Уже говоря всё это, я вдруг поняла, что он хочет сделать, вспомнив про два его метода, с помощью которых он поднимает девушкам настроение – сладости и ласка. Да и его потемневший взгляд только подтвердил мои опасения.

Не дав мне договорить, Адам резко развернул меня к себе, сжав моё лицо руками, видно для, чтобы я не отстранилась, и поцеловал. И мне в ту же секунду буквально снесло голову, а тепло его губ стёрло все мои сомнения. Я забыла, что должна держать его на расстоянии, забыла, что ещё после того раза, когда его губы впервые коснулись моих, я сама же просила его не нарушать черту дружеских отношений, я забыла даже о том, как видела его в клубе в компании девушек, ластящихся к нему словно кошки. Забыла обо всё и просто отдалась вспыхнувшей в груди страсти, с непонятным мне упоением отвечая на поцелуй.

Мне было так хорошо с Адамом, как не было ни с кем другим. Я буквально таяла от его близости, от исходящего от него тепла, и от дурманящего запаха его тела. Обхватив его за плечи, я сильнее прижала его к себе, и от удовольствия закрыла глаза. Но когда я захотела зарыться пальцами в его густую рыжую шевелюру, Адам отстранился от меня, хитро подмигнув, этим вдребезги разбив только зародившуюся во мне надежду, что он испытывает ко мне что-то серьёзное.

– Но вот, милашка, теперь ты будешь думать о том, какая я сволочь. А может быть, и наоборот, твоя головка будет занята мыслями, что это был лучший поцелуй в твоей жизни. – Он звонко рассмеялся и снова взял меня под руку, выглядя так, словно поцелуй со мной его особо не встревожил. – Ну что, пошли на приём?

– Адам…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, я ещё та скотина и тебе за меня стыдно.

– Адам…

– Да, тебе неприятно, что я это сделал, и что это увидели другие, но кто просил их за нами наблюдать? Тебе уже пора плевать на чужое мнение, а не подстраиваться под него.

Я проглотила готовое сорваться с губ имя, уже понимая, что с ним попросту бесполезно говорить о чём-то серьёзном, и осмотрелась, решив переключить своё внимание на что-то другое. И правда, многие приехавшие вслед за нами гости, теперь недовольно и с осуждением смотрели в нашу сторону, словно мы только что на их глазах сделали что-то развратное. Хотя да, наш поцелуй не назовёшь скромным. Но к чёрту их всех!

– Адам! Я ведь уже просила тебя так не делать! – Я ещё хотела добавить что-то про то, что не прельщаю поцелуи, если они не вызваны искренними чувствами, но вовремя себя придержала, посчитав, что это будет уже лишним, и намекнёт Адаму, что я что-то к нему испытываю. А я не могу этого сделать, пока не пойму, что в свою очередь он испытывает ко мне.

– Уже об этом просила? Когда это?

– Как… когда… – Я растерянно посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, шутит он сейчас или нет. Но что-то смешинок я не наблюдала. Так неужели это значит, что он попросту забыл, что уже целовал меня? Вот же рыжий…!

У меня даже дыхание перехватило от возмущения и злости на саму себя. То есть, я этот поцелуй помню, а он нет? Видно, он очень часто целует девушек, раз это напрочь стирается из его головы. Хотя что с него взять, он просто бабник, который настолько не обделён женским вниманием, что ему уже плевать на их чувства. А я дура, ещё и переживала из-за этого, что-то себе накручивала и нервничала, а он… Он даже не помнит, что целовал меня!

– Ты идиот Адам, просто идиот! – Я оттолкнула его от себя и зло зашагала к особняку, пытаясь не обращать внимания на задетое самолюбие. С Адамом ведь с самого начала всё было ясно, но я почему-то всё равно подпустила его слишком близко, настолько близко, что его близость теперь приятно меня будоражила. Вот только такое пренебрежение с его стороны сильно меня ранит. Ну и кто из нас ещё идиот? Конечно же я! Адам вскоре забудет и об этом поцелуе, а вот я нет, я буду ещё долго о нём вспоминать.

