– Мусечка, упражняюсь. Лучшее средство от ста болезней! Даже от гельминтов.

Саша с удивлением уставилась на Бабушку.

– Ба! У тебя что – глисты?!

Тут доктор, который только что куда-то спешил, смалодушничал и сделал шаг назад. Дверь в кабинет захлопнулась. Всё-таки он провёл с Ба много дней, а значит, не мог не очароваться ею, не злиться на неё и не испытывать восхищение или раздражение. Ба всегда вызывала у людей букет эмоций, среди которых не было только одной – равнодушия.

– Что он тебе сказал? – тут же спросила Саша. Мама отвела глаза.

– Пьём таблетки. Всё по плану. Всё нормально.

Саша с вызовом посмотрела на бабушку.

– Вот! А ты говорила! Что верить нельзя!

Ба бросила на маму внимательный взгляд… и вопреки обыкновению промолчала.

Вечером Саша, мама и Ба устроились у телевизора. Такое бывало не часто. Просто совпало: мамино любимое «Шоу Опера», привычка Ба сидеть в кресле-качалке с книжкой и желание Саши побыть вместе. Мама следила за происходящим на экране с азартом футбольного болельщика.

– Ну что это за верхнее фа? Меццо-сопрано называется!

Сашу и Ба тоже заинтересовала затянутая в блестящее платье тётка. Она тянула верхнюю ноту, выпучив глаза и надувшись, как рыба фугу.

– Бедняжка! Она же сейчас лопнет по швам! – с непритворным беспокойством прокомментировала Ба.

Все трое напряжённо уставились в телевизор: вот сейчас, сейчас, тётка взорвётся, как хлопушка. И тут раздался звонок маминого телефона. Не отрывая взгляда от экрана, мама стала шарить руками по дивану.

– Мам! Твой телефон в прихожей. Я принесу, – сказала Саша, поднимаясь.

Впервые она отрывалась от «Шоу Опера» с сожалением. Но это чувство мгновенно прошло, когда Саша увидела аватарку на экране.

– Ого! Полина звонит!

– Ответь! Скажи, я ей позже наберу!

– Полина, привет! – радостно воскликнула Саша. – Как Джонатан?

Через минуту о телевизоре забыли: новости Полины, которыми она делилась с мамой, Ба и Сашей по громкой связи, были куда интереснее. Во-первых, Полина выходила замуж. И не просто где-то и когда-то, а в субботу, встречаемся во Дворце бракосочетаний, банкет в ресторане в центре города. Во-вторых, Полина вернулась не одна, а вместе с Джонатаном! В-третьих… Полина выдвинула ультиматум.

– Вера Васильевна! Вы же знаете, как нежно я вас люблю и обожаю! – ангельским голосом пропела она в телефон. И тут же, не дав Ба возразить, сказала строго: – Но! На моей свадьбе вы воздержитесь от комментариев!

– От комментариев чего? – озадачилась Ба.

– Всего! – бескомпромиссно рубанула Полина. – Меня, моего мужа и вообще!

Ба молчала. Жестоко было лишать её такого веселья.

– …А что мне за это будет? – наконец спросила она с интонацией агента 007, который решил разыграть последний козырь.

– …А чего вы хотите?

– Разумеется, я хочу букет невесты!

Саша с мамой изумлённо переглянулись и посмотрели на Ба.

– Вера Васильевна! Вы что, замуж собрались?! – озадаченно спросила Полина в трубке.

– Ну, кто-то же из нас троих должен привести в дом мужчину!

…Когда Полина попрощалась, в гостиной наступила тишина – все переваривали новости.

– Господи, суббота через три дня! Что мы будем дарить? – сокрушённо сказала мама.

– Хороший повод прогулять моё шёлковое кимоно… – задумчиво произнесла Ба. – Буду молчать и кивать за столом, как китайский болванчик. А что? Мне нравится. Сашка, как думаешь?

Саша думала, что свадьба, подарок, костюм, букет невесты – всё это какая-то ерунда! Главное – Джонатан здесь!

– Вы что? Серьёзно? Не понимаете? Джонатан! Он вернулся! Теперь я смогу на нём тренироваться!

Мама резко помрачнела. Бабушка насторожилась. Джонатан для неё был чем-то неизвестным, непонятным. Какой-то конь, которого она никогда в глаза не видела. Фотографии не в счёт.

