«Это Алёна!» – билась в голове сумасшедшая мысль.

Как в лучших фильмах про шпионов, я упал девушке на хвост. И стоило один раз увидеть её худенькую спину в белом кардигане, блестящие на солнце рыжие волосы, сердце зашлось в радостном ритме.

Я дрожал, дышал, замирал и, передвигаясь перебежками, следил за ней.

Рыжик шла не спеша, явно наслаждаясь весной и отличной погодой. Мысль о том, что девушке хорошо без меня, я безжалостно прогнал.

Всю дорогу едва держался, чтобы не сократить расстояние между нами. Так хотелось прижать малышку к себе, вдохнуть родной запах, закружить в воздухе, сказать, что мы снова вместе и теперь-то уж всё будет хорошо…

Первый тревожный звоночек прозвонил, когда мы оказались во дворе женской консультации. Я не совсем деревянный дьявол и кое-что понимаю, но зачем Рыжику гинеколог? И жалко, ближе не подойти, разговор не подслушать.

Нацепил очки, прикрылся буклетом, надел бахилы и пошёл следом, разглядывая стены. Девушка присела на мягкий оранжевый диванчик и достала альбом и карандаш. Не знал, что она рисует.

Из кабинета номер пять вышла беременная девушка, и сразу зашла Алёна. Меня буквально колотило от волнения. Может, простыла? Осложнения после комы?

Торопливо подошёл к кабинету и бросил взгляд на диван, где лежал забытый альбом.

Как в замедленной съёмке, беру его дрожащими пальцами и пытаюсь разглядеть знакомые черты сквозь пелену тумана.

Это я.

На следующей странице Варин. Далее Ранира с Ларианом…

Быстро перелистываю, не в силах остановиться. Она помнит. Помнит всех.

Стоп! Она рисует, но не значит, что помнит. Я… я так больше не могу, это невыносимо!

Распахиваю дверь кабинета, мой взгляд утыкается в Рыжика на кушетке с голым, почему-то, животом.

Глаза девушки резко расширяются: она явно узнала меня. Точнее, человека, которого она неоднократно рисовала. Так вот, почему Валентина Ивановна так испугалась! Внезапно осенило меня.

– Так, папаша! – грозно прикрикнула врач. – Подождите в коридоре, ничего с вашей женой не случится. Совсем уже совесть потеряли!

Рука дрогнула, и альбом выпал из рук. «Папаша?»

Папаша…

Я уже ничего не видел, потому что слёзы застилали глаза. «Мой! Мой! Моё!» – кричало сердце, а разум шептал: «Подожди. Узнай. Вдруг не твой». Но я даже думать об этом не хотел. Это же…

На ватных, негнущихся ногах я двинулся в сторону кушетки, но увидев растерянный взгляд Алёны, остановился. Снял очки, вытер глаза – несколько раз. Врач продолжала кричать. Вышел.

Упал на диван, плохо соображая. Если ребёнок действительно мой…

Отец ничего не сможет сделать. Это тот самый невозможный вариант, который каким-то чудом стал возможным.

Я не мог иметь детей без соблюдения особых условий.

Женщину для выноса наследника нашего мира подбирает бог, то есть мой отец. Для этого я должен занять его место – это раз, во-вторых, – это целый обряд. А Рыжик одним махом переплюнула все правила и забеременела. Главное, чтобы от меня. В такое сложно поверить, но я всегда ей верил. Больше, чем себе.

Минут через пятнадцать Алёна вышла, остановилась перед диваном, выдохнула и села рядом.

Сидим, молчим. Я боюсь даже пошевелиться. Жду, когда она заговорит. От неё пахнет, как раньше, а я пялюсь на её живот, прикрытый свободной кофтой: «Моё!» – шипит теперь уже и разум.

– Эм-м? – как всегда, начинает Рыжик, когда не знает, что сказать, и она удивлена. Я знаю все её жесты, манеру говорить, привычки…

Сердце щемит, а глаза выжигает огнём.

– Да ладно вам. Поплачьте, – внезапно тихо произносит она. Я поворачиваю голову и встречаюсь с такими родными зелёными глазами в крапинку. – Думаете, у вас проблемы? – продолжает она тем временем. А я смотрю и в очередной раз поражаюсь своему Рыжику. Ну какая же она классная! Невероятная! Удивительная! Да никаких эпитетов не хватить, чтобы описать её словами. Божественная!

