– Тогда… Я пока посмотрю, если вы не против, – пытаюсь, чтобы тон казался непринуждённым. Но на самом деле трясусь под этими взглядами.

Их шестеро. Зал небольшой, за другими столами ещё игроки. Но один из них уже засобирался на выход.

И меня пугает тот факт, что… Здесь одни мужчины. Захотят изнасиловать – утащат, и пикнуть не успею.

Где они… Шесть бугаев и я. А мне ведь нужен всего лишь один…

Тот, кто совершенно не обращает на меня внимания. Полностью поглощён игрой.

Меняет кий из вертикального положения на горизонтальный. Наклоняется. Смотрит на шар со своего угла обзора, и уверенно ударяет по белому мячу, который несётся от одного шара к другому. И те успешно попадают в лунки, через сложный путь.

– Я в тебе не сомневался, – усмехается его товарищ. – У вас будет хороший учитель… Как зовут прелестную леди?

Он вздёргивает вопросительно бровь.

И я тушуюсь. Сказать своё имя, или же…

– Жанна, – представляюсь русским именем. Нет смысла врать и претворяться немкой. Мой акцент меня выдаёт.

– Красивое имя, Жанна, – кажется, он ехидствует. Чёрт! Ну, почему он говорит со мной? Другой мне нужен! Поэтому нужно лезть из кожи вон, чтобы заставить этого красавчика обратить на себя всё внимание. – Может, попробуешь?

Он кивает на стол. И быстро с «вы» переходит на «ты».

Сглатываю и всё же отказываюсь.

– Я не…

– Играй, – этот голос такой же холодный, как и взгляд нового знакомого. Озноб проскальзывает по всему телу от одного только слова.

Лучше бы он молчал.

Воздух вокруг будто электризуется. А в комнате воцаряется удушающая атмосфера. Я боюсь сделать и шага.

Все утихают и ждут только моих действий. Каждый наблюдает за мной. И от этого напрягаюсь сильнее.

Рихтер поворачивает голову в мою сторону.

– Ты ведь сюда играть пришла.

Эта фраза сказана с каким-то подвохом.

Будто он видит меня насквозь.

Залезает в мысли, проходит по моим укромным уголкам, всем воображаемым полочкам и считывает всю информацию.

Словно знает, зачем я здесь.

– Да… – всё же выдыхаю и принимаю в руки кий, который всё это время протягивал мне мужчина. Поднимаю дрожащую ладонь и чуть не выхватываю палку из его рук.

Только бы дрожь пальцев не увидел. Меня опять начинает трясти.

На самом деле… На это задание я ещё больше хреновый вариант, чем сестра.

Меня часто накрывает. Я могу проколоться только из-за тремора и дрожащего голоса. Так ещё и момент такой… Волнующий.

Провалюсь… И мне и Каме будет плохо.

Беру неловко кий в руки и повторяю за всеми. Наклоняюсь, вытягиваю его. Хорошо, что белый шар лежит прямо передо мной. Удобно. Если сейчас ударю, может, хотя бы не опозорюсь. А если и да… Придётся глупо смеяться. А я не умею.

Внезапно чувствую рядом с собой что-то тёплое. Человек. Мужчина. Тот, что мне нужен.

Ладонь опускается на ягодицу, скользит на бедро.

– Расслабься, – звучит как указание.

Да попробуй здесь расслабится, когда тебя в такой ситуации лапают…

А ведь пока я тушевалась из бильярдного зала ушли почти все остальные. Эти шестеро… Остаются здесь одни. И я.

Нет, участвовать в оргии я не хочу. Но… Мне нужен этот человек, который сейчас без стеснения трогает меня. Ведёт ладонью выше на спину. Останавливается на середине и слегка надавливает.

– Выгнись.

И зачем всё это?

Не понимаю. Нужно было прочитать хотя бы как играть в бильярд. Но я не знала, куда еду.

– Так вид эротичней.

Меня напрягают такие пошлые слова в компании остальных. Кто-то хихикнул, а кто-то пустил едкую шутку про кий и шары.

И опять паника подступает к горлу. Жутко волнительно от того, что сейчас все взгляды направлены на меня.

А мужчина всё же заставляет меня прогнуться.

Чувствую его ногу своим бедром. Своей обнажённой кожей. Юбка слегка задирается, и я проклинаю это платье. А тот старик всё кричал, что оно длинное.

