По утверждениям допрашиваемого, артель у них мелкая, обходящаяся исключительно своими силами, дабы не привлекать постороннего внимания. Работали дружно, зарабатывали неплохо, чужих сторонились. В большой бизнес не рвались, здраво оценивая собственные возможности. Да и зачем? На жизнь хватало, а если не пить беспробудно горькую, то и откладывать получалось.

Уничтоженный «УАЗ» принадлежал всем, на паях, что особенно удручало мужика. Он страдал, постоянно косясь на изувеченный автомобиль, однако не ныл и понимал – их компания влезла в неприятности по уши. Теперь завертится, вплоть до тюрьмы.

Антон его разубеждать не спешил, но когда речь зашла про отсутствие полиции на вырубке (допрашиваемый посчитал, что проходит некая спецоперация силовиков и пожелал увидеть самого большого начальника), командно осадил:

– Штрафа не будет. И оформлять ничего не будем. У нас без бумажной волокиты… Запомни, ещё раз сунетесь за лесом – приедем и порвём. На клочки. Так своим дружкам и передай.

– Бандиты, что ли?!

– Лесные Робин Гуды. Чтобы завтра всего этого, – призрак кивком указал на технику, – не было. Проверю. Обманете – ждите в гости. Я сказал.

На прощанье тюкнув мужика в темя активированной Печатью, чтобы не подсматривал, Антон подобрал ружьё «Главного», разрядил его, и зашвырнул подальше, в обломки веток. Пусть ищет.

Представление заканчивалось.

– Анисий! – позвал Иванов.

– Я! – лихо отозвался домовой, в процессе допроса скрывавшийся за трактором.

– С этого дня лес обходите. Заметите лесорубов или иную погань – докладывайте.

– Есть!

– И без оружия! Партизаны недоделанные.

– Рады стараться! Угодья – они порядку требуют! Надзору и бережения! Вот ранее не обходили, на авось полагались, и чем закончилось? Потратой да хищничеством! Мудро ты велел, хозяин! Ой, мудро…

Нововведение он воспринял с огромнейшим энтузиазмом, в отличие от подчинённых, прекрасно понимавших, кому именно предстоит патрулировать прилегающие к турбазе окрестности.

Наступала пора уходить, однако оставалось последнее, неотложное дельце.

– Всем благодарность! Хвалю за службу! – громогласно объявил Серёга, с удовольствием слушая ответное:

– Ура-а!

***

Организованная колонна воинственных домовых второй раз за день втягивалась в ворота. Без песен, без победных выкриков, но каждый из мелких мужичков выглядел так, будто победил дракона, а то и целую драконью стаю. Пулемёт вообще несли как старшего товарища, прилегшего отдохнуть после тяжёлой битвы.

– Раз, раз, раз, два, три… – степенно командовал Анисий, и все отбивали ногами положенный ритм с чёткостью метронома.

Идиллическая картина.

Окончательно помирившийся с напарником Антон шёл поодаль, морщился от накативших раздумий, но делиться ими не хотел, генерируя в голове какие-то комбинации, заставляющие его изредка хищно скалиться. Серёга тоже топал наособицу, планируя предстоящий разговор с компаньоном-белкооборотнем. Проблема с пропажей велика, к сожалению, никуда не делась.

– А есть ли у вервольфов средства? – невозмутимо, словно спрашивал о постороннем, обратился к инспектору Швец.

– Наверняка. Отдых дорогой. На последние шиши к нам не приезжают.

– А наличные?

– Мне откуда знать, – Сергей притормозил, требовательно взял коллегу за рукав. – Ты что задумал?

– Как бы это сказать… Велосипед попробую найти.

– Причём тут деньги?

Заговорщицки подмигнув, Антон хитро улыбнулся.

– Деньги, дружище, почти ни при чём. Кроме того, что у меня на банковской карте скоро ветры взвоют от пустоты. Взяток мы не берём, зарплату мне лишь отпуском начисляют. Хочу на ставках выиграть. Поспорить с оборотнями.

– По поводу?

Знавший о финансовых затруднениях друга Сергей забеспокоился. Авантюрный нрав коллеги, порой, выкидывал такие коленца, что разгребать приходилось едва ли не всем Департаментом.