– Я вот полгода в коме была и ни черта не помню, а выписалась из больницы и узнала, что беременна. Мама в ужасе, не разговаривает со мной, требует аборт сделать, а я счастлива. Знаете, как счастлива. Хотя, когда очнулась, была очень несчастна. Такое ощущение, словно потеряла что-то важное, словно я не в свою жизнь вернулась. Всё чужое: дом, улицы, квартира, а живот глажу и чувствую тепло. Моё. Родное. Вот и в глаза ваши смотрю и то же самое чувствую… только вспомнить не могу… – Алёна опускает голову, закрываясь волосами. А я не сдерживаю себя: слёзы текут по щекам. Стыдно? Да плевать. Я счастлив.

– Мой Рыжик… – хрипло выдыхаю и вижу, как плечи девушки вздрагивают. Обнимаю её, прижимая голову к груди. – Ты обещала, что вспомнишь… – тихо говорю, гладя её по волосам. Девушка дрожит, но не вырывается: чувствует, что я вреда не причиню. – А я обещал прийти к тебе. Я здесь. Я сдержал своё обещание. А ты? Решила ребёнка без отца оставить? – в голосе прорезался упрёк, смешавшись с весёлой грустью. Рыжик вскинула голову, чуть не выбив мне челюсть, и шмыгнула носом.

– Я знала, что не просто так рисовать начала, – слабо улыбнулась она.

– Конечно! – усмехнулся я. – Художественные таланты просто так не появляются.

Лицо любимой озарила улыбка, и я не смог сдержать свою.

– Почему я вас рисовала? – девушка хмыкнула, осознав глупость собственного вопроса.

– Ну… – я сделал вид, что задумался. – Наверное, потому что я твой начальник, а ты мой секретарь. Или может, потому что я дьявол? Ум? – хищно вздёрнул бровь и усмехнулся. – А может, потому что люблю тебя безумно. Потому что ты меня любишь. Потому что ребёнок, чьё сердцебиение я слышу – мой.

Глаза Алёны расширились, она вжалась в спинку, а я навис сверху, отчаянно желая её поцеловать. Сейчас. Прижать к себе и не отпускать.

– Если вы сейчас меня поцелуете, я закричу, потому что мне страшно, – призналась девушка, нервно облизнув пересохшие губы.

– А если потом? – улыбнулся в ответ, отстраняясь. – Как насчёт покормить тебя? Ты ведь голодна?

Рыжик медленно кивнула и посмотрела на мои руки.

– У вас пальцы дрожат.

– Естественно, – подтвердил я. – Я тоже боюсь.

– Чего? – удивилась девушка.

– Что не вспомнишь.

Алёна сглотнула и посмотрела на мои губы. Живот скрутило от внезапного и острого желания.

– У вас глаза потемнели, – сиплым голосом вымолвила Рыжик и сама себе удивилась.

– Пойдём, – поднялся сам и протянул руку.

Алёна снова сглатывает и долго смотрит на мою ладонь, не решаясь.

***

Алёна

Сказать, что я в ужасе, – ничего не сказать. Сердце скачет загнанной кобылой, грозя разбить грудную клетку. Но странное спокойствие рядом с живым воплощением моих рисунков заставляет остаться и слушать его голос. Не просто слушать, а верить. Знаю, что всё сказанное незнакомцем, – правда. Только бы вспомнить…

Я волнуюсь. Хочется плакать, кричать, колотить стену. Но вот он протягивает руку и смотрит так, словно я самое драгоценное, что есть на планете.

Неуверенно тяну свою: пальцы подрагивают. Пара миллиметров разделяет наши руки…

Касание. И мир взрывается осколками воспоминаний. Кружит меня в цветном вихре голосов и событий.

Мой первый день в коме. Кастинг. Смешной грим дьявола, его маскарад, вампир и двухголовый пёс…

Моё новое жильё. Соседи, которых я без устали рисовала, и даже сделала куклы. Арахар, Эликот, Ранира…

Приёмная дьявола, он сам – тот, кто сейчас держит меня за руку и смотрит тревожно. Наш медленный танец, взаимное влечение, мой День рождения и невероятная ночь любви…

Я помню всё. Каждую мелочь, словно это было вчера.

Помню его брата-говнюка, и как дьявол пришел в своей истинной ипостаси, сначала жутко меня напугав. Помню Лариана и его мамашу. Всех помню.

Последняя ночь любви и данное обещание…

– Даниэль… – шепчут сухие губы полное имя дьявола.