– Сашка. Два года прошло, – осторожно подбирая слова, сказала мама. – Давай кони для нас останутся в прошлом, а?

– Нет. Ни за что!

Мама в растерянности смотрела на Сашу. Она не ожидала такого резкого отпора. Ища поддержки, она оглянулась на Ба. Та едва заметно пожала плечами.

– Как ты это себе представляешь? – спросила мама.

– Как это «как»? – изумилась Саша. – Полина привезла Джонатана не в свою квартиру! А на конюшню, где-то здесь, рядом. Значит, я смогу ездить туда и тренироваться!

– Ну, допустим. А от меня ты чего хочешь?

– Договорись с Полиной! Чтобы она как раньше! Была моим тренером!

Мама не нашла, что возразить, хотя и чувствовала: ей совершенно не нравится энтузиазм Саши. Опять эти кони? Зачем? Она крепко зажмурилась и закрыла лицо ладонями. Окружающий мир исчез, превратившись в черноту, по которой плыли от зрачка к зрачку оранжевые пятна. Не слишком ли много новостей для одного дня?

– Мусечка, ты устала… – сочувственно протянула Ба.

Мама отняла ладони от лица. Грустно посмотрела на дочь.

– …Ладно. Поговорю.

Раздражённое лицо Саши вспыхнуло надеждой.

– Что – правда?!

Мама в ответ сделала пасс руками и глубокий вдох-выдох, как учил педагог по вокалу. Чтобы успокоиться.

Глава 3. А как же Джонатан?

Автобус подкатил к остановке и, длинно вздохнув, открыл двери. Саша вышла, поправила на плече школьный рюкзак, огляделась. По ту сторону дороги разбредались в разные стороны деревенские улицы. Крашеные срубы в три окна с унылыми палисадниками карабкались вверх, на холм, который венчала бело-голубая церковь. Кирпичные коттеджи, с шеренгами туй вдоль заборов, подпирали деревню с боков. За ними начинались холмы и перелески.

Луговые травы – мятлик, полевица и осока – уже легли грязно-бурым ковром. Только сизые метёлки вейника – тощие, трогательные, зябкие – трепетали на ветру здесь и там. Припозднившийся хозяин где-то жёг прелую листву – от костра вкусно тянуло горьким дымом. Вдоль дороги, ломая тонкий лёд в лужах, ходили рыжие куры. Они так высоко задирали худые ноги, что были похожи на сборную по гимнастике.

Конюшня прилепилась на окраине деревни. Чтобы пройти через КПП со шлагбаумом и вывеской «Конно-спортивный клуб “Шарапово”», надо было миновать пруд. Пучки бузульника и камыша обрамляли блестящую воду, как остатки волос – лысину. Деревянные кривые мостки облюбовали рыбаки. Сидя на перевёрнутых вёдрах, они гипнотизировали поплавки.

Сашу никто не остановил. Она спокойно нагнулась под шлагбаумом и пошла себе дальше, изучая территорию новой конюшни. Знакомые ароматы накрыли её душным облаком – острый запах навоза, перемешанного с сеном, сладкий свежий дух от тюков с опилками. Крытый манеж, плац с трибунами по периметру, «бочки», в которых по кругу гоняют лошадей на специальной верёвке – корде, – всё это Саша как будто уже видела, хотя и была здесь впервые. Она принюхивалась и присматривалась, стараясь понять: хорошо ли здесь будет Джонатану?

Корпуса конюшни выстроились вокруг главного манежа. Саша заглянула внутрь. Денники были достаточно большими, с окнами. Лучи света перечёркивали конюшню широкими полосами, в которых клубилась пыльная взвесь, и упирались в цементную дорожку прохода яркими пятнами-половиками. Несколько лошадей высунули любопытные морды из денников в надежде получить кусок сахара. Саша вздохнула с досадой – как же она забыла! Сахара у неё не было.

Джонатан гулял в леваде среди других коней. Сашка сразу узнала его тощий зад, худые, как верёвки, ноги и гриву с медным отливом. Он ходил под попоной – ещё не зимней, осенней. Эту попону они покупали с отцом. Давно… Всхлип судорогой подкатил к горлу, но Сашка усилием воли сглотнула этот комок, подошла к бортику левады и встала так, чтобы Джоник сразу её увидел.

