Сердце забилось сильнее. Пульс участился, из-за чего один из датчиков монитора запищал. Доктор Стоун бросила взгляд на экран прибора, потом снова повернулась ко мне:

– Несколько человек, что нашли вас, привезли в больницу. Больше никого не было.

Она действительно ушла. Возможно, Адриана и позвала на помощь, но сама не вернулась. Последняя надежда рухнула со словами доктора Стоун. Я практически не сомневался, что слышал голос Адрианы, пока окончательно не отключился. Но, похоже, это были галлюцинации.

Вероятно, она нашла способ связаться с отцом. По крайней мере я надеялся, что сейчас Адриане ничего не угрожало, надеялся, что она уже дома. В окружении любимых людей, которым доверяла.

– Мистер Уильямс, нам пришлось ввести вас в искусственную кому, поэтому вам нужно немного отдохнуть. Поспите и дайте организму прийти в себя. В какой-то момент мы чуть не потеряли вас. – Она смотрела на меня сквозь толстые стекла очков. – Ваше сердце на несколько секунд остановилось, пока вы не нашли в себе силы вернуться. Не знаю, что или кто вас вытащил с того света, но об этом лучше подумать позже. Поспите, – она пересекла палату и скрылась за дверью.

Она ошиблась. Я был мертв. Мертв и сейчас.

На этот раз я проснулся от того, что захотел в туалет. А еще я чертовски проголодался. На улице уже стемнело, в палате никого не было. Хотя кого я ожидал здесь увидеть?

Мне стоило огромных усилий встать с кровати. Я подошел к шкафу, где надеялся найти свои вещи, но их там не оказалось. Только свернутый плед, запасная подушка и несколько бутылок с водой. В больничной рубашке, доходившей мне до колен и едва прикрывавшей задницу, я дотащился до выхода из палаты и открыл дверь. Коридор был пуст.

– Эй, есть кто?

Никто не отозвался. Следуя указателям, я поковылял в сторону туалета, еле переставляя босые ноги по холодному полу.

Каждый шаг, каждое движение отзывалось болью, кружилась голова. Закончив свои дела, я остановился у раковины с зеркалом, чтобы помыть руки и ополоснуть лицо. Было слишком поздно, когда я заметил, как в туалет вошли и приставили к моей спине пистолет.

Черт.

– Теперь в палату, ублюдок.

Я медленно поднял голову и посмотрел в зеркало. В отражении меня встретил взгляд молодого парня. Я узнал его.

Орацио – один из солдат Каморры, человек Маттео. Мы несколько раз вместе выполняли мелкие поручения. Он, видимо, был опытным и проверенным солдатом, раз Маттео прислал его за мной. Я, честно говоря, предполагал, что мне придется принять смерть от его собственных рук, а не его посыльного. Но заданием Орацио наверняка было лишь доставить меня, чтобы Маттео сам мог со мной разобраться.

– Медленно и без резких движений мы сейчас выйдем отсюда и направимся в палату, – сказал Орацио, кивая в сторону двери.

– Что потом? – спросил я, подчиняясь.

Я не был идиотом. В таком состоянии я все равно не смог бы ничего сделать, если только причинить себе еще больше вреда. Поэтому, держась за бок, я прошел вперед, пока он подталкивал сзади.

– Потом ты сделаешь то, что скажет Капо. Будешь ждать его решения. Но если ты вздумаешь вытворить что-то, что заставит меня пустить тебе пулю в лоб, я не буду расстроен, а он тем более.

В этом я не сомневался. Маттео мог отдать приказ убить меня на операционном столе или же по пути в больницу. Но я почему-то все еще был жив. Да и Орацио мог убить меня здесь и сейчас, но у отца Адрианы был другой план. Сомнений не было: его месть будет мучительной, а моя смерть – нелегкой.

Маттео Моретти – один из самых жестоких людей в Штатах. Он так просто не забудет, что я удерживал его дочь вдали от него. Маттео счел это похищением, хотя все было не совсем так.

Мы с Орацио двинулись по коридору к палате. Его рука лежала у меня на спине, а вторая все так же держала пистолет у поясницы. По дороге нас увидела медсестра, но тут же, опустив голову, быстро прошла мимо, сделав вид, что не заметила нас. Была ли Бруклинская больница под контролем Каморры?

