Добегаю до черного входа, прохожу в служебное помещение. Здесь я могу переодеться и привести себя в порядок перед сменой. Простое серое платье горничной с маленьким кокетливым передничком и аккуратный пучок на голове. Так одеваются абсолютно все, кому посчастливилось устроиться в гостиницу, чтобы убирать номера.

Выхожу в коридор, не забыв прихватить с собой тележку со всем необходимым. Заглядываю в график. Похоже, сегодня легкий день. Мне нужно убрать всего пять номеров, а потом могу идти домой. Могло быть и хуже, это я уже успела оценить. Вот, в прошлую смену мне досталось десять номеров. И один из них был в ужасном состоянии. Не знаю, что можно было там делать, но я потратила кучу времени, чтобы привести его в порядок.

Поднимаюсь на служебном лифте на третий этаж. Стучу в первый номер из своего списка. На этой предосторожности настаивает начальство. Хотя мои номера – это только те, из которых выехали сегодня, при постояльцах ночью никто уборки не устраивает.

Конечно, на мой стук никто не ответил, поэтому я смело открываю универсальным ключом. Быстро прибираюсь в номере, затем перемещаюсь в другие номера. Уже заканчиваю уборку последнего номера, когда в кармане вибрирует мобильный.

– Алло, – принимаю вызов.

– Ксения, ты уже окончила уборку своих номеров? – это Александра Дмитриевна, она принимала меня на работу. И она же тут значится администратором.

– Да, – отвечаю ей.

– Хорошо, – говорит Александра Дмитриевна, сбрасывает звонок.

Надо же! Контролирует. Думаю, она позвонила, чтобы понимать с какой скоростью я могу выполнять ее задания. Наверняка, каждого нового работника тут проверяют именно так. Надеюсь, что на сегодня кастинг я прошла.

Окидываю взглядом уже убранный номер. Из всех комнат, в которых я побывала сегодня, эта мне особенно понравилась. Быть может, все дело в цвете? Мебель обита красивой лиловой тканью, в том же оттенке на кровати покрывало и подушки. Стены сложного серого цвета, они выглядели бы скучными, если бы не красочная отделка в мебели и этот лиловый! Шкаф выглядит необычно. Его дверцы украшены резьбой, красиво окрашенной под бронзу. А люстра на потолке, вообще, представляет собой какой-то шедевр! Я таких никогда раньше не видела.

Интересно, как ощущаешь себя, когда можешь себе позволить жить в таком номере?

Хм, ну, может, представить это хоть на миг?

Закусив губу, я оглядываюсь в сторону двери. Пустая предосторожность, сюда никто не войдет. Уже достаточно поздно и, вряд ли, сегодня кому-то понадобится именно эта комната. А, если и так, то я успею быстро ретироваться.

Подхожу к кровати и падаю на нее спиной. Мне давно хотелось это попробовать! Матрац упруго прогнулся под тяжестью моего тела и вернулся в прежнее положение. Это вам не кровать из общаги, тут, как на королевском ложе отдыхаешь. Кажется, тело превратилось в пушинку, каждая мышца машинально начала расслабляться. Еще и люстра эта, с множеством хрустальных капель, свисающих наподобие светящегося дождя. Раскидываю в стороны руки, не в силах скрыть улыбку.

В кармане снова завибрировал мобильный. Резко подскочив от испуга, я достаю телефон. Фух, это Наташка. Снова опускаюсь на кровать, укладываясь на живот.

– Алло, – говорю в трубку.

– Ты как? – интересуется подруга. – Говорить удобно?

Я ухмыльнулась, растянувшись поудобнее, подперла рукой голову. Наташка может говорить, что угодно, даже критиковать меня, но за меня она волнуется, как самая верная подруга. Чувствую это и знаю. Мне приятна ее забота. Красивая атмосфера, шикарная кровать и болтовня с подругой – что может быть лучше? От удовольствия я даже начала болтать ногами.

– Волнуешься? – спрашиваю довольным тоном.

– Ага, – честно признается подруга.

Мне хочется ее успокоить. Все не так сложно, как она себе нарисовала в голове.

– Угадай, что я сейчас делаю? – машинально подмигнув, лукаво спрашиваю. Она даже не представляет себе, как мне сейчас хорошо.

– Туалеты моешь? – интересуется подруга настороженно.

Я хохотнула.

