– Это было в начале весны, в марте, кажется. То есть где-то почти год.

– Ну что ж, это срок, – вздохнул Гуров. – А теперь скажите, Людмила, а где мне можно найти этого вашего Леню?

– А зачем он вам нужен? – встревожилась Абрашина. – Ведь он не имеет никакого отношения к тому, что произошло в «Аркаде»!

– Это мы выясним, – спокойно ответил Гуров.

– Давайте я вам еще раз расскажу, как было дело. Леня приехал в гостиницу вечером, около семи. Мы с ним поужинали, поговорили, потом… – Абрашина снова замялась.

– Ну, понятно, понятно, – махнул рукой Гуров. – Продолжайте.

– У него сейчас как раз сложный этап – новый бизнес.

– Как интересно! И что же это за бизнес?

– Он не хочет, чтобы я в этом участвовала, поэтому ничего не говорит об этом…

– То есть вы не знаете, чем он занимается?

– Что-то связанное с торговлей – кажется, торговый центр или что-то в этом роде, – неопределенно ответила Абрашина. – Он говорит, что будет заниматься бизнесом только сам и чтобы я в эти дела не лезла.

– У него появились большие деньги? – невозмутимо спросил Гуров.

– То есть? – не поняла Людмила.

– Вы говорили, что когда с ним познакомились, то на бизнес у него средств не было. А сейчас появились?

– Ну да, появились. Я ему дала, – простодушно сказала Абрашина.

– И не потребовали отчета? – удивился Гуров.

Чем дальше они разговаривали, тем больше Гуров понимал, что удивляться тут особо нечему. Людмила, вошедшая в возраст «бабы-ягодки опять» совершенно неадекватно воспринимала обстоятельства, связанные со своим молодым бойфрендом, свалившимся на ее голову в тот самый вечер в баре у метро. До такого состояния женщину довел роковой брак с умеющим делать деньги, но при этом весьма агрессивным мужем. И то и другое Гуров, в соответствии с популярной когда-то песней, «видел не раз».

Но эта история с «доведенной до отчаяния» выходками мужа женщиной и появившимся на этом фоне молодым альфонсом несколько возмутила полковника. Может быть, потому, что в глубине души он желал видеть в людях только хорошее. Но люди почему-то все чаще разочаровывали Гурова…

– Вы понимаете, нынешняя молодежь очень инфантильная, – продолжала Абрашина. – Они привыкли исключительно потреблять. А Леня – он не такой, он стремится что-то заработать сам. Он что-то ищет, думает, прикидывает: а что, если этим заняться, а что, если это попробовать? Другое дело, что без поддержки сейчас тяжело, все теплые места давно заняты. Это не девяностые годы, когда ничего не было. Вова мой – он же на пустом месте начинал! А сейчас другое время. Если у тебя изначально денег нет – все, пиши пропало. Да еще все кому не лень вставляют палки в колеса. Леня мне несколько раз жаловался, что бизнес трудно идет, нужно там взятку дать, здесь взятку дать. Менты…

– Безобразие! – притворно покачал головой Гуров. – Менты приходили, вымогали взятки?

– А вы думаете?! – воскликнула Абрашина, потянувшись за новой сигаретой. – Я не хочу сказать, что это вы или там ваше ведомство… Я не знаю – вы ведь уголовный розыск, а там участковые, что ли, приходили или какие-то из местного отдела…

– Хорошо, давайте вернемся к событиям того самого дня, ночи и утра в «Аркаде», – предложил Гуров. – Итак, вы были в номере и никуда не выходили до вечера.

– Да, совершенно верно. Вечером я заказала ужин, вино… Мы посидели, выпили.

– Никуда не выходили?

– Нет, – покачала головой Абрашина. – А зачем нам куда-то выходить? Я вообще старалась, чтобы нас никто из постояльцев не видел, а то мало ли…

– Но все же – с кем-то из соседних номеров вы сталкивались?

– По-моему, был там один нерусский. Поляк, кажется. Его я, кстати, видела там второй раз, он приезжал еще летом. С ним я здоровалась. Ну, так, кивала. И он тоже в ответ. Но мы не разговаривали даже.

