Токсичная невестка (страница 8)
Да, сдаюсь, я плохая. И потому призываю всех вас тоже сдаться. Дорогие невестки и свекрови, давайте не будем делиться на плохих и хороших. Мы все примерно одинаковые, мы все один и тот же материал. Конечно же, у нас, у женщин, есть различия. Одни английский учили в школе, а другие немецкий. У одних грудь большая, а у других бедра широкие. Кому-то один раз достаточно объяснить, а другим нужно три повтора. Но если собрать всех невесток и всех свекровей нашего городка на площадь перед новой церковью, потом залезть на колокольню пятьдесят три метра высотой и посмотреть на них оттуда с высоты – все окажутся одинаковыми, юбка на ножках, конструктивно одна женщина от другой ничем не отличается. И это значит, что в отношениях «свекровь – невестка» на личные особенные качества надеяться не стоит. Культура, воспитание, такт, юмор – это хорошо, но нестабильно, это как червонцы золотые, всегда в цене, но не у каждого они есть. Поэтому нам остается один-единственный выход, скучный, но надежный – соблюдать законы.
Сейчас я вам попробую сформулировать самый главный семейный закон. Его обязательно нужно запомнить. Закон семейного счастья номер один —
Не надо вешать свои бусики на чужую шею!
Зимнее пальто, или Мечтайте о высоком.
В жизни очень важно правильно составить расписание. Пока ты молодая и красивая – занимайся любовью, не бухгалтерией, когда будешь противной старухой, тогда садись, подсчитывай деньжонки.
Мы иногда сворачивали в гости к Левушке с Лидушкой, в ту самую квартиру, Танькину, где они жили, временно. Простите, у меня осталась глупая привычка постоянно это уточнять.
– Брат! Брат приехал! – Лидок звенела в тесной как пенал прихожей, открывая нам дверь. – Левушка аж весь изволновался! «Что-то брат не позвонил, вдруг не приедет?» Брата ждет как маленький!
В этой квартирке, Танькиной, еще некоторое время сохранялась энергетика Розы, постепенно испаряясь, как духи. Незаметно пропало ее английское фото, то, где она вместе с мужем стояла на фоне Биг Бена, и фотографии собак Роз Михална тоже перевезла к себе на Белую дачку. Старую кухню сменили на что-то глянцевое, заблестела металликом новая техника, большие окна затемнили высокие подставки для цветочных горшков, там росло что-то зеленое, мрачное, длинное. И запах дерева, который сохранялся в квартире с тех пор, как Папочка любезный делал там своими ручками столярные работы, забили сладкие ароматы косметики и бытовой химии.
Лидок обычно хлопотала на кухне, а я первым делом убегала купаться. В то время мы жили, кажется, еще в студенческой общаге, у нас не было ванны, в нашей комнате был маленький душ, поэтому я как кочевница спешила отмыться, погружалась в теплую пенку и балдела, мне ужасно нравился этот магазинный запах в Лидушкиной ванной, как в парфюмерном отделе.
Лидок обожала пеномоющие средства, она любила чистить, стирать, отмывать, выводить пятна. Она пыталась и меня кое-чему научить, объясняла, как отмыть пригоревшую кастрюльку. «Наливаешь белизну… Ставишь на огонь…» – дальше я не запомнила.
Когда Лидок рассказывала, как она героически отмывала старую чугунную ванну, каким-то чудо-средством ее намазала, скребла, скребла, я зевала, извинялась и зевала. Я и сейчас усну, если вы мне начнете рассказывать, как вывести пятно с ковра. Ничего не могу с собой поделать, «химия в быту» – не моя тема. Я не знаю, как отчистить пригоревшую кастрюльку и знать не хочу. У меня фобия, я боюсь женщин с пылесосом, со шваброй, с чудо-тряпками, я всегда от них шарахалась, как наша Молли от веника.
Ну, прибралась маленечко – и хватит! Пропылесосила – гуляй. Меня всегда пугало это фанатичное вылизывание поверхностей. Моя бабушка начинала мыть пол перед тем, как устроить скандал. Моя мама двигала мебель накануне нервного срыва. Поэтому я с детства не доверяю людям, которые все время убирают. А впрочем, это мои субъективные бабские придирки, я на своих гипотезах психологических ни в коем случае не настаиваю. Главное, что Левушка был счастлив, творческого беспорядка ему хватило со Второй Экс, теперь он наслаждался порядком и уютом.
Лидушку, третью свою жену, он вдохновенно обожал. Как всегда, в начале своих любовей Лева был нежен, игрив и беспечен. Он был похож на пальму – у него все время лето. Антон чего-то там такое интересное ему пытался объяснить, про диджитальный маркетинг, про импортную технику для сельского хозяйства, а Лева наслаждался жизнью, его правая рука держала вилку или рюмку, а левая все время искала Лидушкину задницу, и до него не долетали гениальные бизнес-идеи, которые выкладывал младший брат.
Антон, друг Зильберштейн, как я его звала, когда он приносил домой зарплату, только что подписал договор с приличным заводом, который выпускал все эти милые железные агрегаты для фермеров. Его назначили директором в южный филиал, и он, конечно, согласился с радостью. Только никакого южного филиала еще в помине не было, его нужно было открыть, так что мы с Антоном собрались на юг, работать. Конечно, он позвал с собой и Леву.
– В чисто поле? – усмехнулась Лидок.
Да, поначалу мы ехали в чисто поле. Антон нашел ангар, пригодный для аренды склада, на пустыре у трассы, по пути на море. Он пытался Левушке объяснить, что папина оптовка, «оптовочка», тесна как рукавичка, из семейной фирмы надо уходить, потому что возможности ее расширения ограничены, в зообизнес приходят серьезные сети, в перспективе отцу придется самому переходить к ним в дистрибьюторы…