– Он пишет, что уничтожил снайпера противника.

– Нет, не уничтожил. Снайпер после отработки танка сменил позицию и продолжал работать по нашей передовой траншее, вёл огонь до конца боя.

– А как танк отработал по наступающей пехоте противника?

– Ну… первые два снаряда легли с недолётом, – вспоминал Аким. – Я скорректировал его, но потом такая пыль поднялась… Трудно сказать про остальные шесть снарядов… Вроде ложились туда, куда нужно… По первой цепи наступающих…

Ему не нравилось поведение танкиста, его ругань и глупые претензии. Сержант Васильев все эти десять минут ныл и всё время упрекал Саблина в некомпетентности и медлительности, но сказать, что танк приезжал зря и был бесполезен, Аким всё-таки не мог. Как ни крути, а пулемёт он угомонил, пехоту противника уложил на грунт и, что немаловажно, отвлёк на себя сначала все миномёты НОАКовцев, а потом ещё и их артиллерию. Дал пятнадцать минут передышки Саблину и его казакам.

– Пехота противника начала отступать после работы танка? – уточнил есаул, перестав читать.

– Нет, они стали отходить, когда ко мне подошли наши миномётчики, – вспомнил урядник.

– Всё это нужно дописать в рапорт, – заметил сотник Тихонов, протягивая Саблину карандаш. – Дописывайте, там у вас ещё есть место.

Аким взял карандаш и стал дописывать всё, что ему рекомендовали. Начальники сидели и терпеливо ждали, пока он запишет всё нужное, но и после этого его не отпустили, а стали дальше изводить вопросами. Но и у него были к ним вопросы, и когда есаул снова брал его рапорт в руки, он спросил:

– А вы ведь знали, что китайцы затевают атаку, господин есаул?

– Догадывались, – отвечает тот, заглядывая в бумаги. – Но не знали где. Сначала думали, что у вас на участке, потом считали, что на «двадцатке» попробуют. По расходу снарядов считали.

– Для этого мы разрывы считали? – уточняет Аким.

– И для этого тоже, – теперь отвечал сотник Короткович. – Но и статистку нам тоже важно знать. А как быстро, по-вашему, они обезвредили ваш РЭБ?

– По-моему… – Аким наверняка не знал этого, – …первыми же снарядами они РЭБ и накрыли.

– То есть они сразу знали, где ваша станция?

– Ну, мне так кажется. Мой зам Каштенков уже был в блиндаже рэбовцев, когда снаряды стали прилетать по КП.

У офицеров было к нему ещё немало вопросов, и, к своему сожалению, далеко не на все их вопросы Аким мог ответить. Это его немного огорчало.

«Как бы в бестолковые не записали».

Глава 9-10

Только через два часа он наконец смог покинуть штабную палатку и пойти в столовую. А перед нею пылища и куча машин. Да и внутри пыльно и не протолкнуться – ужин. В столовой к тому времени собралась куча народа, тут были разные нашивки: медики, техники, связисты, интенданты, водители, банно-прачечная служба и всякие другие люди, что обеспечивают боевую работу Второго полка. Саблин, кажется, был тут один с топорами и пламенем на плече, он стал поначалу оглядываться, чтобы найти в этой толпе Сашку, а потом бросил это дело, взял поднос и встал в очередь на раздачу, так как уже давно хотел есть. И только тогда услыхал знакомый голос, что перекрикивал шум в палатке:

– Аким! Аки-им!

Урядник обернулся и увидал своего зама. Тот занял хорошие места за длинным столом недалеко от кондиционера, он стоял и махал ему рукой: сюда иди! Каштенков успел взять уряднику еду. И когда тот уселся рядом с ним, Саня, подталкивая к Саблину пластиковую тарелку с кашей из кукурузы и тыквы с парой кусочков сала и обводя рукой помещение палатки, говорил:

– Сутолока. Хуже, чем у нас в чайной в день после собрания…

Ну, это и так было ясно, тут всегда было многолюдно: тыл, мастерские, штаб полка.

– Разве ж тут поешь нормально… – продолжал Каштенков, разглядывая очередь, что стояла к раздаче. – Тут этих тыловых… Что они тут все делают? Их тут на две комплектные сотни хватит.