– А убитого Никонова видели?

– Нет, не видела! – затрясла головой Людмила. – Вообще не видела ни разу. Понятия не имею даже, как он выглядит! О нем мне Полянский сказал утром, а до того я вообще не знала о его существовании!

– Ваш друг Леонид тоже не покидал номер?

– Конечно, нет! Я просила его этого не делать, он и не делал. И вообще я просила, чтобы он как можно быстрее приходил и уходил. То есть не задерживался, не разговаривал с персоналом и постояльцами. Идешь – и иди себе, ни на кого не обращай внимания – вот так я говорила.

В таком поведении было что-то заботливо-материнское. И это опять же не удивляло Гурова. Женщина явно не удовлетворена семейной жизнью, свой собственный сын отправлен в далекий туманный Альбион, выплеснуть накопившиеся чувства не на кого. То, что объект заботы и любви будет найден – вопрос времени. Он-то и испытает на себе все ее нерастраченные чувства.

– Но Леня уехал из отеля раньше, чем вы? – спросил Гуров повторно, желая поймать Людмилу на показаниях.

– Да. Он почему-то не захотел ночевать в гостинице. Он ушел поздно, часа в три ночи. Уже было совсем тихо, все легли спать. Я даже слышала, как он прогревал двигатель своей «девятки», а потом спустя минуту уехал.

– Так где его можно найти? Вы мне так и не ответили.

Абрашина выпустила струю дыма:

– Зачем он вам нужен? Я же говорю, что ни я, ни он не знали этого вашего Никонова!

– Тем не менее, Людмила, мне это нужно, – стоял на своем полковник. – Скажите мне, где найти вашего Леню Кораблева, и наш разговор закончится.

– Хорошо, – после некоторой паузы сказала Людмила. – Пишите адрес. Это квартира, которую он снимает. Сам он не из Москвы, приехал из Воронежа.

Гуров записал адрес Кораблева, дождался, пока Абрашина затушит сигарету и сказал:

– Людмила, не исключено, что нам с вами придется встретиться еще раз. Могут открыться новые обстоятельства дела и так далее…

– Только, ради бога, не приезжайте больше к нам домой! – вскричала она.

– Нет, не буду, – тут же согласился Гуров. – Но вы, пожалуйста, ответьте, если я вам позвоню по телефону.

– Только по мобильному! – предупредила Абрашина.

Гуров с готовностью кивнул. Людмила тяжело вздохнула и открыла дверь машины. Полковник проводил ее взглядом – Абрашина сначала пошла в сторону парикмахерской, потом вдруг махнула рукой и возвратилась к своей машине. Видимо, посчитала, что после беседы с полковником МВД у нее больше нет настроения заниматься своей внешностью.

Гуров посмотрел на часы. Рабочий день официально закончился. Но когда возникали дела, подобные этому, их с Крячко рабочий график становился ненормированным. Лев набрал номер Станислава, но тот не отвечал. Собственно, Гуров на него особо и не ориентировался: Стас занимался своими делами, Лев – своими. Каждый отрабатывал свои линии. Сейчас они не пересекались. Крячко вроде бы поехал в психиатрическую больницу, и, если не позвонил и не доложил о результатах, значит, пока докладывать было нечего. А у Гурова были дела в отделе, туда он и решил вернуться.

Разговор с Абрашиной, хотя и прояснил причину ее бегства из отеля, на смерть журналиста света не пролил. Тем более что она с погибшим даже не виделась. Значит, нужно переходить к следующему этапу. А следующим этапом Гуров считал отработку версии антикоррупционной статьи, которую готовил Никонов против москвореченского мэра. Как там говорил Крячко? Галактионов? Увы, Гурову, как и Орлову, этот человек не был знаком. И подступиться к нему действительно было сложно. Для начала нужна была полная информация. Гуров развернул автомобиль и поехал в управление.

