Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей (страница 8)
При Константине уже не было необходимости в отваге. Вопреки некоторым утверждениям, он не оставил Рим христианским городом. Однако он узаконил и превознес веру во всей империи. Формально решение поддержать христианскую Церковь Константин принял не в Риме, а в Медиолануме, нынешнем Милане. Более того, это не было его индивидуальным решением. Хотя Константин дрался с Максенцием на Мульвианском мосту за единоличную власть, практические соображения подтолкнули его к новому союзу и в дальнейшем к совместному правлению с Лицинием (308–324 гг.), который станет впоследствии цезарем-августом на Востоке империи. Уже через четыре месяца после того, как Максенций утонул в Тибре, Константин приветствовал в Милане нового союзника. Там они обсуждали брак Лициния с сестрой Константина, Констанцией. Хотя целью встречи было именно согласие на этот брак, цементировавший союз, в историю она вошла благодаря заключенному на ней соглашению касательно христианства. Так называемый Миланский эдикт 313 года утвердил, что новые правители «даруют христианам и всем остальным свободу следовать вере по их выбору» [40]. Это решение впитало весь свод эдиктов о веротерпимости, принятых в прежние десятилетия. Оно узаконило христианство по всей империи и строго запретило преследовать христиан. Лактанций письменно ликовал в Риме в связи с освобождением христиан от многолетних гонений и признанием «Всевышнего» в виде указания на единого христианского Бога [41]. Сам эдикт пока так и не найден, несмотря на упоминание его Эвсебием. Однако переход к официальной, постоянной терпимости к христианам, засвидетельствованный и Лактанцием, и Эвсебием, не вызывает сомнений.