Отсюда, с высоты, смертоносная долина напоминала фантастический каменный цветок с полураскрытыми лепестками. В стороны от неё тянулись горные цепи – как складки лоскутного одеяла, где-то зеленоватые, покрытые растительностью, а где-то – белые от снега. И даже красные – от чего именно, ума не приложу. По левую руку от солнца скалы задирались выше, по правую постепенно сходили на нет и упирались во что-то гладкое, синеватое, сверкающее… Озеро, море, океан?

Наверное, океан. Какой огромный…

От головокружительной высоты и простора дух захватывало.

– Красиво? – с гордостью спросил рыжий, точно всё вокруг было делом его рук или, по крайней мере, частной собственностью.

– Красиво, – признала я.

Пожалуй, кое в чём мы сходились, несмотря на культурные различия.

Глава 3. Худший ученик

Снаружи – камни, травы, дёрн, вьюны, а внутри – сплошные проблемы и хаос.

Из свитка «Загадки Лагона»

Единственное, из-за чего я всегда завидовала своей невыносимой кузине, это умение высыпаться в путешествиях и выглядеть блистательно после самой тяжёлой дороги.

Помню, два года назад, когда случилась какая-то путаница с билетами и нас посадили в конце салона, у самых туалетов, а полёт проходил от турбулентности до турбулентности, Лоран безмятежно продремала весь восьмичасовой рейс до Шерерских островов и спустилась по трапу такой же ослепительной, какой и поднялась на борт. У неё даже локоны не растрепались. Ну а меня даже тётя Глэм при встрече не узнала из-за вороньего гнезда на голове и шикарных синяков под глазами.

Сейчас, после короткого ночного сна и безумного забега через долину-ловушку, самым рациональным решением было бы отдохнуть хотя бы в полёте, чтобы не представать перед обитателями Лагона угрюмой дикаркой. Благо взмахи крыльев гигантской птицы вскоре перестали ощущаться, а держал меня Тейт крепко. Но стресс подействовал как хорошая инъекция кофеина. Все три с лишним часа – два сета или около того – я только и делала, что вертела головой и задавала вопросы. Да и поглядеть было на что!

Ландшафт поражал воображение – как в хорошем смысле, так и в дурном. Здесь всё было… пожалуй, чрезмерно. Путешествовать с группой Эрнана мне приходилось достаточно; десятую часть обитаемого мира мы объехали точно. Однако таких перепадов высот у нас, думаю, нигде не встречалось. Западная Арраска с её каньонами и пиками по сравнению со здешними пейзажами была всё равно что песчаные карьеры рядом с настоящими горами. К тому же рельеф менялся столь резко, что впору заподозрить – его сформировали искусственно; в общем, Тейт и подтвердил это косвенно, сообщив, что в древности окрестными землями «много занимались».

Думать не хочу, что он подразумевал. Воздействие такой силы…

Первую горную гряду мы миновали по ущелью – грандиозному, глубиной километров двенадцать, не меньше. То был настоящий естественный лабиринт: повороты, развилки, слияния, слепые «тоннели»-перемычки между разными «рукавами». Но рыжий ориентировался там вполне уверенно. Несколько раз мы пересекали скрытые долины в обрамлении загнутых внутрь скальных «лепестков», и каждая следующая не была похожа на предыдущую. Одну из них я вообще издали приняла за море: она переливалась изумительными оттенками синего, от светлой бирюзы до насыщенного кобальта, от ультрамарина до нежного бледно-голубого, а на подлёте слышался низкий гул и ритмичный плеск. Запах йода, плесени и сырого мяса там стал особенно сильным.

– Опасно, – качнул поводьями рыжий, когда заметил, как я засматриваюсь на это чудо. – Надо уходить выше.

– А что внизу?

– Ну… – растерялся он, не зная, как объяснить нечто очевидное с его точки зрения. – Помнишь гаюс? Такую голубую штуку в лесу, где за нами айры бежали?

Я тут же ярко представила химеру с оголёнными костями. Захотелось поджать ноги, хотя до смертоносной синевы было километров пять или около того.