Мужчина вздрагивает всем телом, прижимает меня к себе, выдыхая, и начинает осыпать лицо поцелуями.

Я не сопротивляюсь: закрыла глаза и улыбаюсь, а слёзы сами текут по щекам. Я чуть не забыла его. Чуть не предала. Нас. Нашу любовь. Нашего ребёнка…

Обнимаю мужчину за шею, заглядывая в глаза.

– Прости… – всхлипывая, шепчу я.

– Глупая, – улыбается в ответ. – Ты сделала меня счастливым.

– Теперь мы сможем быть вместе? – вытирая щёку, спрашиваю я. Не в силах поверить в реальность. Мой! Мой дьявол! Как же я скучала по нему! Как мне тебя не хватало. Всего тебя.

– Теперь да, – хитро улыбается он и смотрит на мой живот. – Можно? – тихо спрашивает, и получив согласие, опускается на колени. И ему плевать, что на нас смотрит вся больница.

Задирает кофту, судорожно выдыхая. Проводит пальцами по едва появившемуся животику и целует, разжигая огонь в моей крови. Зарываюсь пальцами в мягкие волосы и слегка сжимаю.

– Ты всех смущаешь, – усмехаясь, шепчу я, наслаждаясь моментом. Пришёл. Не забыл, не бросил. Мой милый дьявол.

– Пусть смущаются, – отмахнулся мужчина, прижимаясь щекой к животу. – Рыжик… – тихо шепчет, а я снова плачу. От счастья.

Эпилог

Моя беременность не просто позволила нам с Даниэлем быть вместе, она дала мне то, что так сильно волновало моего дьявола. Бессмертие. Правда и условия были. Без условий никак. Мне предстояло жить в мире ангелов и демонов, в мире, в котором я проводила кому, в котором повстречала друзей и ещё надеялась погулять на свадьбе василиска и Раниры, на свадьбе Варина, ну вдруг, но я не желала навсегда прощаться с мамой, с людьми, что мне дороги и близки в мире людей, не хотела растить детей вдали от цивилизации. Поэтому… поэтому на семейном совете я требовала. Требования.

Отца Даниэля было даже немного жаль. Он-то хотел сказать своё веское слово, но напоролся на мою скептически вздёрнутую бровь. Перед дьяволом не трепетала и перед Богом не стану.

– Я хочу видеться с родными и растить ребёнка в обществе, – у меня только начал округляться живот, но я уже чувствовала, что это будет мальчик.

У Бога был равнодушный взгляд и пугающие белёсые глаза. А в остальном, это обычным мужчина. Светлый костюм, белоснежный ёжик коротких волос, небольшая щетина, тоже светлая, почти белая. Ну ладно, не совсем обычный мужчина, внешность довольно вызывающая. И энергетика мощная. Пугающая.

Даниэль сжимал мою руку в своей, но не вмешивался, скорее наслаждался происходящим. Уж он-то знал, что не стоит вставать на пути бронепоезда, если он что-то решил.

– Исключено, – бесстрастно ответил Бог, облокотившись на каминную полку. – Ты жена дьявола и будешь подчиняться нашим законам, соблюдать наш порядок.

– Знала, что вы так скажите, – улыбнулась обманчиво добродушно. – Что ж, очень жаль, что мой сын никогда не увидит дедушку. Пойдём, Ден, нам нечего тут делать.

– Ты не можешь так поступать, твоё упрямство бессмысленно, – донеслось равнодушное вслед. Это он на своё могущество намекает?

– И чего вы добиваетесь? – усмехнулась через плечо. – Рассорить меня с Даниэлем, может и ребёнка моего забрать? Вам самому не тошно от этого? Что вам стоит уступить мне в таких мелочах, как желание видеть иногда родных? Они в отличии от вас не живут вечно. Вы же Бог, должны мыслить рационально, просчитывать наперёд.

Губы Божества дрогнули в улыбке. Он взял с круглого стоила бокал и махнул рукой.

– Да сядьте уже. Я просто хотел убедиться, что ты достойна, что беременность, не была случайностью, что ты та, кто предначертана моему сыну судьбой.

– Так это была проверка? – слегка удивилась и посмотрела на дьявола. Он виновато улыбнулся и развёл руками. Всё ясно с ними.

– И ты её удачно прошла, – скупо похвалил Бог. – Я выполню твои условия, но ты же понимаешь, что мои внуки не будут обычными людьми?

– Понимаю, – кивнула серьёзно. Думала об этом всё время с того момента, как воспоминания вернулись.