Я поднимаю голову и смотрю на комод, где стоит ваза с белыми фрезиями.

– Это же мои любимые цветы.

Прочистив горло, папа с неловкостью потирает щеку, но при этом в его зеленых глазах не отражается ни капли сожаления.

– Хочешь знать, почему я отпустил ее с твоим бывшим, да еще и после того, как он подарил ей цветы?

– Вероятнее всего, потому, что я приемная и ты хочешь, чтобы я чувствовала себя униженной.

– Мне никогда не нравился этот парень. Я хочу, чтобы ты поняла, на какого идиота тратила свое время.

– Я это уже и так поняла. Необязательно для этого бросать под поезд Фелис. А если он воспользуется ею?

– Фелис умная и скромная девушка, мне знаком такой типаж еще по молодости. Так что твой бывший качок не получит от нее то, что планирует.

Как же мало отцы знают о том, насколько сильно меняются и на что готовы пойти влюбленные девушки, даже самые стеснительные.

– А я, по-твоему, не умная и не скромная?

– Я не это имел в виду. Ты умная, но любишь авантюры и открыта ко всему новому. Но насчет своей скромности ты явно погорячилась.

Папа тянется за пивом и делает долгий глоток.

– Я даже не стал предлагать ему пятьдесят баксов, чтобы отстал.

– Хочешь сказать, когда мы с Каллумом ходили на свидания, ты предлагал ему деньги, чтобы он отстал от меня?

– Да, я все время повышал ставки, дошел до трех сотен, а потом мама застукала и отругала. Пришлось прекратить.

– Это… даже не знаю, что сказать. – Я издаю смешок. – Браво.

– Вот станешь родителем и поймешь меня.

– А Сойеру ты тоже предлагаешь деньги за то, чтобы он пользовался дверью, а не окном?

– Я даю ему подзатыльники. А еще знаю, что он не тронет тебя, если не хочет стать трупом.

Меня вдруг осеняет. От этой догадки я чувствую внезапный прилив бодрости и сил. Губы сами собой расплываются в довольной улыбке.

– Хочешь сказать, что когда-то ты пригрозил Сойеру, чтобы он не приближался ко мне и все такое?

– И все такое?

– Ну, в стиле рейтинга восемнадцать плюс.

– Нет. – Рассмеявшись, папа отмахивается, а моя секундная радость исчезает так же быстро, как и появилась. – Я же его с детства знаю, Сойер мне как сын. Он хороший парень и ни за что не обидит тебя, так что в этой просьбе нет необходимости.

– А может быть, ты все же пригрозил ему, но просто забыл об этом?

Папа качает головой, лишая меня последней надежды.

– Вернешь мне ключи от машины в качестве извинения за то, что пытался купить у моего бывшего парня расставание со мной?

– Они спрятаны в моем комоде, прямо под свитерами. Если снова будешь игнорировать дорожные знаки или врежешься во что-нибудь, то оплачивать ремонт будешь сама.

– Для этого нужна работа, а для работы – время. А у меня всего пара свободных часов в неделю.

– Значит, продашь свои книжки с голыми мальчиками на обложке. Уверен, что порнография все еще пользуется спросом.

Мы досматриваем выпуск «Крутого тюнинга», и сразу после него начинается сериал о копах, которые в конце серии всегда находят преступника.

Примерно на середине серии открывается входная дверь и в дом заходит Фелис, держа в руках большого плюшевого медведя, к лапе которого привязан фольгированный шарик в виде лайма.

– Да ты, черт возьми, издеваешься, – бормочу я и, не удержавшись, закатываю глаза.

Точно с таким же набором подарков я вернулась с нашего первого свидания с Каллумом. И шарик в виде лайма я выбирала сама.

– Как погуляла? – спрашивает папа.

– Спасибо, мистер Беннет, было весело. – Сжав медведя крепче, Фелис замечает меня. – Как ты себя чувствуешь, Райли?

– Ошеломительно. Просто крышесносно.

– Я рада, что тебе лучше. – Коротко улыбнувшись, Фелисити утаскивает игрушку к себе в комнату.