– Валяюсь на роскошной постели в одном из самых красивых номеров гостиницы, – сообщаю довольным голосом.

– Ты что, уже?! – восклицает подруга.

– Что?

– Уже нашла себе богатого мужика, которому продала свою девственность?

Надо же, запомнила. Мне тоже наш разговор покоя не дает. Чем больше думаю об этом, тем больше убеждаюсь в правильности этой идеи.

– Нет, – отвечаю, мигом став серьезной. – Но от своих слов не отказываюсь. Я хочу, чтобы мужчина платил за близость со мной, и лучше наличными.

Наташка ойкнула, чем изрядно меня позабавила.

– Ты иногда говоришь ужасные вещи, Ксю, – сетует подруга. Так и вижу, как она сейчас качает головой.

– А что тут такого? – возражаю. – Правильная же мысль, согласись?!

И, поскольку подруга молчит, я продолжаю:

– Вот сама подумай, Нат, каковы шансы того, что первые отношения закончатся чем-то по-настоящему серьезным?

– Ну, почему ты не веришь? Так же иногда бывает!

– Иногда – это как-то ненадежно, – продолжаю, немного ужасаясь тому, насколько гадко это прозвучало.

Да, надо уметь смотреть правде в глаза. Жизнь так устроена, что без хорошего трамплина ничего не добиться. Даже, если я буду круглосуточно писать рефераты за деньги.

– Для успеха в жизни нужен покровитель, – настаиваю на своем. – А то, что придется с ним спать, – так это не самая большая цена. Успех приходит к тем, кто настроен решительно и не боится испачкаться.

– Но ты же сама себя не сможешь потом уважать?! – моя наивная подруга, она поверить не может в то, что я говорю все это вполне серьезно.

Она всегда верила в любовь. И, если быть честной, я не совсем понимаю, как так вышло, что мы дружим уже два года, – мы с ней такие разные.

– Глупости это! – восклицаю. – И, можешь назвать меня циничной сукой, но я предпочту надежный счет в банке ненадежным признаниям в любви.

– То, что ты говоришь, называется проституцией, – доказывает свое Наташа.

Мне почти больно разбивать розовых пони в ее голове.

– Вовсе нет, – отрезаю жестким тоном, – это только вопрос договоренностей. А условиться можно, о чем угодно!

– Ой, все! – говорит Наташа. – Я не могу больше слушать это!

Мне неприятно от того, что задела ее светлые чувства. Но отчего-то именно сегодня мне не хочется ее щадить, а, заодно, и себя.

Интересно, какие девушки нравятся богатым мужчинам? Необычные? Глупые?

Черт! Вот бы узнать это наверняка!

– Не серчай, Ната, – успокаиваю ее. – Я не хотела тебя обидеть. Ты же знаешь меня, я в своем цинизме могу иногда шокировать.

– Хочешь сказать, что выдумала все?

– Нет, не выдумала, – говорю. Ой, Ксю, заткнись уже! Пока подругу не потеряла! – Просто, давай, не будем об этом.

– Ага, давай, – мигом соглашается девушка. – А ты скоро вернешься?

– Очень скоро. Вот прямо сейчас встану и пойду переодеваться и собираться в общагу.

– Давай, – голос подруги заметно повеселел. – Я буду тебя ждать.

Отключаю вызов и встаю с кровати. Аккуратно расправляю покрывало на кровати, тяжело выдохнув напоследок. Кто знает, когда еще получится так поваляться на роскошной постели?! Поворачиваюсь к двери и с ужасом подскакиваю на месте. В дверном проеме стоит незнакомый мужчина и смотрит прямо на меня, засунув руки в карманы брюк и облокотившись спиной о дверной проем.

– Ой! – вырвалось у меня против воли.

И как давно он тут стоит?!

Глава 3

Кирилл.

Подхожу к окну, выглядываю во двор элитного жилого комплекса. Новая детская площадка красуется на месте бывшего места для отдыха. По краям вымощены дорожки, а там, где еще недавно были кустарники, аккуратно стриженый газон. Дети в ярких куртках ковыряются в песочнице, кто-то катится с горки. За их передвижениями наблюдают довольные мамочки, о чем-то друг с другом разговаривая. Обычная бытовая реальность тихого спального района. И всем этим людям невдомек, какой пожар разгорается внутри одной из квартир.

