Батарея почти разрядилась, став красной.

На его будто вылепленных губах появилась ух-мылка.

– Прочитай договор, согласись с условиями и сможешь получить свой телефон обратно. Как тебе такое предложение?

Божественно.

Но это не отменяло того факта, что я не могла…

Без достаточного количества времени и ясной головы…

– Я не продаюсь, – отстраненно ответила я. – И не стану читать твой чертов контракт.

– Хочешь поиграть? – Его улыбка стала шире, источая столько злости и яда, что я прочувствовала ее до костей. – Давай сыграем.

Рэнсом развернулся и ушел, оставив меня рыдать в подушку.

Глупая, глупая Хэлли.

Спустя два часа и одну воодушевляющую мысленную беседу я набралась смелости выйти из своей комнаты, спуститься по лестнице и направиться на кухню. Я обнаружила Рэнсома в промокшей от пота майке и серых спортивных штанах, готовящего омлет из яичных белков и шпината.

Его мускулы блестели. Каждый дюйм тела был подтянутым и стройным. Мой взгляд задержался на дорожке вен у него на предплечьях. На очертаниях пресса, проступающих сквозь тонкую ткань майки.

Совершенство парня – такое выраженное, такое аппетитное – угнетало меня. Я знала, что, несмотря на ужасный характер, женщины, вероятно, считали его настоящей находкой.

Но что меня удивило, так это то, что я согласна с ними. Рэнсом казался мне привлекательным. А я никогда и никого не находила привлекательным.

Дойдя до кофемашины, налила себе чашку.

– Я тоже буду. – Рэнсом ловко перевернул омлет.

– Я что, похожа на «Старбакс»? – огрызнулась я.

Он замер с лопаточкой в руке и нахмурился.

– Дорогой, переоцененный, с подхалимской постлиберальной системой взглядов. Теперь, когда ты об этом упомянула…

– Единственный напиток, который я готова тебе подать, это яд. – С громким хлопком я опустила чашку на гранитный островок, кофе расплескался во все стороны.

– Плохие новости для твоего телефона, который в настоящее время все еще цел, но я понимаю.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты тиран? – Готова поклясться, что из моих ноздрей повалил дым.

– Да, и часто. Что дальше?

Рэнсом переложил воздушный, пушистый омлет на тарелку. Несмотря на его ровный хрипловатый тенор, я разглядела в выражении его лица что-то, чего не видела раньше. Замешательство или, быть может, легкое удивление. У меня возникло ощущение, что этот парень не привык к тому, что люди могут ему противостоять. Я застала его врасплох. Он ожидал, что я смирюсь с ситуацией после того, как запер меня в комнате на целую ночь.

Поняв, что это мой шанс, я изменила тактику.

– Знаешь что? Ладно. – Я налила кофе во вторую чашку. Украдкой, пока Рэнсом не видел, вытащила из-за его спины розовую гималайскую соль и насыпала щедрую порцию ему в кружку. Не менее пяти чайных ложек.

Я протянула ему напиток как раз в тот момент, когда он нес свой омлет на кухонный островок.

Рэнсом сел на табурет и начал копаться в бумагах.

– Уже прочитала договор?

Я прислонилась к стойке, поднося к носу дымящийся кофе.

– Нет.

– Его читать пять минут.

– И все равно больше времени, чем эта сучка готова на тебя потратить. – Я уставилась на свои красные ногти, давая понять, что слышала его разговор с деловым партнером.

Рэнсом сделал глоток кофе. Я пристально наблюдала за ним. Сначала его глаза вспыхнули. Потом наши взгляды встретились, и в его зрачках что-то сверкнуло. Прикосновение тьмы.

«Выплюнь, – в отчаянии подумала я. – Черт возьми, прояви слабость».

Он сглотнул. Мои колени ослабли.

Как он это сделал?

– Как тебе кофе? – Я невинно захлопала ресницами.

Рэнсом покачал головой, даже не вздрогнув, и отхлебнул еще.

– Немного пресно, но я и не ожидал от тебя ничего другого.

Я усмехнулась.

– Незнакома с понятием «пресный», увы.