Два медика, что ужинали рядом с ними, посмотрели на него, но Каштенков словно не заметил их взглядов. Он, кажется, ждал, что Саблин согласится, но тот не согласился, а, взяв ложку, огляделся и ответил коротко:

– Не хватит.

А Саня продолжал, словно не услышав возражения:

– Я вот так думаю, что на одного строевого казака приходится четыре каких-нибудь тыловых… – Сашка уже поужинал и теперь только попивал чай, а ещё держал в пальцах сигаретку, но не закуривал. – Точно, на одного казака четыре тыловых приходится.

– Нет, – коротко ответил Саблин. – Не приходится.

– Вот любишь ты поспорить, – произнёс Сашка спокойно и тут же интересуется: – А сколько приходится?

– Не знаю, – Акиму немного неудобно за своего зама, ведь их разговор слышат посторонние, несмотря на шум в столовой. И чтобы перевести разговор на другую тему, он спрашивает: – Ты списал ломаную снарягу?

– Списал, – отвечает Каштенков и показывает командиру списки со штампом «принято». – Вот.

– А когда нам новое выдадут?

– О-о, – заместитель машет рукой, – там очередь. Сказали завтра приезжать во второй половине дня. И то только оружие получим, а что касается доспеха, то и вовсе через пару дней выдадут. Но новую РЭБ-станцию уже завтра утром можно получить. Так что в этой столовке нам поесть ещё придётся.

– Придётся, – подтвердил Аким. А сам думает: «И хорошо. Не буду спешить получать новое снаряжение. До конца срока осталось девятнадцать дней. Хотелось бы просидеть это время в тылу».

– Придётся? – теперь Сашка уже удивляется. А потом и догадывается: – Нас, что, в сводную сотню собирают?

– Собирают.

– Я так и знал, – Каштенков расстроился. Это заметно. Как правило, все потрёпанные части собираются в отдельную сводную сотню, которая формируется в тылу как резерв. – Не люблю я тут сидеть. Все полковое начальство тут. Они вечно ищут, чем бы казаков занять. Уж лучше на передке. Там спокойнее.

– Завтра переедем сюда, я займусь расквартировкой, а ты получай снаряжение вместо утраченного.

– Есть заняться завтра снаряжением. – отвечает Саня невесело.

***

И уже к ночи урядник и его заместитель вернулись в распоряжение сотни, зашли в штаб, а там дежурный вахмистр Куницкий, пивший слабенький на вид чай с засахаренным кактусом, и спрашивает их:

– Ну что? Можно поздравлять?

И смотрит на них улыбаясь.

– А с чем поздравлять-то? – не понял Каштенков. – С подписанными квитанциями, что ли?

– Да с какими ещё квитанциями? – отмахивается от него вахмистр и глядит на Саблина. – С внеочередным…

– С каким ещё «внеочередным»? – теперь и Саня удивлён и смотрит на своего товарища. – Со званием, что ли? Тебе, что, командир, звание присваивают?

Но Аким ничего про внеочередное звание не слышал, он с подозрением смотрит на Куницкого.

– Не знаю я ничего ни про какие звания.

– Нет? – удивляется дежурный. – А я думал, вы в полк за представлением поехали.

– Я ездил рапорт сдавать есаулу, а Саня снарягу ломаную сдавал. Завтра хочу грузовик взять, нас в сводную роту переводят. В полк.

– А… грузовик. Сейчас в журнал тебя, Аким, запишу тогда, – отвечает вахмистр.

Они пошли в расположение своего взвода, и, естественно, Каштенков стал его расспрашивать:

– А чего это он про звания речь завёл?

– Да откуда я знаю, – отвечал Саблин; он и вправду не понимал, почему вахмистр стал говорить про представление. Хотя сегодняшний разбор его рапорта тремя офицерами и показался ему необычным, но это вовсе не говорило о повышении. Хотя рапорт получился неплохой.

– Интересно, а если тебе звание присвоят, то какое? Вахмистр?

– Сань, ну в самом деле… – Аким даже злиться немного на него начал, во-первых, потому, что ни о каком повышении сегодня не было и речи, а во-вторых… – Ну какой вахмистр… В самом деле… Ты как первые полгода служишь! Вахмистр – звание штабное, я хоть один день в штабе отслужил?

– Это что же значит? – не унимался Каштенков. – Тебе звёздочку дадут, что ли?