– Ты же сам понимаешь, что нас уже давно ничего не связывает, – звучит за спиной голос Марьяны. Ее слова, как ножом по сердцу, кромсают все хорошее, что между нами было, и перечеркивают теплые воспоминания.

– По-твоему, восемнадцать лет брака – это ничто? – поворачиваюсь к жене лицом. Но тут же отворачиваюсь обратно к окну. Отчего-то, именно сейчас мне особенно трудно на нее смотреть.

У нас бывало всякое, хорошее и плохое. Бывали и трудные моменты. Но такого финала я никогда не желал.

– Кир, давай, не будем начинать опять, а? – вопрошает Марьяна. – Не мы первые, не мы последние. К чему драматизировать?

У нее всегда так. Она легкая. Легко зажигается, легко успокаивается. Для Марьяны, что замуж выйти, что развестись – одинаково несложно. И в чем-то она права. Если кто и драматизирует, то обычно это я. Ну, не могу я легко смотреть на такие вещи, как измена и развод. Правда, до последнего пока не дошло, но мы быстро скатываемся в эту бездну.

– Нам нужно пожить отдельно, чтобы отдохнуть друг от друга и все обдумать, – она уже не впервые озвучивает эту идею.

По факту, наши отношения давно зашли в тупик, мы оба это понимаем. Но решиться на измену я не смог. А она легкая, ей было нетрудно. Возможно, тот парень, с которым я ее застукал, не был первым, – кто знает? Я, так точно, знать не хочу.

– А как же наша дочь? – спрашиваю. – Ей ты что скажешь?

Вот теперь поворачиваюсь и смотрю жене в глаза. Не может же быть, чтобы она совсем не задумывалась о том, какой вред наше решение может нанести психике ребенка?!

– А что Ленка? – наивно спрашивает супруга. – Ей уже семнадцать, она поймет.

Все-то у нее просто! И Ленка поймет, и нам нужно «просто» разъехаться. Это у меня, видимо, непросто. Но какое кому дело? Впрочем, Марьяне никогда не было дела до того, что творится в моей голове. Главное – чтобы муж копейку в дом приносил. И я старался, вкалывал, как мог. И не зря. Но для крепкого брака этого оказалось недостаточно.

– Я смотрю, ты уже все решила? – спрашиваю с издевкой.

Обида давит на грудь, раздирая незаживающие раны. В последнее время, каждый наш совместно проведенный день похож на пытку. Мы оба делаем вид, что ничего не происходит, и все хорошо. Закрывая глаза на то, что, когда между супругами действительно ничего не происходит, – это начало конца.

– Ой, не начинай! – всплеснув руками, восклицает Марьяна.

А я, отчего-то, фиксирую внимание на длинных алых ногтях женщины и блестящем кольце на ее безымянном пальце. Не сняла еще, – это же хорошо?

– Кир, – интонация ее голоса меняется на вопросительно-просительную, – давай попробуем друг без друга, а?

Марьяна с надеждой посмотрела мне в глаза. Многое я хотел бы ей сказать, но любые слова закончатся очередным скандалом. Видит Бог, мы устали от них оба!

Отвожу взгляд, снова поворачиваюсь лицом к окну. Там, во дворе, все та же безмятежная бытовая сцена. А здесь, за окном, рушится мир.

Как так получилось, что некогда крепкий брак, стал ничего не значащей формальностью? Упорствую от обиды, скорее потому, что это не я первый начал походы налево. Хотя, давно было ясно, что наша супружеская жизнь дала трещину. И дело даже не в самой измене.

Всякое бывает, мы все делаем глупости иногда. И, если бы это было эпизодом, в котором Марьяна раскаивалась, то простил бы ей все. Я уже не бойкий юноша, который всерьез верит, что только супружеская верность есть показателем устойчивости отношений. И видел много семей, который прощали друг другу даже самые тяжкие грехи, а потом их отношения становились только крепче.

Но у нас с Марьяной иначе. Тут дело не в самом факте. И не в том, что мне обидно от того, что тот мужик на десять лет меня моложе. Хотя, не скрою, удар по самолюбию колоссальный. Проблема в нас самих. Мы стали разными, в какой-то момент настолько, что теперь это уже трудно слепить в единый котел.

Отрываюсь от окна и, не глядя на Марьяну, иду к двери. Мне вдруг резко начало казаться, что в комнате не хватает кислорода.