– Почему? Из-за кричащего цвета волос и «модных» татуировок?

– Почему ты такой злой? – Я знала ответ. Почему люди вообще бывают злыми? Потому что они недовольны своей жизнью.

Однако в случае с Рэнсомом я бы не стала исключать, что родители попросили его быть со мной пожестче.

– Потому что кто-то должен преподать тебе урок, и, к сожалению для нас обоих, этот кто-то – я.

Он разом допил чашку кофе, хотя в нем было больше соли, чем в Мертвом море. С кем я имею дело? Теперь меня одолевал не только испуг, но и опасение, что Рэнсом не совсем человек.

Стремительно, прежде чем успела струсить, я схватила свою чашку с кофе и уселась перед ним.

– Слушай, мне нужен мой телефон. Для работы.

– Ты не работаешь, – напомнил он мне, доедая свой завтрак в два укуса, затем взял тарелку с кружкой и вымыл их в раковине.

Я повернулась на стуле.

– Вообще-то, работаю. К твоему сведению, я веду блог в «Инстаграме»^[13].

– Это хобби, а не работа. – Рэнсом направился наверх. Я вскочила и бросилась за ним.

– Конечно же работа. На самом деле я обязалась сегодня прийти на бранч в новую пекарню на Родео Драйв со своими друзьями.

Я бы не назвала НеНе и Тару подругами, но мы регулярно виделись. Кроме того, я не должна оправдываться за свою жизнь перед этим парнем.

Рэнсом поднялся по лестнице, я шла за ним по пятам.

– Чертовски увлекательно, – сухо заметил он. – Ознакомься с контрактом, согласись с условиями, и мы сможем приступить к выполнению твоих обязательств, после того как я изучу место назначения и выясню, как и когда ты там появишься. Кстати, твой новый бюджет составляет сотню баксов в день. Используй их с умом.

Мой что?

Ухватившись за края, Рэнсом стянул с себя пропотевшую майку и со шлепком запустил ее в стену, после чего вошел в свою комнату. В отчаянии я последовала за ним. Он собирался раздеться. В этот момент мне следовало в ужасе сбежать, но, опять же, этот мужчина не стал бы брать меня против моей воли. Он слишком горд для этого.

Рэнсом обернулся, вскинув бровь.

– Что ты делаешь?

– Веду переговоры? – поморщилась я.

– Убирайся.

Я еще сильнее уперлась пятками в пол.

– Сначала отдай мне телефон.

– Сначала прочитай контракт, – парировал он.

Я закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Неужели я действительно собиралась раскрыть этому монстру свой самый большой комплекс? Нет. Ни за что не стала бы говорить с ним о чем-то настолько личном, настолько унизительном.

– Я… – Я облизнула губы. – Я…

– Ты не слишком занята. Даже не притворяйся.

Уф.

– Дело не в этом.

– Это попытка проявить независимость или же ты слишком важная персона, чтобы утруждать себя чтением электронных писем? – Его насмешливый тон пронзил меня насквозь.

– Нет!

Его слова, словно пули, пробили мою грудь. Воздух в легких сгустился и стал нестерпимо горячим.

– Забудь. Я не сдвинусь ни на дюйм, пока ты не вернешь мне телефон.

– Прекрасно.

С этими словами Рэнсом спустил пояс своих серых спортивных штанов. Я мельком увидела отчетливую V-образную линию его брюшного пресса. Его золотистую гладкую кожу и дорожку волос, спускающуюся от пупка к…

– Господи! – Я отвернулась и закашляла, чтобы скрыть смущение. – Что ты делаешь?

– Заставляю тебя сбежать. Или, наоборот, закладываю основу для приятного, мягкого мирового соглашения после иска о сексуальных домогательствах, который собираюсь подать против тебя.

Я зажмурилась. Он играл со мной в «кто первый струсит». И выигрывал. Как мне выжить рядом с ним в течение полугода?

Никак. Придется заставить его уволиться.

– Итак? – спросил Рэнсом. С закрытыми глазами я чувствовала, как его теплое дыхание обдувало мне шею. По спине пробежали мурашки. – Твой ход, Соплячка.