«Звёздочку… – Сашка имеет в виду звание прапорщика. – Неплохо было бы. Звёздочка… Всё-таки не лычки на погонах, – но это всё пока только мечты. – Вот этот Куницкий… Дал повод помечать!».

– Ничего мне пока не дают, – закончил Саблин этот разговор, от которого только пустые мечты в голову лезут.

– Эх, а хорошо бы внеочередное получить, – говорит Каштенков с такой сладкой мечтою в голосе, как будто это ему звёздочка на погоны светит.

– Ты лучше вспоминай, где наши палатки, – говорит ему Аким.

– Да никуда они не денутся, – чуть разочарованно отвечает Саня. – да вон они, вторая и третья справа.

Так они добрались до своих казаков, которые к тому времени все уже спали, и, ложась на свою резко пахнущую инсектицидом раскладушку, Аким думал не только об оставшихся днях, что нужно провести на фронте, но и о том, что неплохо было бы вернуться в станицу с новыми погонами.

А утром, когда казаки его взвода уже грузили своё оружие и амуницию на машину, его вызвали в штаб сотни. Урядник, честно говоря, хотел найти вахмистра Куницкого и всё-таки узнать у того, почему он думал, что Саблину присвоят звание. Но вестовой его сразу потащил в отделение командира. А там его ждали сотник Васин и подсотенный Черкас.

И подсотенный после приветствия спросил у него:

– Саблин, а ты похоронные документы на павших казаков оформил?

– Никак нет, рапорт писал для есаула, а вчера в «полк» ездил, – объяснялся Аким.

– С этим тянуть не нужно, – сказал ему сотник.

– Есть не тянуть, – обещал урядник.

А потом Васин подошёл и протянул руку:

– Ну, наверное, уже не увидимся до осени, в общем, поздравляю вас, урядник, с присвоением внеочередного звания.

И Черкас тоже сказал:

– Ну, что сказать… Заслужил, Аким. «Присвоение» тебе в канцелярии полка выдадут уже. Ты зайди туда сегодня.

И тоже пожал руку Саблину.

Он вышел из штаба, когда казаки уже залезли в грузовик и ждали только его. Аким влез в кузов, хотя мог бы поехать в прохладной кабине, уселся на тюки с чем-то мягким, и Саня сразу спрашивает его:

– И чего тебя вызывали? Прощались?

– Прощались и просили не тянуть с похоронными письмами, – ответил Саблин.

– И всё? – как-то странно спрашивает Каштенков.

– А что ещё? – Акиму почему-то не хочется говорить ему о звании сейчас, может, потом как-нибудь.

– Ну, может, ещё что тебе сказали? – спросил у него заместитель. И в голосе его было что-то хитрое.

– Ты, может, отстанешь от меня? – говорит Аким и стучит по крыше кабины грузовика: поехали.

А сам поглядывает на своих казаков и вдруг видит, что те все смотрят на него и улыбаются. И тогда Аким вдруг понимает, что они все знают о его повышении. Он поворачивается к Сашке:

– А когда ты узнал-то?

– Да мне всё тот ночной разговор покоя не давал, ну, я поутру пошёл к вахмистру, а он и говорит: вечером, как раз перед вашим приездом, пришел из полка приказ о присвоении. Вот он нас и поздравлял. Ну что, значит, звезда на погон?

– Да вроде… – отвечает Аким.

А приказной Величко, закуривая сигарету, и говорит:

– Вот она, жизнь казачья: кто-то в землю лёг, а кто-то звезду получил.

Каштенков смотрит на него зло: ты к чему это? Но вслух произнёс лишь то, что запомнили все они с первых дней службы:

– Не плачут казаки по павшим.

– И то верно, – соглашается Величко. И его, в принципе, можно понять, он с Кузьмой Клюевым в четвёртом взводе много лет служил.

Но и Саблин не виноват, что снаряд китайский так неудачно пробил перекрытия блиндажа на шестом посту. Например, блиндаж самого командира тоже завалило. В общем, всю оставшуюся дорогу о повышении командира казаки больше не разговаривали.

А когда были в канцелярии полка, Аким получил звание официально, как положено, с приказом, и заодно зашёл к сотнику Муравьёву – он занимался комплектацией подразделений – узнать, когда в его взвод прибудет пополнение, а тот ему и говорит: