– Новая уборщица. Хотя служба безопасности ее одобрила. Может пора менять службу безопасности, – мой продюсер не отрывает взгляда от экрана компьютера.

Просматриваю расписание на следующий месяц, вижу название шоу, которое ненавижу.

– Я говорил, что не хочу участвовать в этом. Там задания больше похожи на издевательства.

– Come on, у него отличные рейтинги, а нам нужно выполнить план по приросту фанбазы и сдать kpi по доходу от мерча. Ты как хочешь, чтобы я выплачивал зарплаты сотрудникам? Они днями и ночами работают, а ты из себя строишь зажравшуюся звезду.

– Не нужно постоянно давить на меня этим, – вспоминаю о бесчисленных моментах, когда этот аргумент срабатывал.

– Я просто говорю как есть. Ты такой ранимый, может тебе подыскать доктора получше? Или увеличить количество таблеток?

– Может в моей депрессии не только нападение виновато?

Достаю телефон, вспомнив, что он на беззвучном. Одно непрочитанное с незнакомого номера. “Спасибо, что спас”, – я ее спас? Знала бы она, как важны эти слова. Набираю: «Ты вернула мне смысл». Стираю. Кажется, это слишком для первого сообщения. «Можешь отблагодарить ужином», – идеальная причина увидеть ее еще раз. Улыбаюсь и выдыхаю.

Беру ручку и вычеркиваю из программы развлекательное шоу.

– Ты директор, ты взял на себя ответственность за сотрудников и за меня. Я не твой раб, не твоя собственность и не буду делать то, что вызывает у меня сопротивление. Можешь прислать альтернативные варианты. И со службой безопасности тоже пора разобраться, потому что если меня снова попытаются убить, у них может получиться, – я и гордость встаем и выходим из кабинета.

ОНА

Обильно покрытое лимонником заброшенное здание в классическом стиле выглядит как декорации к фильмам о вампирах. Или что-то пост апакалептическое, с долей романтики.

Щедро раскинулись ветками одичавшие заросли рододендрона, сирени, гортензии, камелии. Видно, что за садом лет 20 не ухаживали, кое-где дорожки сужаются из-за наползших на них растений. Яркими пятнами цветут красные и белые цветы гибискуса.

Кажется, не только я потрясена. Ребята из команды ходят как лунатики с телефонами, пытаясь задокументировать эмоции.

Пять часов сжимаются в суетные сборы, выполнение инструкций фотографа, смену одежды, перерывы на глоток воды и мысли о том, что он ответил. Когда наконец-то беру в руки телефон, там два сообщения от Эм.

«Можешь отблагодарить ужином» и «Я еду. Отправь всех и дождись меня», – ощущения, словно меня сталкивают с обрыва на тарзанке. Адреналин смешивается с дофамином в безумном коктейле страха и предвкушения. Он едет ко мне. За мной. Как это может быть правдой?

Стоп. Никто не должен видеть!

Здесь фотограф с ассистентами, стилист с помощниками, Рита. Если он приедет сейчас, то увидит ее безупречность. Я десятки раз проходила это.

Когда на интервью, продюсеры жалеют, что в кадре буду обычная я, а не ее идеальная улыбка, вздернутый нос и огромные глаза, как у принцессы из Диснея. Если бы Рита была хоть на процент менее профессиональна в качестве агента, я бы давно разорвала контракт. Но она знает и любит свое дело, плюс нам легко в общении, а это редкость.

Раздражение внутри шипит химической реакцией, потому что если увижу знакомое восхищение этой идеальностью в глазах Эм, бесповоротно сломаюсь.

Есть множество действительно красивых женщин. Те, кому выпал джекпот в лотерее генов. И те, кто не стал сетовать на природу и доверился людям в халатах. Мой агент как раз из второго эшелона. «Принятие себя для слабых и бедных», – между делом бросила как-то она, рассматривая морщинки в зеркале.

Но красота не равно принятие. Сотни тысяч и даже миллионы потрясающих женщин, проводят жизнь в болоте ненависти к себе и своему телу. Дело в голове.

Здесь мне и повезло, пожалуй. Потому что, по сути, никогда не было особо важно мнение других. Даже взросление далось проще, чем подругам. Может генетически передалась здоровая самооценка отца, вместо очерченных маминых скул. Не буду жаловаться – хорошая сделка.

Просто Эм – это Эм.

Хотя, я ведь могу посмотреть на красивого мужчину, могу любоваться спортивной машиной или умиляться пушистому псу в парке. Это не значит, что я влюбилась, возьму автокредит и заведу питомца.

Смотреть – не значит желать. Видеть красоту в одном – не значит перестать видеть ее в другом.

ОН

«Я еду. Отправь всех и дождись меня».

Чем ближе подъезжаем, тем сильнее становится волнение, у ворот поместья достигая уровня как перед выступлением на стадионе. В конце подъездной дорожки стоит один минивэн и несколько фигур. Элис оборачивается на звук приближающегося мотора и, кажется, закусывает губу, как вчера. Рядом с ней высокая брюнетка на тонких шпильках.

Элис в белых брюках и бордовом топе, выглядит расслабленной и живой. Как и в книгах, в людях важна обложка, но выбор зависит от предпочтений. Идеально для всех – не бывает.

Причина успеха бестселлера часто хороший маркетинг. Яркое оформление способно заинтересовать, но не всегда удержать. Так же, как иногда кажется, что прочитав несколько страниц, знаешь финал, но в итоге ошибаешься (к лучшему или нет).

Если бы Элис была книгой, то на обложке было бы что-то неяркое, сдержанное, лаконичное, но не скучное. Что-то про внутреннюю силу, которую чувствуешь сразу. С такой книгой хочется провести много времени, чтобы она не заканчивалась, хочется вчитываться в каждую строчку, возвращаться к метафорам, наслаждаться, словно теплым закатом идеального дня.

Женщина средних лет садится в машину. Кукла рядом что-то говорит Элис, потом оборачивается и недовольно изучает тонированные окна моего седана, пытаясь просканировать взглядом. Догадаться, кто Агент 007 не составляет труда. Для меня коллеги, помешанные на внешности, давно не кажутся книгами. Скорее глянцем с броскими фото, поверхностными статьями и кучей рекламы. Но и тут найдутся любители и коллекционеры.

«Я приехал. Смогу выйти только без свидетелей», – пишу на случай, если Элис не догадалась.

Девушка смотрит на экран сотового в правой руке, поднимает взгляд и кивает. Кукла еще раз оборачивается, а потом скрывается в пузе черного минивэна. Элис переминается с ноги на ногу.

Ворота закрываются, отрезая нас от мира и я показываюсь из убежища. Писательница не отводит взгляда и 30 метров между нами превращаются в наэлектризованную сферу, которой не было вчера.

– Привет. Как все прошло? – спрашиваю, сократив расстояние до момента, когда могу рассмотреть радужки ее глаз.

– Идеально. Спасибо еще раз, ты мой спаситель, – открытая улыбка, ямочка на левой щеке.

– Не то, чтобы я сильно напрягался, – говорю нейтрально, боясь сделать поспешные выводы. – Прогуляемся?

Пробираемся через обнаглевшие шеренги кустов на заднем дворе. Мне жаль ее белые брюки, о чем я упоминаю вслух дважды и дважды получаю улыбку в ответ. Обещаю ей, что это приключение в терновнике оправдано. Поднимаемся по каменной лестнице, затянутой девичьим виноградом и теперь она видит. Океан. Несколько гектаров зелени, спуск к пляжу и бесконечные волны, отражающиеся в облаках.

КНИГА

“Мы не придаем особого значения встречам, но каждая может стать решающей. Исцелит или разрушит, продлится вечность или миг. Вселенная говорит с нами через других людей. И в тот день, Миру нужно было передать важное сообщение им обоим”.

Глава 5, Времени нет

ОНА

Я застываю на месте и не могу пошевелиться, момент так прекрасен, что страшно упустить. Чудесный сон.

Не долго думая, снимаю туфли и делаю несколько шагов навстречу солнцу, подставляя лицо лучам и закрывая глаза. Потрясающее чувство быть счастливым просто потому, что можешь все это переживать. Просто быть здесь.

Нет условностей, статусов, границ, религий и языков. Только переполненное великолепием сердце живого человека. Нет социальных игр, ожиданий и условностей. Есть я. Этого достаточно.

Мы часто забываем, как ценен миг, когда наполняются легкие. Когда волны света, отражаясь, попадают на сетчатку глаз, а мозг по пикселям собирает все в четкую картинку. Каждый миллиметр кожи настроен чувствовать тепло, прохладу, движение воздуха. Волны звуков, ударяющиеся по перепонкам. Терабайты информации, которую обрабатывает подсознание. Мы усложняем то, что просто и забываем про бесценный и совершенный инструмент. Придумываем игры, погружаемся в них и страдаем. Но стоит только выйти из условных рамок, довериться миру, наполниться благодарностью – восприятие меняется.

Сейчас переживания о внешности кажутся пластмассовыми. Даже если стану самой некрасивой женщиной на свете, все равно смогу быть счастливой. Истинное ощущение жизни начинается внутри.

Меня – достаточно. Со мной все в порядке.

Кажется, проходит вечность. Или секунда. Я оборачиваюсь к Эм. Брюнет стоит босой, глаза скрыты темными линзами очков, но кажется, взгляд направлен в мою сторону. Чувствую, как важно сказать всего одно слово.

– Спасибо, – почти шепчу, приближаясь к высокой фигуре.

Гладкое лицо трогает улыбка. Кажется, сердце готово разорваться. От счастья, боли, восхищения и одиночества. От всего, что было и будет. От осознания, что это всего лишь сон.

ОН

Смотрю как ветер играет светящимися локонами, пока она неспешно подходит ближе.

– Спасибо, – Элис касается меня бархатом голоса.

Улыбаюсь и пытаюсь остановить момент. Мы вдвоём, словно на краю мира. Экран высвечивает звонок владельца поместья по Фейстайм. Он интересуется, все ли было в порядке.

– Да, Мы здесь с Элис, сами спросите ее, – говорю по-английски, чтобы она поняла и направляю камеру. Вместо смущения, на освещенном солнцем лице искренняя улыбка, словно она видит родного человека.

– Надеюсь, вас не слишком смутило состояние сада и дома, оно совершенно запущено, – виновато вглядывается в камеру седой мужчина.

– Я словно попала в волшебный затерянный мир, – мягко скользят интонации ее голоса, собеседник, кажется, расслабляется.

– Оно такое уже давно. Детям, которых я собирался растить в том доме, могло быть столько же лет, сколько вам, – в грустных словах почему-то совсем нет грусти.

Я точно знаю, что он одинок и у него нет даже дальних родственников.

– А почему не получилось? – искренне включается в диалог Элис.

– Потому что некого было растить. Женщина, ради которой я строил этот дом, не приняла мою любовь, – эту историю я слышал слышал от него лишь однажды.

– Как жаль, – искренне вздыхает Элис.

– Время было неспокойное, ее семья перебралась в Америку. А я остался. Из трусости или малодушия. Помахал ей с пристани и навсегда потерял. Наивно мечтал разбогатеть, построить большой дом, вернуть ее и жить счастливо.

– Получилось?

– Да, денег заработать получилось. Дом был готов, но когда нашел ее в Америке, оказалось, что она и не моя уже…. Посмотрел издалека и вернулся домой.

– А почему не продадите землю? Знаю, что уже спрашивал, но так и не понял, – решаюсь спросить, раз он поднял эту тему.

– Как вы думаете, Элис?

– Потому что это место – напоминание?

– Верно. Напоминание о том, что нельзя упускать возможности.

– А семью так и не завели?

– Так и не завел. Бизнес и преподавание до сих пор занимают все мое время.

– Не жалеете?

– Не знаю. Если бы можно было прожить две параллельные жизни и сравнить их. Но этого не дано.

Они продолжают общаться, а на другой телефон звонит Дэн. Это телефон для экстренных случаев.

– Что случилось?

– Просто звоню спросить как ты, интересуюсь. Как продюсер.

– Ты никогда не звонишь просто так. Говори, – сжимаю трубку сильнее.

– Тебе сегодня нельзя домой, – слова врезаются под дых, прежде чем полностью понимаю смысл.

Перевожу дыхание и затягиваю паузу.

– Не переживай, все уже решают. Завтра днем сможешь вернуться, – обычным напором отвечает продюсер.