Ущелье вывело нас в долину, точно сшитую из клочков ткани. Сказочно-изумрудные холмы вдруг сменялись ковром из алых и пурпурных цветов, а затем сразу, без намёка на переход, вырастала стена деревьев-великанов, обрамляющих глубокую воронку в земле или тёмно-синее озеро. Две широкие реки стекали с гор и ближе к краю долины сливались в одну, и в общем русле россыпью лежали мелкие островки, словно кто-то опрокинул коробку с детскими карамельками. Здесь Тейт заставил свою оранжевую птицу спуститься и пролететь ниже; её тень скользила по водной глади, и кто-то в глубине, быстрый и едва различимый, гнался следом, так что иногда можно было разглядеть сверкающий гребень или гибкий хвост.

За долиной скалы опять начали задираться к небу. И стало ясно: то, что поначалу казалось скоплениями облаков, на самом деле горные пики. По самым скромным подсчётам, километров пятнадцать высотой! А то и больше… Вершины терялись в тучах, словно нарочно согнанных в стаю вокруг каменных исполинов.

Мимо одного из таких колоссов мы как раз и пролетали, когда рыжий вдруг наклонился к моему уху и заговорщически шепнул:

– Лагон – тайное место, цитадель. Но всё равно каждый маг может найти сюда дорогу. Только пускают не любого.

– Тебя-то, надеюсь, пустят? – поинтересовалась я осторожно.

Эмпатический купол к тому времени был свёрнут до минимума, чтобы сэкономить силы. Но если словарного запаса хватало для общения, то различать оттенки интонаций пока ещё получалось не слишком хорошо. И то, что вытворил рыжий вместо ответа, шокировало меня до немоты.

Он цокнул языком и дёрнул за один из ремней, птица встрепенулась… и резко сложила крылья.

Чёрно-пунцовые скалы рванули навстречу с быстротой и неотвратимостью экспресса в подземке. Точно не мы на них падали, а они – на нас. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слёзы. Склон оскалился бритвенно острыми сколами – даже разбиться не успеешь, разрежет на подлёте, без боли.

А Тейт захохотал в голос!

Мерзавец.

«Он не самоубийца, нет, нет», – подумала я. А поверить не успела – и зажмурилась.

На ощупь скалы были точно упругий поток тёплого воздуха в аттракционе типа аэротрубы. Слёзы мгновенно высохли. Падение сначала мягко замедлилось, а потом остановилось. Птица с металлическим скрежетом раскрыла крылья и начала упорно продираться сквозь преграду. Когда я наконец открыла глаза, вокруг висел плотный багровый туман. Через мгновение он сгустился ещё больше – и выплюнул нас на открытое пространство, точнее, на окраину долины-чаши, близняшки той, где прятались свободные.

Фальшивый скальный купол изнутри был совершенно прозрачным и позволял разглядеть ясное небо с пылающим диском солнца, лишь немного потускневшим по сравнению с внешним миром. Света более чем хватало; свежего воздуха тоже – даже ветер дул. Химерическая птица плавно спланировала на ровную площадку. Тейт подхватил меня на руки и спрыгнул на землю.

– Отпустить тебя, Трикси? – спросил он вкрадчивым, интимным голосом. – Или ноги пока не держат?

Честное слово, я такую жажду убийства не испытывала даже рядом с драгоценной кузиной, когда та давала непрошеные советы, как обустроить личную жизнь.

– Послушай, Тейт… Тебе кто-нибудь когда-либо говорил, что ты мелкое, самодовольное, пакостное зло? – спросила я, стараясь с помощью купола донести смысл максимально ясно.

Однако рыжего это смутило не больше, чем проповедника из «Свидетелей Альтернативы» – закрытая перед носом дверь.

– Говорили, – признал он. И с толикой гордости добавил: – Ты даже не представляешь, что и как часто мне говорят!

– Что ж, буду знать. А теперь убери руку из-под платья. И поставь меня на землю.

Послушался рыжий беспрекословно – уже хорошо. А пока я приходила в себя и приводила в порядок одежду, он снова засвистел, но в иной тональности, чем прежде. Крылатая химера вытянула шею, топорща жёсткие перья, щёлкнула зубастой пастью, больше подходящей какому-нибудь древнему ящеру, и – начала стекленеть. Через несколько секунд она стала совершенно прозрачной и почти бесшумно побежала в сторону ближайших зарослей, оставляя на влажной почве заметные вмятины.

Злость из-за дурацкой выходки как-то испарилась; стало не по себе. И подумалось, что размеры размерами, но вообще-то по законам физики летать такое существо не может. И уж тем более – носить на спине двух пассажиров.

