Дашино сердце разрывалось от боли и несправедливости. В мире, где они значились уже почти совершеннолетними, с их словами почему-то никто не считался.

Только после полуночи она с помощью папы смогла попасть к уставшему следователю с покрасневшими глазами, чтобы дать показания и рассказать, как все случилось на самом деле.

Следователь долго смотрел на нее, а потом вздохнул и сказал:

– Мне жаль, девушка, но наш начальник бывший однокурсник отца этого Сащенкова. Большее, на что вы можете рассчитывать, это на то, что они не потребуют моральную компенсацию. Недавно пришло медицинское освидетельствование. Твой парень отделал его не хило…

Внутри у Даши все оборвалось. До этого момента она еще надеялась, что все можно будет исправить, но эти слова следователя и его прямой и уставший взгляд лишили ее даже этой надежды.

Вскоре пришел Алексей Игоревич, офицер-воспитатель из училища, долго о чем-то говорил со следователем, потом с родителями Матвея, а потом, заметив Дашу, подошел и к ней.

– Как же вы так, ребят… – он вздохнул, взъерошив короткие волосы, и замолчал. – Ты в порядке? Он там с ума сходит, – взводный кивнул куда-то в глубину помещения. – Ничего идиоту не интересно, кроме того, все ли у тебя хорошо…

– Вы видели Глеба? Как у него дела? Как он? У него губа была разбита… – голос Даши дрогнул.

Алексей Игоревич посмотрел на нее долгим изучающим взглядом:

– Он в порядке. Не переживай, Даша… – взводный тяжело вздохнул и снова ушел куда-то.

Уже под утро родители уговорили ее поехать домой, Глеба должны были продержать в участке еще сутки.

Пребывать в неизвестности долгие, тягучие часы – все равно, что сгорать заживо. Уснуть Даше так и не удалось. Короткие провалы в темноту сменялись яркими и болезненными воспоминаниями.

Казалось, что слез у нее уже не осталось, но когда вечером позвонил Глеб, и она услышала в трубке его тихий уставший голос, ее словно прорвало.

Случилось то, чего Даша боялась – Глеба отчислили из Суворовского училища с испорченной характеристикой и справкой о получении среднего специального образования, вместо «золотого» аттестата. Было очевидно, что о его мечте поступать в Михайловскую академию стоило забыть.

Какая нелепая ситуация, какая страшная череда необдуманных поступков и действий привела их ко всему этому…

– Ну, хватит, Даша! – папа, который вместе с дочерью не находил себе все это время места, громко опустил кулак на стол. – Случилось и случилось. Значит, так тому и быть! Глеб твой парень неглупый, не пропадет!

Дашу такие замечания только еще сильнее расстраивали. Она чувствовала свою вину во всем произошедшем и страдала от невозможности что-то изменить.

А полчаса назад Глеб позвонил и пригласил ее погулять, сообщив только, что «погода будет жаркая» и «поедут они за город»… Родители отпустили ее, взяв обещание сообщать о своем местонахождении. Даша сейчас готова была на что угодно согласиться, лишь бы скорее уже увидеть его!

Подол ее легкого ярко-желтого сарафана взлетал в воздух от быстрого бега, а ноги в белоснежных кедах едва касались дороги. Она раскраснелась от жары, но желание увидеть этого парня затмило все, даже ее извечное стремление к идеальности во всем.

– Глеб! – Даша помахала ему и с облегчением заметила улыбку на красивом лице.

Он подхватил ее на бегу и уткнулся в шею, щекоча теплым дыханием.

– Дашка… – прошептал, не разжимая объятий.

– Глеб…

– Ничего не говори, ладно?.. – он отстранился и посмотрел на нее так, словно не видел сто лет. – Давай проведем сегодня день, как будто ничего и не было?

Как же ее распирало завалить его тысячью вопросов! Не без труда она сдержалась и молча кивнула в ответ.

Он обнял ее и, поцеловав в висок, повел к автобусной остановке.

– Куда поедем? За город – это куда? Чем займемся? – обнимая его в ответ, начала выпытывать она.

– Секрет… Скоро все поймешь, – Глеб загадочно улыбнулся, и по Дашиной спине пробежались мурашки.