Я чувствую раздражение. Какого черта добивается Каллум? Повторить с Фелис наше первое свидание, чтобы вызвать у меня ревность? Глупая затея. Я не ревную, но это не мешает мне злиться.

Оставив папу наедине с полицейскими из телевизора, я поднимаюсь на второй этаж и, постучавшись, заглядываю в комнату Фелис.

Она, кажется, не услышала стука. Стоя посреди комнаты, Фелисити с восхищением рассматривает сидящего на кровати медведя. В эту самую секунду во мне внезапно просыпается к ней жалость, потому что мне знаком этот взгляд. Я также была очарована поведением Каллума, тем, каким он может быть галантным и внимательным. В такие моменты мне легче удавалось не думать о Сойере.

– Кажется, у тебя и правда был хороший вечер, – говорю я, заставляя ее вздрогнуть от неожиданности.

– Это была дружеская встреча. Каллум сказал, что хочет отблагодарить меня ужином, потому что он понял тему. Говорит, я все понятно объясняю. Я с детства мечтаю стать учителем, поэтому знание, что кто-то легко усвоил материал, – приносит двойное удовольствие.

Интересно, она правда настолько наивна?

– Просто будь с ним осторожна.

Я разворачиваюсь к двери, но Фелисити окликает меня:

– Райли, я знаю, что он делает все это из-за тебя. Подарки, цветы… Я не настолько наивна. Но со мной такого никогда не было. Никогда. Чтобы такой парень, как Каллум, подошел при всех и заговорил со мной, отвез в школу. Сегодня я впервые гуляла с парнем, который не издевался надо мной, задавал вопросы и даже делал комплименты. Мне просто хотелось почувствовать, каково это – быть нормальной. По крайней мере, притвориться, что я не предмет насмешек или мести. Что парню действительно может быть интересно общаться со мной.

От ее слов во рту появляется горький привкус, и в этот момент я ненавижу Каллума, потому что он обязательно разобьет Фелис сердце. Тут не нужно быть экспертом, чтобы понять – всего лишь за одно свидание Фелисити умудрилась влипнуть в Каллума Брайта.

– Запомни и зафиксируй здесь, – я касаюсь своего виска указательным пальцем. – Во-первых, нормальность переоценена. Во-вторых, перестань думать, что кто-то не может быть с тобой просто потому, что ты ему на самом деле интересна. Это не так. Но, прошу, постарайся вычеркнуть Каллума из головы, потому что разбивание женских сердец – его хобби.

– Звучит как клише.

– Поверь, он и есть ходячее клише.

– Но тем не менее твое сердце он не разбил.

Натянуто улыбнувшись, я киваю:

– Просто это уже сделали до него. В Ноттингеме полно хороших парней, присмотрись к кому-то, кто не одержим местью.

Вернувшись в комнату, я закутываюсь в одеяло и беру телефон. Хлоя и Ви успели написать еще больше сообщений, а еще появилось оповещение из чата с Сойером.

Сойер:

У меня дежавю.

Райли:

Видел машину Каллума, Фелис, медведя и лайм?

Сойер:

Что это было?

Райли:

Каллум мстит мне за то, что мы не вместе.

Сойер:

Сколько раз мне переехать его на машине, чтобы ты не расстраивалась? Пятидесяти будет достаточно?

Райли:

Хорошая идея, но мне нравится, когда ты на свободе, а не сидишь в тюрьме за убийство.

Сойер:

Смерть под колесами маминого «Понтиака». Только представь насколько это унизительно. Господи, никто не сможет прочесть некролог без смеха.

Рассмеявшись, я накрываюсь одеялом с головой.

Сойер:

Как ты себя чувствуешь, Гномик? Принести что-нибудь вкусное? Что там обычно едят чирлидерши, сельдерей с блестками?

От его заботы у меня, кажется, снова поднимается температура, потому что я плавлюсь от таких простых мелочей.

Райли:

Да, и розовые цукини. Спасибо, но я ничего не хочу, чувствую себя как выжатый лайм.

Сойер:

Ты ведь знаешь, что в этом выражении используют слово «лимон»?

Райли:

Да, просто хотелось, чтобы ты лишний раз закатил глаза. Получилось?

Сойер:

Райлс?

Райли:

М?