Возможно, теперь, когда я находился здесь, – да.

Как только мы зашли в палату, Орацио убрал руку с пистолетом со спины и направил дуло мне в лицо.

– Не смей больше выходить отсюда. Сделаешь хоть одно неверное движение и окажешься на том свете. Вся больница окружена, имей в виду.

– Сколько я тут пробуду?

– Сколько потребуется.

– И в чем смысл? Если он и так убьет меня, то почему я все еще здесь, Орацио? – спросил я, продолжая злиться на происходящее.

Голова шла кругом, и я понятия не имел, что происходит. В какую игру захотел поиграть Моретти?

– Тебе поскорее хочется сдохнуть? Я могу это устроить, только дай, мать твою, повод. – Орацио убрал пистолет, бросил к моим ногам черную сумку и вышел за дверь.

Чертов придурок.

Я наклонился и подобрал ее. Внутри была чистая одежда. Никакого телефона и личных вещей. И тут меня осенило. Я потянулся к шее, но медальон с флешкой исчез.

– Твою мать!

От злости я швырнул сумку в стену. Дикая боль пронзила живот, я скорчился. Сквозь больничную рубашку сочилась кровь: швы разошлись. Твою мать.

Ярость внутри нарастала. Все, ради чего я жил последний год, из-за чего я оказался в таком положении, пропало. Не знаю, был ли медальон на мне, когда я оказался здесь, но единственное, что имело сейчас значение, – я облажался по полной. Я потерял все самое важное в этом чертовом мире. То, ради чего продумал план и ради чего влез в дела мафии, уничтожено.

Подсознание кричало, что флешка у Маттео. Как и Адриана.

Проклятье. Адриана. Я потерял ее, не имея шанса объясниться. И ради чего? Чтобы в итоге лишиться всего?

Чувство бессилия сковало горло. Мне необходимо было как можно скорее отсюда выбраться. Если придется встретиться с Маттео в бою, чтобы получить шанс увидеться с Адрианой, я это сделаю. Даже если сегодня суждено случиться моему последнему вздоху, она должна знать, что ничего из того, что произошло между нами, не было ложью. Мои чувства к ней – не фальшь, не притворство и не игра. Каждая частичка меня искренне и без остатка принадлежала Адриане. Она должна знать, что я выбрал ее. Не месть.

Мне просто нужен был план, но у тела уже имелся свой собственный. В комнате стало нечем дышать. Я упал на пол возле кровати, бесцельно за нее уцепившись. Перед глазами все поплыло и закружилось. Бинты под рубашкой стремительно намокали. Нужно было звать на помощь, но сил не хватало даже на вдох. Единственное, что оставалось, – закрыть глаза.

– Не закрывай глаза, Алессио.

– Будь со мной. Держись за меня, прошу.

Я не понимал, воспоминание это или мой мозг играл со мной злую шутку. Но слова эти так отчетливо звучали в голове, что казалось, будто я схожу с ума. Возможно, так воздействовали лекарства. Мелодичный голос Адрианы убаюкивал, словно колыбельная. Под него я был готов засыпать, за него я был готов умереть.

– Живи, Алессио, потому что я тоже люблю тебя.

С тех пор как доктор Стоун нашла меня на полу без сознания и с разошедшимися швами на животе, каждый день стал похож на предыдущий. Сон, еда, упражнения, прием лекарств. Четыре дня я находился под ее особым контролем. Меня караулили десятки вооруженных мужчин, будто так и должно было быть, и ни один полицейский не пришел взять показания из-за пулевого ранения. Никто не осмеливался пойти против Маттео Моретти, и на то были веские причины.

Я не мог выйти из палаты дальше туалета без присмотра Орацио, который круглосуточно меня сторожил. Он ни с кем не менялся, не разговаривал и не отвечал на вопросы.

Но сегодня мой день обещал быть не таким томным, поскольку мне разрешили покинуть больницу. Я не так представлял себе выписку, но это было уже хоть что-то. Если бы я остался тут дольше, точно сошел бы с ума. Или попытался сбежать.