Для него это все шахматная партия, не более чем развлечение. Но это моя жизнь.

– Я прочту чертов контракт, – услышала я свои слова. И открыла глаза. К счастью, штаны были на нем. К сожалению, снисходительная ухмылка тоже.

– Если встретишь какие-нибудь сложные, пугающие слова, дай мне знать.

– Пошел ты, Рэндом. – Мой голос дрожал, и я ненавидела себя за это.

– Рэнсом, – поправил он.

– Рэндом^[14] тебе больше подходит.

Он замер, осматривая меня зловещим взглядом из-под полуприкрытых век, напоминая, что передо мной человек, который сражался – защищал? – чтобы заработать себе на жизнь. У меня задрожала нижняя губа. Он похож на бессердечного принца, далекого и неприкасаемого.

Что бы Рэнсом ни увидел в моих глазах, он понял, что я слишком легкая добыча. Линия его челюсти смягчилась, а выражение лица из убийственного превратилось в «покончим-с-этим-дерьмом».

– Я в душ. Когда выйду, тебе лучше быть готовой подписать контракт, ознакомившись со всеми пунктами. – Он закинул полотенце на плечо и вышел из комнаты.

Я пошла в спальню и уселась на матрас, сжимая пальцами пачку бумаг. Мой взгляд блуждал по страницам. Слова сливались, будто бумага намокла. Я пыталась разобрать по одному слову, но была слишком встревожена и не могла сосредоточиться. После нескольких минут тщетных попыток я встала и открыла балконные двери, чтобы подышать воздухом.

Ты справишься. Ты уже делала это раньше. Все, что нужно, – немного сосредоточиться.

К тому времени, когда раздался стук в дверь, я успела дочитать только второй абзац. Что-то про персональную ответственность.

Рэнсом вошел одетый в стильный костюм от «Прада» и блестящие лоферы^[15], будто он присутствовал на церемонии вручения Оскара. Он застегнул запонки. Я прислонилась плечом к дверной раме балкона, делая вид, что не хочу сброситься с него.

– Ну как?

– Скучно и неинтересно. Одна звезда из пяти. Не рекомендую.

Подойдя к одной из тумбочек, я достала из ящика ручку. Затем поставила подпись на пунктирной линии внизу контракта, хотя на самом деле не имела ни малейшего представления о том, чем мне это грозит. Передала папку обратно Рэнсому, одарив его роковой ухмылкой.

– Что ж. Ты все-таки способна принимать правильные решения. – Он выхватил контракт из моих рук.

Я ожидала, что Рэнсом погладит меня по голове, настолько он любил унижать, но конечно же я недостаточно хороша для его прикосновений.

– Твой отец должен мне сто баксов, – невозмутимо произнес он.

Они поспорили на это? Я бы не стала ставить на отца. Он всегда принимал меня за своего маленького, простодушного, очаровательного пупсика. С большими глазами и маленьким мозгом.

Может, отец рассказал Рэнсому о моих… проблемах. Может, Рэнсом знал, что я не читала контракт. Как же тогда жаль, что этот совершенно незнакомый человек, которому я даже не нравилась, верил в меня больше, чем собственный папаша.

Слезы наполнили глаза, и я почувствовала, что где-то в горле застрял крик.

– Посмотри на меня, Соплячка.

Соплячка. Это так покровительственно, так унизительно… и я ничего не могла с этим поделать. Родители даже не отвечали на мои звонки.

Почему я не отвечала им, когда еще могла? Когда все еще можно было обсудить?

Я повернула голову, бросив на него полный ненависти взгляд, и расправила плечи.

– Я выполнила свою часть сделки. Теперь отдай мне телефон, кретин.

– Попроси по-хорошему.

– Пожалуйста, кретин.

Мрачно усмехнувшись, он достал из внутреннего кармана пиджака мой телефон и протянул мне. Я вытянула руку, чтобы взять его, но Рэнсом поднял телефон в воздух, не позволяя мне дотронуться. Он был таким высоким, что телефон задевал потолок. В этот момент я поняла, что в его жилах течет не кровь, а жидкое золото. Он не смертный, но и не бог. Просто он нечто иное.