извлечь ее из ножен. Да и какая разница! В следующий миг мне стало не до размышлений – вражеский солдат в зеленом мундире попытался заколоть меня штыком.

Тут уж раненая рука сработала как нужно – резкий вброс адреналина заставил меня забыть о боли – развернутый плащ увел штык влево, сам я при этом сместился вправо и сразу ударил потерявшего мгновения на высвобождение оружия противника шпагой. Силириец упал без каких-либо шансов снова подняться. Тут же сбоку, из самой свалки, налетел другой зеленомундирник, толкнул меня плечом, заставив попятиться, замахнулся прикладом фузеи, целя в лицо. Изогнувшись всем телом, я сумел уйти с линии атаки и, поймав противника на встречном движении, угостил смачным ударом в голову эфесом шпаги. Тот рухнул наземь, но отслеживать его дальнейшую судьбу мне было некогда – два силирийских офицера прижали к стене моего секретаря Сашку Иванникова.

Два быстрых шага в их сторону и выпад – укол пришелся в спину, но тут вам не дуэль, не до соблюдения правил. Сашка остается против одного противника, а я быстро разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы сойтись лицом к лицу со следующим охотником за моей головой.

Это оказался и вовсе интересный экземпляр: бордовая треуголка, вся расшитая золотыми галунами, бордовый кафтан с меховым воротником, белый офицерский шарф и белые же перчатки и ботфорты. Пижонство в лучших придворных традициях! Неужели сам командир гарнизона подполковник Шмицер? Точно, Григорянский насмехался над его блестящим нарядом.

– Убирайся в ад! Убирайся в ад! Убирайся в ад! – последовали три подряд брошенные с ненавистью в меня фразы, сопровождаемые тремя подряд атаками, заставившими меня защищаться с отходом назад. После этого силирийский франт допустил ошибку, попытавшись настичь меня в глубоком выпаде. Я отскочил назад, благо, места для маневра хватило, и сразу атаковал тяжеловато возвращавшегося из выпада противника. Туше! Острие клинка вонзилось офицеру в левую ключицу, вызвав новый поток брани, теперь уже на силирийском языке.

Не дослушав, я атаковал подполковника в голову. Шмицер парировал, но уже в следующей атаке пропустил укол в правое плечо. От бесславного поражения, а может, и смерти, силирийского командира спасло появление на поле боя таридийских солдат. Из надвратной башни высыпало несколько десятков штурмовиков в белых маскхалатах, что моментально изменило баланс сил в нашу пользу, и оставшиеся к этому моменту в живых силирийцы сложили оружие.

– Я же говорил, что Князь Холод придет за тобой! – насмешливо сказал Шмицеру Григорянский.

– Ты дьявол во плоти! Человеку не под силу взять Злин! Только дьявол мог сотворить такое! – со злостью глядя на меня, ответил подполковник.

– Всё, что мы делаем, уже когда-то кем-то было придумано, – скромно возразил я.

– Я не промахиваюсь с такого расстояния, ты должен быть мертв! – никак не желал успокаиваться подполковник. – Ты не человек! Ты дьявол!

– Бодров моя фамилия, – ответил я устало Шмицеру, когда двое бойцов потащили его в сторону каземата.

Все эти сравнения то со сказочным персонажем, то с представителем потустороннего мира уже изрядно мне поднадоели. Зато всё мое окружение уже вовсю готовилось смаковать очередной эпизод, подтверждающий мое родство с легендарным Холодом. Но что они будут говорить в том случае, если завтра я проиграю? Не дай бог, конечно, но ведь никто не может выигрывать вечно.

Так закончилось это неожиданное приключение, едва не поставившее крест на всей спасательной операции. К шести часам утра последние очаги сопротивления были подавлены, Злин был полностью в наших руках.

5

Капитан Олстон был удивлен и несколько обескуражен тем безразличием и даже холодностью, с которыми начальством был принят его доклад о поездке в Таридию. В заслушивании принимали участие два высших должностных лица королевской Тайной канцелярии – лорды Вулбридж и Хаксли, а также руководитель таридийского отдела полковник Гринвуд. По всему выходило, что от экспедиции Олстона ожидали гораздо большего. Но, чтобы ожидать большего, нужно четко формулировать задачу, – Джон опытный разведчик с пятнадцатилетним стажем, а не гадалка. Все интересовавшие Корону объекты он посетил, на все вопросы ответил. Так какие к нему могут быть претензии? Всё это капитан подчеркнул в завершающей части своей речи и сделал это дипломатично – так, чтобы и начальство не раздражать, и в то же время указать на свою правоту.

– Капитан! – лорд Хаксли мастерски выпустил ввысь три колечка табачного дыма, заставив Олстона мысленно облизнуться – он уловил аромат уже почти забытого бриджстоунского табака. – Капитан, вы являетесь одним из наших лучших полевых агентов, – теперь Джона покоробило от словосочетания «одним из», – и именно поэтому мы решили привлечь вас к работе в Таридийском царстве. Ваши таланты и мастерство не подлежат сомнению, но в сложившейся ситуации Корона вправе требовать не только педантичного исполнения всех пунктов приказа, но и проявления личной инициативы. Тем более от такого опытного разведчика, как вы. Однако вы сегодня не сообщили ничего нового, ничего полезного. Производство пороха на царской мануфактуре – это, конечно, важно, но уже известно и подтверждено. А вот с новой гаубицей таридийцев вы так и не разобрались! Между тем ходят слухи, что дальность ее стрельбы почти вдвое превышает дальность стрельбы наших орудий. Если это так, то подданные Короны находятся в большой опасности! Если нет, то я бы очень хотел знать, кто распространяет такие слухи!