Эта мысль не покидала меня несколько дней, но нужно было трезво оценивать свои силы. А их не было, хотя чувствовал я себя намного лучше. Боль утихла. Швы пока не сняли, но рана заживала, и я мог передвигаться уже без посторонней помощи.

А пару минут назад я проснулся от резкого толчка в плечо.

– Поздравляю. Ты готов к выписке. Собирайся, – сказал Орацио.

Без каких-либо вопросов я повиновался, предположив, что Маттео дал приказ привезти меня.

– Двигайся. И помни, мать твою, никаких глупостей.

Он приставил пистолет к спине, и мы вышли из больницы.

Орацио толкнул меня к пассажирской двери своей черной «Шевроле Малибу» и дождался, пока я сяду внутрь. Только после этого он обошел машину спереди, не опуская направленный на меня пистолет, и сел за руль. Мы выехали с парковки в полной тишине, три такие же машины последовали за нами.

Я усмехнулся, привлекая внимание Орацио.

– Какого черта ты смеешься?

Он вел машину правой рукой, пока на сгибе ее локтя лежала левая с целящимся в меня оружием. Орацио смотрел то на меня, то на дорогу. Если этот парень и дальше продолжит так вести машину, мы умрем раньше, чем того хотел бы Маттео.

– К чему такая осторожность, Орацио? Вы правда думаете, что я чертов Халк и вам потребуется столько людей? Я был всего лишь ищейкой Маттео, а не его головорезом.

– Просто закрой свой рот и не морочь мне голову, – парень явно был напряжен.

Все полчаса до аэродрома мы молчали. Вертолет нас уже ждал.

– Выходи.

Обойдя машину с пистолетом в руках, Орацио приблизился ко мне. Другие автомобили тоже остановились. Из них вышли только двое вооруженных солдат, которые, как я предположил, должны были лететь с нами. Один из них показался мне знакомым, второй – нет.

– Шагай. У нас нет времени.

Приказы этого придурка начинали меня бесить. Если он думал, что нашел себе щенка, который все стерпит, то он чертовски ошибся. Долгое время я сдерживался, чтобы ему не врезать, но мое терпение лопнуло, когда Орацио толкнул меня, желая, видимо, свалить с ног.

Выпрямившись, я резко развернулся к нему лицом, сбил выставленную в мою сторону руку и выхватил пистолет. Парень не успел опомниться, как я притянул его к себе и скрутил в захвате, прижимая дуло пистолета к виску.

– Какого черта? – Орацио безуспешно пытался вырваться.

Солдаты, что собирались лететь с нами, направили на нас пистолеты, давая понять, что готовы в любой момент начать перестрелку. Еще несколько вышли из машин, но замерли на месте.

– Если ты хочешь жить и сохранить свои конечности, предлагаю быть со мной учтивым, – сказал я Орацио, следя за остальными. – Засунь свои приказы в задницу, Орацио, и скажи этим придуркам, что нам не нужно сопровождение. Я не собираюсь убегать.

Я оттолкнул его и, бросив пистолет на землю, направился к вертолету. Я не врал. Бежать было ни к чему. Намерение встретиться с Маттео и решить все вопросы не исчезло. Мне следовало сделать это раньше, прежде, чем все дошло до такого. И хотя предсказать, как пройдет наш разговор и чем закончится встреча, было сложно, варианты сбегать и прятаться не рассматривались. Если он готовит мне погребальную процессию, я приму ее, не унижаясь просьбами о милосердии или пощаде.

Последняя мысль, которая ворвалась в голову перед тем, как я закрыл глаза в ожидании приземления, – смогу ли я увидеть ее вновь? Возможно, Маттео смилостивится и позволит встретиться со своей дочерью прежде, чем вынесет мне смертный приговор.

Мы приехали в одно из казино Каморры. Раньше я никогда не бывал здесь, но знал, что именно в «Императоре» проходили все крупные сделки, а также именно здесь находился подвал для пыток. Места сомнениям, что для меня приготовили второе, не оставалось.

Войдя вместе с Орацио в казино, мы направились по широкому коридору к лестнице, ведущей в подвал.