Однако, находиться в этом насквозь продажном мире без копейки в кармане – тоже хорошего мало. Разве что воровать учиться.

Потому с критикой Иванов не спешил. Давал высказаться.

– Я о пропавшем велосипеде, – призрак раскрывал планы с энтузиазмом, но без горячности. – Сдаётся мне, пропажа не такая уж и пропажа. Проще всё.

– Это я и без тебя знаю. Мальчишка обманывает, чтобы за утерю не отвечать.

– Совершенно верно. Но родители, как я понимаю, про это не додумались? Верят деточке?

– Верят, – согласился Иванов. – Я их не разубеждал. К чему отношения портить? Велосипед того не стоит, да и не нашли мы его.

– Найдём. Есть мыслишка.

– Поделишься?

– Пока рано, – Антон развёл руки в стороны, намекая на незрелость плана и необходимость дополнительной подготовки. – Зато хочу попросить. Дай в долг немного. Желательно, наличными. И выступи в роли судьи.

– В чём прикол? – инспектор не спешил соглашаться, предчувствуя обязательный подвох.

– Всё честно. Я спорю с оборотнями или оборотнем, папашей малолетки, на то, что никаких грабителей в маске не было. А заодно попробую найти велик. Впрочем, тут понадобится помощь… Твои домовые вполне подойдут. Разрешишь им поучаствовать?

Скрытничающий Антон выглядел забавно и убеждённо. А ещё он очень не любил брать взаймы, рискуя делать подобный шаг лишь при полной уверенности в положительном исходе мероприятия или при большой необходимости.

Надо помочь.

– Не вопрос. Сколько нужно?

– Сколько не жалко потерять, – отшутился напарник. – Я отдам.

Порывшись по карманам, Иванов выгреб всю имеющуюся наличность, пересчитал.

– Десять тысяч. Больше могу обеспечить безналом. У меня есть.

– Спасибо. Ограничимся десяткой… На оборотней обещаю не давить. Откажутся – бесплатно велик верну. Никакого вымогательства или просьб дать «на бензин». Хотя и жалко будет. Там есть, за что содрать денежку в воспитательных целях. Но, сначала, уточню, чтобы не вляпаться по глупости: сколько лет мелкому вервольфу?

– Двенадцать, – с большим сомнением сказал Сергей. – Во всяком случае, выглядит он на этот возраст. Как на самом деле – хрен его знает. Их племя живёт долго. Очень долго.

– Помню. Но, раз с прочей мелкотой на велике до сих пор рысачит – значит ребёнок. Уже легче. Далее. Курящих на той пьянке много собралось?

– Были. Сколько – не скажу, – инспектор видел кого-то из компании с сигаретой, однако не обратил на это внимания.

– Совсем хорошо, – загадочно разулыбался Швец. – И последнее, но это не к тебе… Анисий! – громко позвал он предводителя турбазной нечисти. – Анисий!

Крика ему показалось недостаточно, и призрак несолидно сорвался на бег, догоняя колонну новоявленных партизан. Сергей пошёл следом, наблюдая, как напарник чуть ли не за шиворот хватает опешившего домового, что-то втолковывает ему, указывая на огороженную профлистом площадку с мусорными контейнерами.

Тот поглядывал на хозяйского друга сначала с изумлением, затем с недоверием, однако после мелькнувшего слова «велосипед» преисполнился желанием помочь в розысках утерянного имущества.

Отправив подчинённых разоружаться, и «узнаю, что кто-то постояльцам на глаза в амуниции показывался аль проболтался – в отхожее место переведу», Анисий трусцой поспешил за ограждение, возбуждённо приговаривая:

– Туточки… Всё туточки, – а через полминуты. – Ах ты ж, ети!..

Не дожидаясь финала мусорных исследований, Сергей пошёл в свой номер, сменить одежду на более чистую. Лесные разборки с падениями на землю мало способствовали внешней чистоте, потому часть поисков оказалась пропущенной.

Но на финал он успел, отложив звонок Ерохе до полного прояснения ситуации.

***

Строгий, как экзаменатор, Швец, стоял в кругу отдыхающих, и веско, с ледком, говорил:

– В ходе проведения дознания установлен факт отсутствия события преступления, равно как и невозможность угрозы жизни и здоровью вашего сына.