Посмотрела бы я на него сейчас… Попробовал бы сам.

Мужчина, которого назвали Рихтером наклоняется. Ощущаю его присутствие рядом. Тепло, исходящее от груди.

Он припечатывает меня своей мужской энергетикой к столу.

– Держи кий уверенней, – тихий и бархатистый, но твёрдый приказ.

Облизываю нервно губы и стараюсь не вскрикнуть. От испуга. Потому что этот человек не убирает свою ладонь. Наоборот. Присоединяет вторую. Только уже на руку. Ставит её в правильное положение: локоток чуть назад.

– Да тут становится жарко, – отзывается кто-то слева. Краснею от смущения, но…

Сама влезла во всё это. Мне нужно защитить беременную сестру от суда. Или от затеи Кёлера.

– Выбери траекторию. И бей, – Рихтер игнорирует глупую шутку, и я стараюсь сделать точно также. Бью по шару, лишь бы это быстрее закончилась.

Наблюдаю, как белый шар бьётся о красный и рикошетит обратно.

Пытаюсь подняться. Вырваться из давящей и невесомой хватки. Я до сих пор чувствую его руки на своём бедре. Успел соскользнуть ею со спины.

Поднимаюсь, неловко улыбаясь.

– Не забила.

Не знаю, что делать дальше.

Судорожно рассуждаю. Может, всё пройдёт дальше, как по маслу? Но мне нужно отвести его в комнату… А что потом? Не дать себя взять.

Внезапно у кого-то из шестерых звонит телефон. Как спасительный сигнал. Или же нет?… Мне же сказали отвлечь его! Не дать уйти, когда позвонят! А если он сейчас…

Сглатываю, когда незнакомый мужчина отвечает на звонок. Стойко выслушивает и кивает. Сбрасывает.

– Сейчас придём. Хенрик, пошли.

Они что, уходят? Нет-нет, нельзя!

– Мы скоро будем, – кидает в нашу сторону. Мне, или?…

Поворачиваю голову на Рихтера. Тот согласно кивает в ответ. Провожает взглядом двух ушедших, что выходят из зала, оставляя нас пятерых вместе.

Ненадолго. Мужчина, что стоит рядом кидает на них многозначительный взгляд. А мне это не нравится. Потому что те переговариваются меж собой и уходят следом, попрощавшись.

Мы остаёмся в зале одни. И с одной стороны это хорошо – меня уж точно не изнасилует шестеро парней. Но с другой… Сглатываю, когда возвращаю всё внимание на Рихтера.

А он смотрит на меня. Опять этими серыми глазами, которые покрывают меня коркой тончайшего льда.

– И так, кто ты и зачем пришла сюда, Жан-на?

Паника от этого вопроса опять тянется ко мне своими тонкими ручками.

Но становится чуть легче, когда он отворачивается и демонстрирует свою широкую спину, обтянутую белой рубашкой.

– Странный вопрос, – улыбаюсь, опираясь попой о бильярдный стол. Обхватываю его края ладошкой и наклоняю голову чуть набок. – Поиграть в бильярд…

Берёт наполовину полный стакан с алкоголем. На меня не смотрит, но это мне и на руку. Хоть и мне всё равно некомфортно.

Его движения… Как у хищника.

Медленные, выжидающие.

Будто он сейчас ударит.

Нападёт.

И тут он поворачивается. Слегка наклоняюсь, показывая ложбинку меж грудей.

Он слишком серьёзно настроен и задаёт странные вопросы.

– Ты не умеешь играть, – делает вывод.

Волнительно сглатываю, но не сдаюсь.

– Пришла научиться, – отвечаю, чуть заигрывая. Я не умею этого делать. Банально – не умею!

Он делает шаг вперёд. Взгляд опускается на его ноги. На тёмные ботинки. Дорогущие. Интересно, кто это?

Считаю каждый сантиметр, который мужчина преодолевает.

– К чему тогда платье расстёгивала?

Сердце на секунду останавливается. Перестаёт биться.

Глаза непроизвольно округляются от мимолётного шока. Выдаю себя с потрохами, но…

Как?

Пульс вмиг начинает биться чаще.

Он усмехается. Первое его изменение в лице за всё время. И лучше бы он был равнодушным. Прятался за каменной маской.

– Не понимаю о чём ты, – продолжаю играть дурочку. Я всё прекрасно помню. – Ты ошибся. Ведь когда я подходила к тебе ты на меня даже не смотрел. Откуда тебе знать?

