Цена её любви (страница 10)
Изабель, вспрыгнув на круп ближайшей лошади, вцепилась когтями в плечи всадника. Он вскрикнул, обернувшись назад, но тут же захлебнулся собственной кровью, с бульканьем хлынувшей из перекушенных хрящей адамова яблока. Солдат ухватился руками за глотку, что-то прохрипел, закатив глаза, и рухнул на землю, не успев воспользоваться ни зажатым в руке мечом, ни болтающимся за спиной арбалетом.
Дерик воткнул клинок в живот воина, державшего копьё. Тот согнулся пополам, но остался в седле. Вампир уже отражал атаку другого всадника, выхватившего лёгкий бастард из ножен. Рыцарь, играясь, выбил меч из рук изумлённого солдата.
Тяжёлый слэшер взметнулся в воздух, опускаясь на шею противника, словно масло, рассекая острым лезвием доспехи и кости. Клинок очертил дугу от шеи вдоль плеча, и ниже, повторяя формы лат. Через миг половинка побывавшего не в одном сражении воина лежала на утоптанном снежном покрове.
Дерик вырвал из седла ранее раненого стражника. Тот лежал теперь на земле, поджав ноги, корчась в смертельной агонии. Кровавое пятно растекалось под разрезанным животом, окрашивая поляну.
– Дьявол, кто это?
– Что происходит?
– Они не люди!
– Спасайтесь!
– Всем в замок! – прокричал запоздавший приказ офицер.
Лес огласился воплями, полными первобытного ужаса. Всадники сгрудились, пытаясь повернуть жеребцов вспять. Лошади всхрапывали, давя копытами тела упавших мужчин.
Волосы Изабеллы развевались на ветру, подол серого шерстяного платья разодрался в клочья. Она смеялась, возбуждённая схваткой и запахом свежей крови. Вампирша, оскалив клыки, приблизилась ещё к одному всаднику. Воин не испугался, а занёс меч, намереваясь срубить разбойнице голову. Но если бы он знал, с кем имеет дело…
Она увернулась от лезвия, вырвала из рук солдата меч, запрыгнула на холку его лошади. Блер выхватила поводья из толстых, одетых в кожаные перчатки пальцев, и погнала бешено вращающее глазами животное вглубь леса. Стражник изогнувшись, вытащил висевший на боку кинжал и воткнул между лопаток на удивление ловкой, сильной женщины. Но оборванка лишь рассмеялась ещё громче и, повернувшись лицом к жертве, выпустила клыки.
– Ты так и не понял, с кем имеешь дело? Невозможно убить того, кто давно мертв! – Громкий рык перепугал лошадь, вставшую на дыбы. Изабель вместе с всадником оказалась на земле.
Она сдёрнула шлем с барахтающегося в снегу воина и, схватив за горло, подтянула к лицу, отряхивая жилистую шею от снежного налёта. Вампирша вцепилась в пульсирующую вену клыками. Горячая жидкость брызнула в рот, одаривая вкусным теплом. Она заурчала, стараясь не чавкать и не измазаться кровью. Стражник несколько раз дёрнул руками, которые тут же были зажаты, и понемногу затих, перестав сопротивляться…
Дерик оглянулся на занятую кормёжкой подругу, вставил стрелу в подобранный с земли арбалет и пустил вслед за спасающимися бегством охранниками замка. Тот, у которого за спиной висел точно такой же лук, пошатнулся и рухнул на землю, выронив из рук ненужное больше копьё.
Лошади, обезумевшие от криков людей, хохота нежити, далёкого воя волков, почуявших запах крови, неслись к воротам замка.
– Немедленно поднимайте мост! – прокричал офицер, выведший небольшую экспедицию на спасение товарищей.
Он спрыгнув с взмыленного коня, бегом взобрался по узкой каменной лестнице на крепостную стену. Трупов на поляне уже не было. Снег, заметенный сосновыми лапами Дериком, сверкал первозданной белизной. Офицер, виновный в бесполезной гибели солдат, застонал, сжав голову руками.
Со стороны дворца, в сопровождении охраны, приближалась хозяйка замка. Графиню разбудили от тревожного сна и доложили о самовольной вылазке небольшого отряда. Через несколько минут виновники происшествия со свободной от караула стражей собрались у подножия главной башни…
***
– Кто позволил выйти за стены? – зелёные глаза Жаклин метали молнии. – Кто посмел нарушить приказ?
Капитан солдат опустился на колени, коснувшись шлемом края тёплого плаща графини.
– Миледи, это моя вина. Не уследил.
– Мне не интересно, кто не усмотрел, – раздражённо рычала она, – я спрашиваю, кто отдал приказ открыть ворота?
Стоящий позади командующего офицер вышел вперёд,
– Я приказал…
Леди Бедфорд, вздёрнув голову, вскинула в его сторону руку, с трудом удержавшись от желания ударить кулаком по перемазанному кровью лицу.
– Скажи мне, ты плохо слышишь? – зловеще поинтересовалась она.
– Нет, моя госпожа, но на поляне были раненые солдаты, а мы должны защищать своих людей! – Он упал на колени рядом с капитаном. – Кому, как не вам, знать это. Вы же наша правительница!
Жаклин взорвалась, клокотавшая в груди злость вырвалась наружу; она со всей силы ударила посмевшего перечить офицера кончиком туфли в лицо.
– Молчи, убийца! Вздумал меня учить? – шипела она. – Слишком длинный язык? Так я тебе его укорочу!
Графиня велела капитану подняться и громким голосом распорядилась:
– Я не трону солдат – они выполняли приказ, но этого, – она снова пнула провинившегося воина, на этот раз в бок, – высечь на площади за неповиновение. Пятнадцать ударов в наказание за посланных на верную смерть солдат! А за дерзость, если останется после порки живым, – правительница схватила поникшего головой стражника за подбородок и заглянула сквозь тонкую вуаль в глаза, – вырвать язык!
Глаза мужчины наполнились ужасом. Он даже не подумал просить о пощаде, осознавая тяжесть собственной вины и зная неумолимую твердость леди, никогда не менявшей своих решений. Графиня продолжала отдавать приказы:
– Но если и тогда не умрёт, то вылечить и оставить на службе, понизив в звании. Жене и детям негодяя нужно что-то есть.
Она, обернулась к зароптавшим воинам, окинув их надменным взглядом. Разговоры сразу же прекратились. Леди Бедфорд начала говорить высоким, хорошо поставленным голосом; и даже птицы в расположенном рядом курятнике прекратили галдёж. Всё в замке замерло и покорно внимало.
– Я не зря отдавала приказы! – Жаклин указала рукой на приговорённого к лютой пытке младшего офицера. – Он повинен в гибели пятерых человек! Стоят ли тела двух покойников таких жертв?
Воцарилась мёртвая тишина, холодный воздух звенел от напряжения. Солдаты молчали, уткнув взгляды в землю.
– Вы находитесь в моём услужении. Я вам сейчас как мать и никому не позволю губить своих детей! – Графиня, укоризненно посмотрев на капитана, кивнула в сторону по-прежнему стоявшего на коленях офицера. – Возьми его и приведи приговор в исполнение. Ты сам также подвергнешься порке. Пять ударов плетью. По одному за каждого погибшего воина.
Она заметила, как тень облегчения пробежала по лицу старого стражника, и, усмехнувшись, добавила:
– Согласись, это слишком малая цена за их жизни. Если подчинённые не слушают приказов своих капитанов, то фартинг – цена таким капитанам. – Леди Бедфорд ткнула кулаком в железный нагрудник преданного служаки. – Ты проследишь за исполнением наказаний, в том числе своего, и отчитаешься мне лично.
Она понизила голос до шёпота, так, чтобы её слова не смогли услышать остальные:
– И не дай Бог твоей спине не быть изодранной в кровь!
Жаклин вытянула руку, указывая перстами на сгрудившихся в кучу воинов.
– Пусть то, что произошло ранним утром, и наказание за своевольство всем послужит уроком. – Она сжала ладонь в кулак. – Мои указания не обсуждают, а выполняют! Я знаю, как защитить в отсутствие графа его земли и людей, а вам для этого нужно безоговорочно исполнять всё то, что я говорю!
Леди Бедфорд повернулась спиной к солдатам и в сопровождении двух огромных, преданных ей охранников твёрдой поступью направилась в сторону дворца. Проходя мимо здоровенного детины, назначенного на место погибшего тюремщика, графиня прошептала:
– Бей в полсилы, не рассекай плоть до костей. Они оба нужны мне живыми. – Палач согласно кивнул.
Жаклин слышала бряцание оружия и лязг железных лат за спиной, как и сочувствующие возгласы стражников, но была совершенно спокойна, зная точно, что её приказы с этого дня будут выполняться беспрекословно.
Глава 4.2
Ричард надеялся уснуть, но, провалявшись в постели больше часа, понял бесполезность попытки. Он встал. Обнаружив на прикроватном столике приготовленный слугой таз и кувшин с водой, с удовольствием ополоснулся, продержав несколько минут тяжёлую голову в воде. Граф, с фырчаньем вытер мокрую голову и, растёр почти докрасна мощную грудь, покрытую густой порослью жестких волос.
Тепло расширившихся вен дало толчок крови; виски сдавило. Ричард зажмурил глаза, боль тут же отступила. На смену пришёл прилив сил, деть которые было некуда. Избыток энергии перешёл в злость. Он с размаху ударил ногой по лавке и ухмыльнулся собственной глупости: нашёл, куда применить энергию, пора размять кости на каком-либо турнире. Граф вышел на балкон.
Заря окрасила горизонт в оранжевый цвет. В этих краях светало так же стремительно, как темнело. Порыв свежего ветра приятно холодил грудь и мокрую голову. Ричард сжал пальцы. Как много он отдал бы сейчас, чтобы ощутить в них холод снега, услышать его морозный хруст. Бедфорд закрыл глаза и застонал.
Нельзя позволить тоске навалиться в начале дня. Хватит того, что она мучает вечерами, заставляя забываться в вине и женщинах. Он тосковал по Англии, дому в родовом замке, матери и… Ричард отшвырнул полотенце. Именно поэтому он уехал в последний раз: всё там напоминало о ней!
– Вижу, братец, утро у тебя не заладилось.
Граф обернулся на голос, в балконном проёме стоял Кевин. Вид у блондина был ещё тот. Кудрявые волосы, в которых торчало несколько перьев всклочены; очевидно, какая-то из подушек на ложе барона лопнула. Ричард усмехнулся, интересно узнать причину.
Хотя она почти всегда одна и та же: неуёмный темперамент младшего брата – во всём. Живёт так, словно каждый день может стать последним на грешной земле. Лицо измято после вчерашней попойки. Белки глаз продёрнуты красными прожилками недосыпания. Кевин споткнулся на пороге, но не упал, а сделал шаг вперёд, пнув на ходу кусок мокрой льняной ткани.
– Где та смазливая девица, что поднялась с тобою в покои? – он огляделся по сторонам, как будто девушка могла спрятаться в пустом каменном пространстве.
Ричард презрительно опустил уголки губ и ухмыльнулся: всегда одно и то же.
– Ты зашёл поздороваться со мной или за этой дешёвкой?
– Почему бы не совместить и то, и другое? – Барон положил руку на плечо брата. – Что-то ты слишком злишься на меня в последнее время. Разве я давал для этого повод?