– Слушай… А вот это был айр, да?

– Угу, – подтвердил рыжий, сосредоточенно осматриваясь.

– И откуда этот айр у тебя?

Откровенно признаться, я не собиралась подкалывать его или смущать. Но он вдруг стушевался, и взгляд у него забегал.

– Ну… Может, мне его подарили, потому что я такой хороший?

«Подарили»? Ну-ну. Откуда тогда воспоминания о чудовищном нагоняе, интересно.

– Может, – не стала я спорить. – А мы сейчас где?

Рыжий встрепенулся.

– В Лагоне! И, кстати, чуть не забыл сообщить нашим.

Он торжественно воздел к небу ладонь, сжал руку в кулак – и высоко вверх, едва ли не до невидимого купола, ударил фонтан трескучих оранжевых искр. Длилось это всего несколько секунд, потом Тейт зашипел и принялся трясти рукой, словно обжёгшись.

– Вроде хватит. Пойдём.

На лице у него была написана отчаянная решимость.

Мне это очень, очень не понравилось.

– Ты ничего не хочешь сказать? Может, мне надо переодеться? – прикусив губу, я нервно попыталась одёрнуть подол пониже середины икр, но платье, увы, не тянулось. – Там какая-то опасность? Сначала надо подготовиться? – Шрах, щебечу тут, как Лоран перед свиданием! Позор… – Ты можешь хоть что-то ответить? Понимаешь, что я говорю?

Рыжий развернулся, сгрёб меня в охапку и упёрся лбом в лоб.

Дыхание перехватило.

– Ты моя добыча, – произнёс он чётко, глядя в глаза. – Я тебя никому не отдам. Ничего не бойся и верь мне. Поняла?

Я кивнула, потом спохватилась и склонила голову к плечу. Он усмехнулся и потрепал меня по волосам.

Ноги почему-то подгибались сильнее, чем после пролёт сквозь фальшивую скалу.

Долина оказалась больше, чем я подумала вначале. В отличие от убежища свободных, рельеф здесь был разнообразнее. Вдалеке виднелось несколько больших холмов и четыре узкие высокие скалы, напоминающие то ли башни, то ли сталагмиты-переростки. Одну широкую расщелину мы обошли по дуге, другую пересекли по каменному мосту. В рощице преобладали знакомые уже деревья-великаны с пронзительно зелёной листвой, но попадались и заросли травы с розовыми соцветиями-метёлками. Смертоносная голубая «губка» нигде не мелькала – и то хорошо.

Когда мы вышли на дорогу, вымощенную светлым камнем, то мне стало жутковато. По обочинам время от времени попадались небольшие шары из материала, напоминающего красно-зелёный мрамор, испещрённые полустёртыми белыми значками. Шаги порождали гулкое эхо, притом что отражаться звуку вроде было не от чего.

Ни дать ни взять фильм ужасов, где компания глуповатых подростков крадётся, нервно перешучиваясь, в какой-нибудь древний храм.

Я попросила остановиться ненадолго, уселась в любимую позу для концентрации потоков – со скрещёнными щиколотками – и развернула широкий, на сорок шагов, эмпатический купол второй ступени, как можно более рассеянный и незаметный.

«Ожидай худшего», да. Если первые два совета дяди Эрнана иногда бесполезны, то этот выручает всегда.

Вскоре полоса из светлого камня упёрлась в подножье холма, высокого и пологого, со скошенной вершиной. Основание было, по самым грубым прикидкам, километра три в диаметре… Впрочем, с оценкой на глаз таких вот громадин у меня туговато. В конце дороги высилось дерево с густой кроной, сильно прижатое к склону. Нижняя ветвь, с человеческий корпус толщиной, росла от основания под острым углом. С неё свешивались жёсткие вьюны, покрытые мелкими белыми цветами. Тейт сглотнул, покрепче сжал мою руку, затем, упрямо склонив голову, отвёл в сторону эту естественную «занавеску» и шагнул в открывшуюся арку.

То, что я приняла за холм, оказалось частью высоких стен, окольцовывающих внутреннее пространство. В нагромождениях скальных обломков поблизости я не сразу опознала строения, но потом заметила двери-щели, занавешенные нитками бус и вьюнами… и почти сразу почувствовала присутствие других людей.