Казалось, он довольно прикрывает глаза. Делает глоток темноватой янтарной жидкости и ставит стакан на подставку.

Приближается ко мне. Медленно. Опасно.

Опускает свои ладони мне на колени, из-за чего дыхание сбивается. Смотрит в глаза, не отрываясь.

И резко разводит ноги в стороны. Как ударяет. Вклинивается между ними. Не даёт свести их вместе.

– Что ты?…

Близко. Так сильно, что не могу дышать. Я не договариваю из-за его груди, которая появляется перед глазами.

Поднимаю на него взгляд.

И лучше бы я этого не делала.

Рихтер поднимает свою ладонь в казалось бы, раскалённый воздух.

Сейчас дотронется. И мне всего лишь нужно будет потянуть время разговорами. Потому что на секс… Я не готова. Особенно с незнакомым мужчиной. Если придётся…

Не представляю, как из этого выпутываться.

Но вместо того, чтобы прикоснуться ею к лицу… Горячие пальцы обхватывают шею. Душат, вжимают назад, из-за чего неожиданно падаю назад. Под весом его тела, давлением руки.

Ударяюсь лопатками о тонкое дерево. Шиплю и лягаю ногами, как дикая кошка.

Вцепляюсь остервенело пальцами в его запястье. Кривлюсь от боли, и чувствую этого мужчину всем телом. И ведь ему плевать, что он сейчас перекрывает мне кислород!

– Что на тебя нашло?! – горячо выкрикиваю, пытаясь привести его в чувства.

Но вместо ответа он наклоняется сильнее. Становится ещё ближе. Чувствую его у себя между ног. Эту твёрдую плоть, что утыкается мне в ткань трусиков.

Неприятно. И страшно.

Когда он обжигает горячим дыханием щёку.

И тихо, грубо шипит мне в лицо, выплёвывая каждое слово:

– Кто. Ты. Такая?

Глава 4

– Я ведь сказала! Жанна! – выпаливаю с испугу. – Ты мне понравился, и я решила к тебе подойти! Если ты имеешь садистские наклонности, то я не мазохистка, и ничем не могу тебе помочь!

Несу всякий бред.

Он с ума сошёл! Душить человека!

– Понравился, значит? – угрожающе тихо рычит. – Что же, Жан-на. Раз ты рассчитывала на приятный вечер, мы его и устроим.

Только не говорите мне…

Одна раскалённая рука ложится бедро. Обжигает кожу. Делает одно резкое движение, задирая и так короткое платье вверх.

Обнажает край развратных чулок, без которых чувствовала бы себя абсолютно голой.

– Ты уже не такая смелая.

Попробуй быть смелым, когда тебя пытаются трахнуть, и по совместительству душат. Посмотрю я на тебя, козлина.

– И подготовилась, – обводит пальцами кружево. Скользит вверх, приближается к краю тёмных трусиков. Знал бы он, сколько трудов мне стоило их надеть под это платье.

Я чуть не съела сама себя.

– Отпусти, – хриплю.

Он забывает о том, что держит меня. Слегка расслабляет хватку. А сам второй рукой цепляет ткань трусиков, и я надеюсь, что он их не снимет.

А сейчас просто играет. Выводит меня на правду. Испытывает.

– Пожалуйста, не надо, – опять начинаю паниковать. Голос дрожит. Как землетрясение в десять баллов. Ноги становятся ватой, а живот болит от волнения.

– Разве ты не хотела хорошего вечера? – строгие нотки пугают сильнее.

– Хотела, но… – у меня нет аргументов. По нулям.

– Тогда молчи, – следует грозный хрип. Он полностью убирает свои пальцы от моей шеи, и я неосознанно тянусь к ней ладонями. Проверить, всё ли хорошо.

А Рихтер, пока лежу в шоке, чуть отстраняется и спускает трусики по бёдрам вниз.

Хотя бы не порвал – уже радует! Бережный, чёрт его, возьми!

Но от этого дурно. Ветерок от его движений обдаёт промежность. Съёживаюсь на бильярдном столе, и..

Господи, надеюсь он не решит войти в меня своим кием…

Не такого я первого раза хочу!

– Фигурка у тебя красивая, Жан-на, – он как будто насмехается над моим именем. Кладёт ладонь мне на грудную клетку. Сжимает пальцами ткань и резко, неожиданно, как выстрел – дёргает её на себя.