Только когда они оказались на железнодорожном вокзале, и Глеб купил два билета на электричку до «Ильинских дач», она догадалась.

– Мы едем на Бирюзовый карьер?

– Ага. Будем купаться?

– А-а-а… Э-м-м-м… Я не взяла купальник…

– Отлично. Я рад.

Даша стукнула его по плечу и картинно надула губы. Глеб шутил, и ей это виделось хорошим знаком…

В электричке не было свободных мест, всю дорогу они простояли в тамбуре, мысленно благодаря толчею и тесноту за такую желанную близость. Она не могла насмотреться на него, медленно разглядывая любимые глаза, красивые брови, острые скулы и непослушную светлую челку… Глеб тоже не сводил с нее влюбленных голубых глаз, но вместо счастья ей почему-то становилось не по себе от этого его взгляда. Он словно прощался с ней…

Даша встряхнула волосами и прижалась к его груди. Старушка, стоявшая рядом, тут же забубнила что-то о распущенности молодежи и о том, что девушки теперь уж больно легкодоступные пошли. В ответ на эту длинную и морализаторскую тираду Глеб обнял Дашу и прижал сильнее к себе. Так они и стояли: покачиваясь в такт вагону электропоезда, словно не было вокруг никого.

Когда они вышли на «Ильинских дачах», на совершенно безоблачном небе палило солнце. Было около двух часов дня, и воздух раскалился до предела. Миновав тенистую рощу и пройдя вдоль крутого обрыва, они остановились, ошарашенные необыкновенной красоты видом: внизу, куда петляя и извиваясь как змейка убегала небольшая тропинка, искрился на солнце круглый как блюдце ярко-бирюзового цвета водоем.

Глеб взял Дашу за руку и первым начал спуск, придерживая ее и помогая на крутых перепадах. Как только они оказались внизу, глину с вкраплениями мелких камней сменил белый песок. Он был похож на искусственный, настолько нереальным выглядел.

Ребята разулись и пошли к пустынному пляжу.

– Странно, никого нет, – удивилась Даша.

– Сегодня понедельник, – спокойно ответил Глеб. – Люди появятся после шести.

– Ты так говоришь, как будто живешь здесь рядом, – разглядывая аккуратный берег и в очередной раз отмечая полное безлюдье, сказала Даша.

– Бабушка живет здесь, минут двадцать пешком, поселок Лукино…

Она посмотрела на Глеба и почему-то почувствовала непреодолимое желание обнять его. Впервые они остались совсем одни, и это волновало и одновременно радовало девушку.

– Даш, ты чего? – выпуская ее руку и пытаясь понять причину того, почему она вдруг остановилась, спросил Глеб.

– Я скучала по тебе и… переживала…

– Стоп! – он прижал палец к ее губам. – Не сейчас…

От неожиданности Даша распахнула глаза. Глеб улыбнулся и с необыкновенной легкостью закинув ее на плечо, побежал к воде.

– А-а-а-а!!! Глеб, отпусти! Больше ни слова! Обещаю! Глеб!!!

Он остановился в паре метров от прозрачной как стекло бирюзовой воды и опустил ее на землю. Даша по инерции брыкалась, поправляла волосы и забавно пыхтела. Сейчас она была такая настоящая, милая и естественная… Она была прекрасна. Глеб почувствовал, как сердце пропустило удар:

– Я тоже скучал по тебе…

Все сердитые слова, вот-вот готовые сорваться с ее языка, растворились в голубых глазах, цвета сегодняшнего неба. Если честно, то она ждала поцелуя, но вместо него Глеб отступил от нее на шаг.

– Пошли купаться, – снимая футболку и не сводя с нее взгляда, позвал он.

Даша не дышала и не смела опустить взгляд, потому что понимала – если увидит его полуобнаженную фигуру – пропадет тут же!

– Считаю до трех, если не начнешь раздеваться, отнесу тебя в воду прямо так…

Глеб стянул джинсовые шорты, оставшись в плавках, и Даша зажмурилась.

– Один…

Ее сердце колотилось как бешеное.

– Гле-е-е-б…

– Два…

– Ты шантажист, Покровский! – Дашины щеки пылали от смущения и совершенно нового, но понятного каждой влюбленной девушке желания.

Пропади все пропадом!