Папаша мелкого вервольфа, плотный мужчина с тяжеловатым лицом, выражал недовольство. Культурно, но бескомпромиссно. Обвинения во лжи сыну пока никто не выдвигал, однако «между строк» отчётливо читалось: «Обман на обмане. Заврался ваш сыночек».

Товарищи оборотня пока не заняли ничью сторону, чем очень его злили, метко ударяя по самолюбию. Женщины-волколюди вели себя более предсказуемо. На открытую конфронтацию не шли, но всем видом показывали, кому они верят, а кому нет, ласково поглаживая маленького оболтуса по голове и с вызовом бросая испепеляющие взгляды на Швеца.

Виновник всей этой суеты, стоически перенося женские нежности, держался рядом с отцом, придавая тому уверенности своим тягуче-писклявым: «Па-а-па… Я правду говорю. Честное слово!»

От этого у Антона дёргалась бровь.

«Мало того, что врёт, как сивый мерин, так ещё и спорить мешает, – читалось на его физиономии. – Выпороть бы».

К подошедшему Иванову никто из собравшихся не обратился – напарник умело притягивал внимание к себе, заставляя слушать только его да отца-оборотня.

Пользуясь незаметностью, инспектор приблизился к собравшимся сзади и стал немножко в стороне, давая напарнику себя заметить. Деньги лежали в кармане штормовки, как и смартфон с установленными банковскими программами.

Появление пришлось весьма кстати. Завидев сослуживца, Швец перешёл ко второй стадии представления, тут же сменив казённый тон на панибратский. Вскользь бросил с пяток понимающих реплик, постепенно съехал на «ты».

Вервольф предложенную манеру общения принял. В словесной эквилибристике у призрака частенько случались приступы мастерства, заставляющие оппонента искренне считать, что всё происходит по его согласию и воле:

– Я тебе талдычу – никто не нападал, а ты заладил: «Не мог… Преступники…» Скоро велик притащат. Тогда что запоёшь?

– Сначала найдите.

– Найдём. Могу поспорить! На десять тысяч!

Названная сумма оставила оборотня равнодушным. Бедностью он не страдал. Тогда Антон, умоляюще глядя на друга, добавил:

– И ящик вискаря.

Упоминание изрядного количества спиртного пришлось собравшимся более по вкусу. Предлагаемое пари становилось занимательным, чисто мужским, подогревающим интерес к уже приевшейся теме.

Повеселевшие приятели папаши с любопытством ждали ответа. Примет или нет? Позволить себе ящик не просто дорогого, а очень дорогого виски мог каждый, но добытое в качестве приза – в разы вкуснее. Почётнее, в конце концов.

Подогреваемый поддержкой собратьев, вервольф снисходительно бросил:

– По соточке – слабо?

Швец замер. Разговор шёл явно не о ста граммах или рублях. Таких денег у него не предвиделось даже в очень отдалённом будущем. Десять тысяч он рассчитывал, в случае неудачи, частично покрыть оставшимися сбережениями, частично каким-нибудь мелким кладом, упросив свою подружку Розу пошерстить по старым домам. Или перезанять у Ланы, специалистки по старым фолиантам.

Призрачный инспектор давно собирался предложить ей свои услуги в поиске редких книг – благо, знакомства на блошином рынке открывали некоторые перспективы. Попадались там ценные экземпляры за совсем недорого. Тем более, предварительный разговор уже состоялся, можно и аванс выклянчить.

Однако сто тысяч… При всей уверенности в выигрыше – опасно. Любая случайность может стать роковой.

– Подходит! – ответил Сергей за напарника, упругой походкой приближаясь к спорщикам. – Но ящик вискаря остаётся. Кто бы ни победил – пойдёт на всех.

Инспектор не задумывался о выигрыше или проигрыше друга. Он просто поддерживал статус Департамента, про себя меняя отношение к папаше-вервольфу. Если сначала ему не нравилась затея напарника, по своей сути напоминая мошенничество, то теперь ситуация кардинально изменилась. Оборотень провоцировал, прекрасно понимая всю неподъёмность суммы для призрака. Красовался перед приятелями, убеждённый в собственной правоте, демонстрировал финансовую состоятельность и показную бесшабашность.

Мол, просили – получите!