– Ух, столько сегодня улыбался, что теперь год с кислой физиономией ходить буду, – с армянским акцентом пожаловалась чёрная телефонная трубка.

– Получилось? – не стал участвовать в южном многословии Пётр.

– Шесть путёвок на третью смену, она начинается 4 августа, и три пары сапог с киностудии «Мосфильм». Там сейчас закончили снимать какой-то исторический фильм.

– Ты просто волшебник, дорогой товарищ Петрос! – вот теперь красивых оборотов не жалко.

– Вай, ты бы знал, Пётр Миронович, сколько я волосков из бороды вырвал! – засмеялась трубка.

– Как бы сапоги быстрее получить? А то скоро и не нужны будут, – снова перевёл Тишков разговор в деловую плоскость.

– А мне песни как? – опять заржала трубка.

– Проблема, – вслух задумался Штелле.

– Какая проблема! Я сегодня же отправлю в Свердловск самолётом Акпера, а ты отправь туда своего человека. В аэропорту поменяются. Акпер отдаст сапоги, твой человек плёнки с песнями и ноты. Хорошо придумал?

– Нет, ты точно волшебник, уважаемый Петрос. Слушай, так ведь и не узнал твоего отчества.

– Мушегович. Моего отца звали так же, как и отца Фрунзе, или Фрунзика. Он Фрунзе Мушегович, я – Петрос Мушегович.

– Хорошо, Петрос Мушегович, мой человек в десять утра будет завтра стоять у входа в аэровокзал и в руках держать… – а что держать?

– Нет. Акпер будет стоять и держать сетку с мандаринами. Договорились?

– Договорились, – ну вот, лиха беда начало – уже шесть путёвок есть.

Между этими двумя разговорами дотянулся и до второго потенциального донора. Естественно, товарищ Фурцева. Екатерина Алексеевна хмыкнула и спросила – а Луну с неба не достать?

– Екатерина Алексеевна, вы ведь слышали такую фамилию – Высоцкий? – начал разыгрывать отвлекающую комбинацию Пётр.

– Только не говорите, что он споёт песню «Марш космических негодяев», – прозвучало почти зло. Оказывается, и правда, что умным людям хорошие идеи приходят в голову одновременно.

– Значит, слышали? Екатерина Алексеевна, я частично переписал его текст. Убрал кое-что, вставил более удобоваримые строчки. Нужен Высоцкий. Пусть послушает. Если удастся его уговорить на мои исправления, то это будет «Марш покорителей звёзд». И нас с вами будут помнить только из-за этой песни, скажем, лет через сто.

– Там ведь ещё Юрий Петрович Любимов.

– Не любите любимого миллионами Любимова? Правильно. Это не искусство, это позёрство. Только не совершайте ту же ошибку, что и с Солженицыным. Приласкайте, дайте премию, назначьте во всякие советы и комитеты. Увидите, ажиотаж схлынет. У нас любят невинно страдающих и ненавидят любимчиков.

– А долго ждать? – а ведь сильно обижена на Любимова.

– Начните хвалить в газетах. Поставьте в пример другим режиссёрам.

– Змей ты, Пётр Миронович. Пять путёвок в «Артек» и пять в «Орлёнок» попробую достать. Высоцкий завтра позвонит в десять утра. Да, Пётр Миронович, это правда, что француз тебе больше миллиона долларов посулил?

– Думаю, намного больше.

– Выгнать, что ли, мужа? Женишься на мне? Школу, как Шолохов, откроешь? – нда, не любят в нашей стране и богатых.

– Детскую больницу.

– В одиннадцать перезвони.

Вот и думай, удачно всё прошло или нет. Путёвок десяток добыл. «Орлёнок» не хуже «Артека», хоть и звучит не так пафосно.

А после Мкртчяна удалось дозвониться и до третьего потенциального поставщика путёвок. Александр Васильевич Борисов, председатель Облисполкома, хмыкнул, услышав, кто его от государственных важных дел оторвал, и сразу же наехал.

– Пётр Миронович, а вы в курсе, что у меня жена опять ваше приложение к газете за три рубля купила?