Она сделала шаг назад и стянула сарафан…

Глава 12

Она сделала шаг назад и стянула сарафан, оставшись в нижнем белье. Глеб замер, не в силах справиться с утопившими его эмоциями. Не слишком ли самонадеянно он поступил, позвав Дашу купаться на этот пустынный пляж?..

В каком-то оцепенении он наблюдал, как смело она зашла в воду, как обернулась к нему и, вдруг улыбнувшись, обрызгала холодной водой. Наверное, это вернуло его в реальность. Сорвавшись с места, он догнал девушку и, подхватив ее на руки, понес на глубину. Она громко визжала и брыкалась, а потом вдруг прижалась к нему всем телом и замолчала.

Сейчас он чувствовал ее всю: хрупкую, дрожащую то ли от страха, то ли от холода, то ли от… возбуждения. Всего в нескольких сантиметрах видел ее огромные серые глаза с длинными ресницами и слышал неровное дыхание…

– Я люблю тебя…

Он не собирался этого говорить. Само вырвалось. Даша порывисто вдохнула и замерла.

– Люблю как сумасшедший и…

Она вдруг потянулась и прильнула к его губам – теплым, мягким и таким сладким, что у нее голова закружилась. Это был ее ответ и ее признание. Чувства к нему не помещались внутри нее, выливаясь через край, смывая на своем пути все преграды… Это было абсолютно счастье – любить так сильно и быть не менее любимой…

Они плавали до тех пор, пока руки и ноги еще могли их хоть немного слушаться, а потом долго лежали на горячем песке, пытаясь отдышаться и глядя в бесконечное небо…

– Послезавтра я уезжаю, – сказал наконец Глеб то, что так долго пытался сформулировать.

До Даши не сразу дошел смысл его слов, а когда дошел, она села и посмотрела на него:

– Куда?..

– Педагоги в училище посоветовали в этом году даже не пробовать поступать в военное, да и в другие заведения тоже… – он прикрыл глаза, невыносимо было видеть нарастающее волнение на Дашином лице. – Я еще успеваю уйти срочником до окончания призыва.

Повисла пауза. Иногда порыв ветра шелестел в кронах огромных сосен, да где-то стрекотал кузнечик.

Даша снова легла рядом с Глебом и посмотрела на небо. Он уже принял решение – это она сразу поняла по его выражению лица. Отговаривать бессмысленно. Ее Глеб упрямый… Она вздохнула и закрыла глаза. Через какое-то мгновение он осторожно нащупал и сжал ее руку. Стало тепло, приятно и больно. Даша отвернулась, чтобы он не видел, что она плачет.

Когда к вечеру на пляже стали появляться люди, они собрали свои вещи и пошли вдоль берега в сторону виднеющейся за рощей деревни.

– Проголодалась? – притягивая девушку к себе, спросил Глеб.

Даша согласно кивнула, хотя голода совсем не чувствовала, – только тоску и все нарастающую грусть.

– Пойдем, я познакомлю тебя с бабушкой. Она сейчас тебя так накормит, что до завтрашнего дня ничего не захочется! – Глеб улыбнулся, но посмотрев в печальные Дашины глаза, осекся.

Он догадывался, насколько она сейчас расстроена и огорчена, но другого выхода из сложившейся ситуации не видел. Отслужив год в ПВО, куда его по знакомству обещал направить взводный, у него появится слабая надежда на поступление в Михайловское. Так говорил старшина и подтвердил старший лейтенант.

Больше всего на свете ему хотелось остаться рядом с этой теплой и любимой девочкой, но с отсутствием нормального аттестата поступить куда-то в этом году почти нереально. Оставалась срочная служба…

Глеб наклонился и поцеловал Дашину ладошку.

Бабушка встретила их тепло и радостно. Обняла и долго не выпускала из объятий Глеба, печально качая головой, а потом долго осматривала Дашу с головы до ног, словно своими васильковыми глазами как теплой рукой по головке гладила.

– Я рада увидеть тебя, милая… А то этот оболтус меня только рассказами да обещаниями привезти тебя кормит, – она ласково потрепала Глеба по плечу и подвинула поближе тарелку со свежей клубникой. – Сейчас молодой человек мне по хозяйству поможет, а ты отдохни. А к ужину я пирогов напеку и жаркое приготовлю…