Я уже ни на кого не обращала внимания, игнорируя колкие и любопытные взгляды, и просто пыталась обуздать разгоравшуюся во мне злость. Мне уже не был страшен особняк, меня не пугала встреча с Николасом и Мартином, и в голове настойчиво засел один лишь Адам, причиняя этим боль и распаляя во мне негативные эмоции. А самым обидным было то, что он поступил так не со зла, не преследуя цель как-то меня задеть или уколоть, просто натура у него была такая… свинская.

– Ев-ва, постой! – Адам быстро меня догнал, схватив за локоть и вынуждая остановиться. – Пожалуйста, не обижайся на меня. Я обещаю, что больше никогда тебя не поцелую.

Его слова резанули по сердцу словно ножом. Вот почему он просто не может замолчать? Ему вообще иногда лучше держать рот закрытым, а то он, вроде бы, и извиняется, но по факту делает только хуже, намного хуже.

– Да. Хорошо. Забыли. Пойдём уже в особняк. – Я высвободила руку и снова пошла вперёд, испытывая уже не злость, а разочарование, и надеясь, что у Адама хватит мозгов хотя бы немного помолчать, чтобы дать мне время успокоиться.

И, к счастью для него, он так и сделал, так что мы молча вошли в дом, пройдя в главный зал, в котором собралось уже приличное количество оборотней. Николас не стал встречать гостей на входе, как это делал его отец, его вообще пока нигде не наблюдалось, что дало понять, что он пафосно появится перед гостями, когда они все соберутся. Мартина, кстати, я тоже пока не видела.

Подойдя к одному из столиков, я взяла бокал с шампанским, в расстройстве осушив его наполовину одним глотком. Адам, следовавший за мной молчаливой тенью, только нахмурился, но ничего не сказал, и не знаю, как бы долго я смогла выносить его общество, если бы в арке не показалась Натали.

Девушка, её родители и братья, олицетворяли собой пример идеальной семьи, которым только стоило войти в зал, как им была уделена большая часть внимания гостей. Красивые, величественные Островские, смотрели на присутствующих с лёгким превосходством и снисхождением, что многих, почему-то, совершенно не смущало.

Оценив обстановку, отец и мать Натали подошли к другой влиятельной семье волчьей округи, гордо проигнорировав приветствия некоторых оборотней. Двое молодых Островских тут же куда-то делись, затерявшись среди гостей, а вот сама Нат, заметив меня и Адама, медленно двинулась в нашу сторону, идя так плавно, демонстрируя при этом всю себя, что многие мужчины поддались искушению и провожали её жадными взглядами. И их можно было понять. В облегающем, кроваво-красном платье, эта жгучая брюнетка выглядела поистине сногсшибательно, а яркий макияж заметно преобразил её милое лицо, сделав его под стать её характеру. Так что теперь Натали казалась ещё той стервой, но жутко красивой стервой. И, судя по её самодовольной улыбке, она это знает, и это её более чем устраивает.

– Ну надо же, какая встреча. Я, если честно, не ожидала вас здесь увидеть. А что с лицами? Чего они у вас такие кислющие? – Натали встала рядом с нами, внимательно посмотрев сначала на меня, потом на Адама, и что-то мне совсем не понравилось, как её губы искривились в коварной улыбке. – А что такое? Я чего-то не знаю? – Она двусмысленно подвигала бровями, что снова пробудило мою злость.

– Всё в порядке. Просто настроение немного испорчено. – Я допила шампанское вторым глотком и поставила уже пустой бокал на стол, тут же взяв новый. И это действие заставило Натали улыбнуться ещё шире.

– В порядке значит? А вот мне что-то попахивает выяснением отношений. Вы что, роман закрутили? Дай угадаю, ты, Ева, втюрилась в него, но не учла тот факт, что у нашего ловеласа в голове лишь ветер, и он тебе изменил, да? Или отшил? Хотя нет, Адам ещё никого не отшивал. Хотя стойте-стойте, у меня есть другая версия…

– Натали, – от непривычно-серьёзного, чуть рычащего голоса Адама, вздрогнула не только девушка, но и я, – прекращай!

– Да хорошо-хорошо. Что ты сразу рычишь на меня! Я ведь пошутила. Мог бы просто сказать, что я лезу не в своё дело и всё. Больно надо! Мне даже неинтересно, что там у вас происходит. – Натали тоже взяла бокал с шампанским, продолжая что-то ворчать себе под нос, этим показывая, что интерес у неё как раз таки и есть, а вот чувство такта напрочь отсутствует.