* * *

«Галактионов Валерий Андреевич, 1963 года рождения, русский, уроженец поселка Железнодорожный Московской области», – читал Википедию полковник Гуров, сидя в своем кабинете. Галактионов окончил один из московских вузов в 80-х годах, женился на однокурснице, работал в бизнес-структурах, связанных со строительством, а в конце нулевых перешел на работу в администрацию Москвореченска. После того как отработал там два года на посту первого зама, стал мэром. С фотографии на Гурова смотрел вполне себе стандартный мужчина среднего телосложения, со славянскими чертами лица, в костюме и галстуке, на фоне российского герба и портрета президента.

Полковник запросил в Интернете данные Никонова. О нем материалов было намного меньше, чем о Галактионове, что неудивительно, учитывая разницу масштаба этих фигур на политической арене. Были какие-то скудные биографические сведения, скорее всего, самим же Никоновым и написанные.

Гуров поинтересовался у Интернета работами журналиста Никонова. Ничего особенного этот запрос ему не дал – появились ссылки на прошлые статьи никоновского СМИ, касающиеся мэра. Все они были в меру критическими, но находились в рамках конструктива – мол, не то делает, не с того начинает, не там ищет проблемы, не то строит и так далее. Не дали результата и обращения Гурова к сайтам, специализирующимся на борьбе с коррупцией. Там речь шла о куда более крупных и важных фигурах, нежели мэр какого-то Москвореченска. Официозные репортажи о том, как мэр открывал торговый центр и присутствовал на конференции экологов, Гуров читать не стал.

Лев набрал номер на служебном телефоне. В трубке послышался голос генерал-лейтенанта Орлова.

– Слушаю, Лев, что у тебя?

– Петр, мне нужны контакты в Московской областной администрации.

– Насчет нашего фигуранта в Москвореченске? – поинтересовался Орлов.

– Да.

– Сейчас подумаю.

Через несколько минут Орлов перезвонил и сообщил Гурову телефон одного из чиновников администрации, с которым был лично знаком. Гуров связался с ним и, объяснив ситуацию, попросил о встрече. Чиновник назначил ее в одном из ресторанов.

В условленное время Гуров подъехал к назначенному месту. На входе в ресторан вежливый молодой человек спросил его фамилию и тут же провел полковника к столику, за которым его ждал Вадим Шелестов – тот самый чиновник, которого порекомендовал Орлов. Полковник поразился, насколько одеждой и выражением лица Шелестов похож на Галактионова, точнее – на его фотографию из Википедии. Похоже, у всех чиновников выработался единый имидж одежды и поведения, которому они бессознательно следовали.

– Здравствуйте, Лев Иванович, присаживайтесь, – улыбнулся Шелестов.

– Добрый вечер, – в свою очередь приветствовал собеседника Гуров.

Полковник, отказавшись от предложенной чиновником рюмочки коньяка, заказал себе кофе с пирожным. Шелестов выпил в одиночестве, закусил долькой лимона и спросил:

– Так что вас интересует? Или кто?

– Меня интересует Валерий Андреевич Галактионов, мэр Москвореченска. По слухам, он скоро может перейти в ваше, так сказать, ведомство…

– Да, я знаю его, – кивнул Шелестов. – Что, занялись им?

– Не то чтобы занялись, – осторожно ответил Гуров, – но случилось некое событие, в свете которого хотелось бы поговорить о Галактионове в неофициальном, так сказать, ключе.

– А что случилось-то?

– Журналиста отравили в гостинице, напоили ядом. Выяснилось, что он из Москвореченска и что с администрацией отношения у него не очень.

– Понял, – торопливо закивал Шелестов и жестом подозвал официанта. – Еще сто грамм и лимончик… Что ж, сейчас расскажу… – немного рассеянно бросил он Гурову, явно поглощенный предстоящим заказом. Полковник видел, что коньяк сейчас интересует Шелестова больше, чем убитый журналист.

Полковник занялся своим заказом, при этом замечая, что Шелестов, похоже, не дурак выпить. А коли так, намного целесообразнее было бы отправить на встречу Крячко. Это его стихия – выпить, расположить к себе, поговорить по душам. Лев усмехнулся и мысленно представил, как под конец беседы, которая могла затянуться до самого утра, Крячко с Шелестовым обнимались бы как лучшие друзья, пытались бы затянуть песню и возможно бы уже и не помнили, по какому поводу встречались. По крайней мере, Шелестов не помнил бы точно.