– Я думаю, что эта волшебная гаубица на полигоне в горах Холодного Удела является частью популярных сейчас в Таридии сказок о Князе Холоде, не более того. Я просидел в тамошних горах трое суток, в течение которых туземцы палили из всех своих пушек с утра до позднего вечера. Но ни один выстрел не показался мне хоть сколько-нибудь выдающимся… – Олстону удалось сохранить невозмутимый вид, хотя внутри него нарастало раздражение против этого блондинистого молодого хлыща, считающего себя специалистом в разведке по одному только факту своего рождения. Из его проникновенной речи Джон так и не понял, чего тот от него хочет. Если Хаксли всегда так выражает свои мысли, то беда – их служба требует конкретики и определенности. А судя по слухам, молодого лорда готовят на смену престарелому Вулбриджу.

Вулбридж – вот это матерый волчище, знающий о разведке всё! Причем не понаслышке. С ним никогда не было легко, но зато агент всегда понимал, что от него требуется, и был уверен в нерушимости данного старым лордом слова. Не хотел бы Олстон работать под руководством такого начальника, как Хаксли. Впрочем, может, и не придется. Вулбридж еще на своем посту, а таридийское дело обещает быть весьма прибыльным для опытного разведчика. Глядишь, и в отставку можно будет выйти после такого, да еще с новеньким именьицем и пожизненным пенсионом в придачу.

– А что вы вообще можете сказать о Князе Холоде? – проскрежетал лорд Вулбридж, на мгновение окутываясь клубами сигарного дыма.

– Надеюсь, милорд имеет в виду князя Михаила Бодрова? – вежливо поинтересовался капитан.

– Ну разумеется! – благосклонно рассмеялся лорд.

– Князь Бодров молод, умен, сообразителен, предприимчив. Пользуется доверием обоих царевичей. Пожалуй, является самой популярной фигурой в Таридии после наследника трона. А уж случай, когда он, вызволяя из плена графиню Ружину, отбил у Улории целый Корбинский край, уже стал легендой. Я пару десятков различных вариаций слышал, одна красочнее другой. В общем – интересный персонаж. Почти такой же интересный, как царевич Федор.

– Так вот, Олстон, обстоятельства складываются таким образом, что эти интересные персонажи на днях будут гостить в доме графа Измайлова близ Южноморска. И вам предоставляется прекрасный шанс избавить от них Фрадштадт.

– Естественно, подозрение при этом не должно пасть на подданных короля Георга! – с важным видом вставил словечко Хаксли. При этом доселе невозмутимый полковник Гринвуд не уследил за своим лицом и позволил нервно дернуться уголку губ – ох, не одному Олстону не нравится молодой лорд!

– Я думаю, – Вулбридж неторопливо стряхнул пепел в малахитовую пепельницу, – что это должны сделать силирийцы, желающие отомстить Таридии за смерть своего правителя.

Вон оно как. Значит, Джон был прав и великий князь Богдан умер не вдруг, а потому что это понадобилось Короне. Циничный прагматизм – Фрадштадтским островам не нужно чрезмерное сближение континентальных государств.

– Гринвуд введет вас в курс дела, Джон, надеюсь, всё будет сделано в лучшем виде. Как всегда, – глава службы дал понять, что разговор окончен. Причем у Олстона сложилось мнение, что сделал он это, чтобы поскорее избавить сотрудников от общества Хаксли. Что ж, тоже интересный факт, нужно принять к сведению.

Общение с Гринвудом было сугубо деловым: никаких симпатий или антипатий, никаких обсуждений начальства. Всё только по делу. Потом была небольшая суета подготовки и быстрые сборы привычного к такой жизни агента, так что спокойно осмыслить происходящее удалось только на борту фрегата «Коннор», увозившего Олстона обратно к берегам Таридии.

Избавляться от столь высокопоставленных особ Джону еще не приходилось, тем не менее задача не казалась слишком сложной – школа у него хорошая, а намеченные в жертвы объекты являлись закоренелыми романтиками, пренебрежительно относящимися к собственной безопасности. Не в силу недалекого ума или отчаянной бесшабашности, а единственно по причине своеобразного восприятия мира. Логика у таких людей заключается в том, что если они сами не способны на вероломство по отношению к врагу, то считают, что и враг будет играть по тем же правилам. А это очень большая ошибка. Игра действительно ведется по правилам, но эти правила, по сути, сводятся к одному-единственному постулату: если ты становишься врагом Фрадштадта, то ты должен умереть.

Чем руководствовались эти молодые талантливые люди, становясь поперек дороги у самого могущественного королевства мира? Да ничем. Они и не помышляли наносить вред Островам, заботясь лишь о благосостоянии своей страны. Беда в том, что этим самым они одновременно наносили вред Фрадштадту, так что судьба их была предопределена в тот самый момент, когда они ступили на путь укрепления таридийской армии и флота.

Особенно это касается флота. Можно даже с уверенностью утверждать, что точка невозврата преодолевается именно в момент принятия решения о строительстве собственного военного флота. Полковник Гринвуд сообщил Олстону добытые разведкой сведения о закупке у Криола двух линейных, пяти бомбардирских кораблей и трех фрегатов, а также о подходящей к завершению работе по переделке восьми непрофильных судов в бомбардирские на верфях в Южноморске. Была еще неподтвержденная информация о строительстве закрытого дока и закладке нескольких военных кораблей на стапелях верфи в Мерзлой Гавани. Для серьезной конкуренции с Островами объемы смехотворные, но чересчур резвый старт. Если так пойдет и дальше, то лет через восемь-десять у Короны могут возникнуть проблемы на море. А большая доля в создающемся флоте бомбардирских кораблей наводит на серьезные размышления о правдивости слухов о наличии новых орудий. Иначе с чего бы такой упор на плавучие батареи?