– Зачем? Я ведь вам подписку оформил? – не въехал Пётр.

– Оформил. Так это на литературное приложение, а жена купила интересную газетку, «Садист» называется.

Точно. Газета «Заря Урала» начала выпускать новое приложение для садоводов и прочих крестьянствующих субъектов. А что, вон сколько всяких героев и кандидатов в городе – пусть примут участие в расползании знаний по передовым методам ведения дачного хозяйства. А если серьёзно, то Пётр дал команду корреспондентам покопаться в разных газетах и журналах и сверстать первый номер приложения, а второй уже делать по просьбам и предложениям читателей. Вот второй номер, скорее всего, и купила жена председателя облисполкома. Пётр газетку видел – на самом деле полно полезных советов. И апофеозом – объявления, где садоводы могут написать о желаемом обмене одних семян или луковиц с саженцами на другие. Пусть в Краснотурьинске будут самые красивые сады.

– Не переживайте, Александр Борисович, и на это приложение оформим вам подписку.

– Пять.

– Ну, пять так пять.

– Жена с коллегами поделилась, а те в крик – и им надо. Женщины!

– Александр Борисович, у меня к вам просьба есть. Я тут одну акцию провожу по озеленению города, и хочу к этому делу школьников привлечь. Ну, и как приз – путёвка в «Артек». Не поможете? – Пётр даже специально в просьбе число не озвучил. Пусть начальство само щедрость проявит.

– Хорошо. Я поузнаю, что можно сделать.

– Там ещё ведь и пионерский лагерь «Орлёнок» есть.

– Есть. Внука в прошлое лето туда отправлял. Восторгов было! Перезвоню через пару часиков.

Перезвонил. Три в «Артек» и пять – в «Орлёнок». Это ведь уже двадцать одна. Осталось чуть – правда, и людей способных на это, немного осталось среди знакомых. Что ж, попробуем позвонить Георгию Михайловичу Рогульскому, заместителю председателя Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, – решил Штелле.

Пётр успел по приезде из первопрестольной переговорить с обоими начальниками ИТУ. Отказать не отказали, но и энтузиазма не проявили. Так ведь и понятно, зачем им лишняя головная боль? Это в первый разговор полковники скуксились, а ведь на следующий день состоялся и второй, после того как с ними пообщались из Москвы со Свердловском по этому же поводу. Энтузиазму опять не добавилось, но добавилось рвения. Товарищам приказали, и обязали, и хвоста накрутили. И ладно. Самая долговременная вещь – это «времянка», а самые лучшие фанаты – это те, кому выгодно фанатеть. Выбьется команда в первую лигу – смотришь, какая очередная юбилейная медалька отколется, а то и в столицу Урала заберут на повышение. А ежели команда в призёры выбьется? Стимул.

Рогульский рассказал о почти принятом решении по созданию команды второй лиги «СКА-Маяк», осталось пару подписей собрать – и на путёвки отреагировал без хмыканий и уговоров. Перезвонил через пятнадцать минут и сообщил о принятом решении выделить в Краснотурьинск в ДСШ десять путёвок в «Артек» и пять – в «Орлёнок». Блин! Надо было с этого товарища начинать.

Событие семнадцатое

Высоцкий позвонил. По стандартному «здравствуйте» было не понятно, как он относится к этому разговору. А вот голос был узнаваем, хотя хрипотцы поменьше – ещё не искурил и не надорвал связки на своих спектаклях.

– Владимир Семёнович, вы ведь знаете, кто я? – после обычных дежурных приветствий спросил Пётр.

– Тяжело не услышать ваши песни, если их не переставая по радио крутят, – нейтрально отозвался Высоцкий.

– Тогда давайте сразу к делу. Я сейчас готовлю концерт, посвящённый Дню Космонавтики. Юбилей – десять лет. Десять лет космической эры. Пока для нормального концерта не хватает пары песен. Над одной сейчас работаю, но пока сыровата, а вот тут недавно был в Москве и услышал из открытого окна ваш «Марш космических негодяев». Пока в самолёте летел, всё пытался слова переделать так, чтобы песня не про негодяев была, а про покорителей звёзд. Вроде получилось.