Сойер:

Я все никак не могу выбросить из головы твою книгу. Если он демон, какого черта у него холодный член?

Райли:

Иногда ты не помнишь, какую сплетню я рассказала тебе пару дней назад, зато вторые сутки не можешь забыть член демона. Это впечатляет.

Сойер:

Ничего не могу с собой поделать. Я теперь одержим этой книгой. И демоническим членом, по всей видимости.

Райли:

Честно говоря, я понятия не имею, у этого нет причины. Вео просто описан как парень с большим холодным сердцем и таким же причиндалом.

Сойер:

Боюсь представить, какие после этих книг у тебя требования к парням.

Райли:

Завышенные, большие и холодные.

Сойер:

Тогда почему ты встречалась с Каллумом?

Райли:

Он красил член в лаймовый цвет. Живи с этой информацией и спокойной ночи.

Через пару дней я чувствую себя гораздо лучше, и тренер Кинни позволяет вернуться к тренировкам. Фелисити больше не ходила на свидания с Каллумом и вообще внезапно стала еще тише, чем была. Хлоя и Ви сказали, что те несколько дней, когда я пропускала ланч, Фелис тоже не появлялась в кафетерии, как и Каллум. И сегодня этих двоих не было за столом. Все указывает на то, что Фелис с Брайтом видятся во время ланча в укромном месте.

– Нет, эту девчонку нужно поставить на место. – Скрестив руки на груди, Ви ходит вдоль ряда раковин в женском туалете. – Монашка должна понимать, что бывший твоей подруги, даже если он последняя сволочь, пожизненно под запретом.

– Но они не подруги, – напоминает Хлоя, проводя кисточкой блеска по губам.

– Она живет с Райли под одной крышей, нельзя портить отношения с тем, у кого живешь. Так ведь, Райлс?

Сидя на широком подоконнике, я сортирую карточки с вопросами, готовясь к скорой сдаче SAT. И мне совершенно не хочется тратить время и нервы на разговоры о Каллуме. По крайней мере до тех пор, пока не сдам экзамен.

– Думаю, что Фелис просто не знает этих правил. Насколько я поняла, у нее никогда не было друзей…

– Их и не будет, – перебивает меня Ви, – если она продолжит проводить время с Брайтом. Перестань защищать ее.

– Во-первых, мы не знаем наверняка, с ним ли она во время ланча. Во-вторых, я не защищаю, но ищу оправдание ее поведению, потому что, как ты правильно заметила, мне еще жить с ней в одном доме до конца семестра.

– В твоем доме. А это значит, что она будет существовать там по твоим правилам или ей конец. Если она прыгнула на шею к твоему бывшему, то под угрозой и наши. А наши парни в том самом возрасте, когда готовы иметь все, что движется. Уилл, например, даже танцует так, будто пытается отыметь воздух.

– Кстати, насчет этого. – Хлоя прислоняется поясницей к раковине и тоже скрещивает руки на груди. – Почему ты написала, что с Сойером не вышло?

– Тут точно никого? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, что, перед тем как говорить о Фелис, мы проверили все кабинки. Просто тяну время.

– Никого, рассказывай.

Я быстро пересказываю им все шаги флирта того вечера, за исключением карандаша, который подняла с пола и тут же засунула в рот как фаллический символ. Этот секрет должен умереть вместе со мной.

– И до того, как он понял, что у тебя температура, никак не отреагировал? – На лице Ви отражается такое искреннее недоверие, что мне самой начинает казаться, будто я ошибаюсь. – Ты уверена, что Сойер не гей?

– Уверена.

– Тогда что с ним не так?

– Погодите. – Хлоя вскидывает ладони. – Он не пристает, не пытается затащить тебя в постель, но при этом забирает заболевшую из школы, спрашивает, что вкусного тебе принести и готов убить Каллума просто за то, что тот стоит рядом с тобой. А еще он постоянно носит твою резинку на руке.

– Да.

– Тогда это то самое слово, которое напрочь забыло все наше поколение. Как же его там… когда парень не пытается переспать с девушкой при любой возможности… – Щелкая пальцами, Хлоя делает вид, словно усердно вспоминает что-то. – А, точно, это называется уважение.