Мне кажется, что мы могли бы весь вечер простоять в мрачном молчании, если бы к нашей унылой компании не подошли Рейн и Алёна. Натали, конечно, брезгливо скривилась при виде девушки, но, поймав мой взгляд, тут же включила свою серьёзность, правда вместо пренебрежения решив попросту игнорировать Алёну. Но, несмотря на поведение Наты, между нами завязалась лёгкая беседа, построенная на догадках, что же именно мы услышим от Николаса и чем закончится этот вечер. Всех также волновало появление ликанов и багряного волка, так что я чувствовала напряжение друзей, как и разделяла их желание узнать, не затронет ли новая угроза жизни наших близких. Мы, конечно же, надеялись на лучшее, вот только ни у кого во взгляде я не прочла достаточно сильной уверенности на хороший исход этого вечера.

Даже я уже понимала, что никто не предоставит нам необходимую защиту, и вряд ли последний из Штернов в критичный момент придёт в сопровождении новых наёмников, готовых пожертвовать собой ради местных оборотней.

– Здесь почти не осталось слуг, – еле слышно произнесла Натали, сосредоточив своё внимание на персонале, разливавшем напитки и разносящем закуски по залу.

А и правда, я могу увидеть только двоих из работников, хотя раньше их было пруд пруди, они стояли вдоль стен, готовые по первому же зову принести и подать всё, что только требуется гостям.

– Часть куда-то исчезла, других уволили, – также тихо ответил ей Рейн. – Похоже, что Николас устраняет неугодных, вот только он не успел вовремя найти им замену.

– А кто к нему сейчас пойдёт? – с насмешкой вставил своё слово Адам, снова вернув своё хитро-весёлое настроение, – Он ведь не настолько щедрый, как его отец, который вдвойне платил за каждую переработку и за каждую сохранённую тайну.

Мужчины и Натали начали перемывать косточки Николасу, а мы с Алёной обсуждали какую-то ерунду, лишь бы избежать неловкого молчания. Шло время, все гости уже прибыли, – и их оказалось не так много, как на приёмах Леона, пришла всего лишь половина местных оборотней, – и нетерпение только нарастало, а Николас так и не появился. Такое ощущение, будто он решил выдержать драматическую паузу, дождавшись момента, когда скуку заменит раздражение, и гости начнут возмущаться. А что, он, как молодой мужчина, вечно испытывающий недостаток чужого внимания, вполне может это сделать.

– Ну и долго мы ещё будем здесь торчать? – довольно громко спросила Натали, словно специально для того, чтобы её услышали не только мы. – Уже даже закусок почти не осталось, а нам не несут ни горячего, ни виновника этого вечера.

Отец Натали появился в поле нашего зрения, так недовольно взглянув на дочь, что та тут же стушевалась и обиженно отвернулась в сторону, но всё равно недовольно проворчала:

– И чего он сразу злится? Наверное, голодный, а я ему предлагала поужинать заранее, как чувствовала, что нас здесь ничем существенным кормить не будут.

– А тебе лишь бы поесть, – усмехнулся Адам, закрывая подругу спиной от злого взгляда её же отца, который, словно сомневался, стоит ли ему при всех отчитывать дочь, или лучше сделать это без посторонних глаз. – Если здесь и дальше будет такой тухляк, то давайте поедем ко мне? Я вас едой не обделю.

– Ловлю на слове, – тут же согласилась Натали.

Я от скуки уже чуть ли не клевала носом, не желая больше участвовать в разговорах. Мне просто хотелось отсюда уйти, или хотя бы выйти на свежий воздух. Выпитое шампанское немилостиво ударило в голову, дав понять, что я зря отказалась от ужина, так что выпитый на пустой желудок алкоголь заставил меня почувствовать вялость и головокружение. Но кто же знал, что начало приёма затянется так надолго?

– Николас… Идёт… Ну наконец-то! – загудели гости, освобождая центр зала для вошедшего в сопровождении Мартина Штерна, теперь, похоже, единственного, и, судя по самодовольному выражению его лица, ещё и неотразимого.