– Услышать можно? – после почти минуты молчания прохрипела трубка.

– Нужно. Слушайте. Изменений немного.

Вы мне не поверите и просто не поймёте:
В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, —
По пространству-времени летим на звездолёте,
Чтоб открыть сверхновую звезду.

Но от Земли до Беты – восемь лет,
Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и краса – ох, влипли, как!
Наизусть читаем Киплинга,
А кругом – космическая тьма.

На Земле читали в фантастических романах
Про возможность встречи с иноземным существом,
А теперь летим к ним без сомнения на равных —
Нам все встречи с ближним нипочём!

Но от Земли до Беты – восемь лет,
Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и краса – игрушки нам!
Наизусть читаем Пушкина,
А кругом – космическая тьма.

Нам прививки сделаны от хворей всех сверхновых,
От любых болезней и от бешеных зверей —
Нам бояться нечего потоков ледниковых:
На Земле бывало веселей!

Но от Земли до Беты – восемь лет,
Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Места нет в ракете, тесно тут,
Стоя сон по нескольку минут,
Всё забито блоками,
Наизусть читаем Блока мы,
А кругом – космическая тьма.

Прежнего земного не увидим небосклона:
Если верить россказням учёных чудаков,
Ведь, когда вернёмся мы, по всем по их законам
На Земле пройдёт семьсот веков!

Но от Земли до Беты – восемь лет,
Ну а до планеты Альфа-Зет,
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Не достать, к несчастью, книжки нам,
Наизусть читаем Пришвина,
А кругом – космическая тьма.

Пётр закончил читать речитативом свою переделку и замолчал. Молчали и на том конце провода. Долго молчали. Штелле не начинал первым, боялся спугнуть Высоцкого. Первым не выдержал Владимир Семёнович. Как-то жалобно, что ли, произнёс:

– Это ведь совсем другая песня. Не моя. Смысл ушёл.

– Владимир Семёнович, даже спорить не буду – ваша лучше. Далеко мне до вас. Один только маленький нюанс: не хотите разве вместе с Гагариным оказаться на одной сцене и спеть её? Дома для друзей, да и на других концертах, пойте свой вариант, а для всей страны, которая отмечает десятилетие космической эры, для мальчишек, мечтающих стать космонавтами, мечтающих покорять другие планеты, лететь к другим звёздам, спойте мой вариант. Это не догма, если хотите что исправить – пожалуйста, но это должен быть «Марш покорителей космоса», – Пётр слышал, как сопел в трубку Высоцкий.

Потом её прикрыли ладонью и там забубнили. Слышно не было даже отдельных слов, только раз промелькнуло «Юрий» – дак и без слов понятно, что звонит Высоцкий из кабинета Любимова, и тот сидит рядом, ну или стоит. Советует. А как надо относиться к этому советчику-антисоветчику? Пётр считал, что именно вот такие люди, как Любимов, Солженицын, Андрей Николаевич Сахаров со своей неоднозначной супругой-кукушкой Еленой Боннэр и разрушили страну. Даже не «Меченный» и «Борька алкоголик». А эти! Борцы! Победили. И что, сладка победа? Наркотики и нищета основной массы населения. Проституция. Бандитизм девяностых. Полные полки в магазинах. Полные полки поддельных продуктов. Шоколад, который не плавится, а сворачивается при попытке получить фондю, колбаса, которая не жарится, и далее по списку. Свобода слова? Свобода показывать порно детям, свобода материться с экрана? Так вот уж прям невтерпёж было, чтобы обязательно матом, и не меньше, чем на всю страну? Получилось ведь. У любой медали две стороны. Иногда вторая – уж больно отталкивающая. Нужна ли такая медаль?

– Я должен приехать в этот ваш Краснотурьинск? У меня ведь спектакли, да и договор есть с клубом железнодорожников о выступлении, – бубнёж наконец прекратился.

– Гагарин едет и будет здесь 1 апреля. Нужно приехать сюда, Владимир Семёнович, здесь будет запись. Говорухин будет снимать концерт, – вроде лёд тронулся.

Опять забубнили. На этот раз недолго.

– Второго прилечу в Свердловск, как до вас добраться?