– Джонатан! – крикнула она.

Конь поднял голову. Равнодушно посмотрел на Сашу. Отвернулся.

– Джоник, ты чего? Не узнал? Это же я!

Саша обошла леваду, чтобы оказаться рядом с Джонатаном.

– Классно, что ты приехал! Теперь будем вместе, да?

Джонатан меланхолично двигал челюстями – изо рта торчал грязный клок сена. Он не обращал внимания на Сашу, задумчиво переступая с ноги на ногу. Сашка дёрнула молнию на рюкзаке и достала пакет со школьным завтраком.

– Вот! У меня яблоко есть! Будешь?

Конь медленно подошёл. Понюхал яблоко и отвернулся.

– Ешь! Я не хочу.

Джонатан помотал башкой. Но Саша не сдавалась.

– Тогда пополам!

Саша с хрустом откусила половину яблока. Протянула Джонику другую половину на раскрытой ладони, как учил папа, когда впервые привёз её на конюшню. Сколько ей тогда было? Пять лет? Шесть?

Джонатан не сразу, но всё же взял яблоко с ладони мягкими тёплыми губами. Он и Саша стояли друг напротив друга, двигая челюстями. Саша боялась, что Джонатан развернётся и уйдёт, поэтому жевала старательно и медленно, глядя коню прямо в глаза. Как там папа говорил? Саша протянула руку и провела ладонью ото лба коня к морде.

– Мы с тобой одной крови, Джоник! Ты и я.

Показалось? Или Джонатан действительно вздохнул? Он сделал шаг вперёд и вдруг положил голову ей на плечо. Саша обхватила его за шею, зарылась носом в гриву, вдыхая запах – такой знакомый, такой родной.

– Скучал по мне? Я — да! Всё это время! – сказала Саша в мохнатое ухо. Джонатан легонько боднул её в щёку. – Ты… помнишь папу?

Джонатан высвободился из Сашиных рук и попятился. Между ними опять было расстояние. Дистанция.

Конь опустил морду к земле. Саша подумала, что память об отце не только объединяет их, но и разъединяет. Джоник чувствует и знает – она та самая, из прошлой его счастливой жизни, где был главный для него человек, которому он верил, которого любил. Но Саша – не он.

– Вижу. Помнишь, – прошептала Саша. – Я тоже.

Утро субботы не было томным. Так сказала Ба, но никто её не услышал. Мама с Сашкой были заняты. Они скандалили. Началось с того, что Саша промчалась мимо кухни, воинственно размахивая чем-то парадно-белым. Наотмашь распахнув дверь в мамину спальню, она с вызовом спросила:

– Это – что?!

– Сашенька, – мама старалась говорить спокойно, – свадьба – такой праздник, когда люди наряжаются чтобы выглядеть как.

– Как идиоты! – перебила Сашка.

– Я что, похожа на идиотку?

– Ты – нет! А я – да!

В этой ситуации Ба сделала всё, что могла: заварила себе кофе, намотала на голову шёлковую чалму и под аккомпанемент скандала начала искать в телефоне номер Полины.

– Что за глупости! – судя по интонации, мама начинала выходить из себя. – Почему ты всегда противоречишь?

– Потому что! Тебе надо – ты и наряжайся! А я – не хочу!

Саша понимала, что перегибает палку. Но отступать было некуда. Иначе придётся идти на свадьбу в этом кружевном ужасе из коллекции вечерних нарядов для маленьких лебедят.

Ба тем временем набрала Полину и слушала в трубке гудки, с интересом изучая разводы кофейной гущи на дне чашки. Она отчётливо видела двугорбого верблюда и пушкинский профиль. Полина не отвечала. Ба не сдавалась. Она повернула чашку под другим углом и задумалась: что означает этот кекс с вишенкой и дохлый кролик?

– Алё! Да! Вера Васильевна! – вдруг заорала трубка. – Что случилось?!

– Гос-споди, Полина! Чего кричишь?

– Волнуюсь потому что! День такой!

– Не психуй. Это только когда первый раз женишься, с ума сходишь. А потом – нормально. Мой муж всегда так говорил.

– Хорошо. Постараюсь, – с трудом выдавила Полина.

– Всё равно у тебя голос какой-то… придушенный, – беспокоилась Ба. – Держись, Полинка! Это не навсегда! Даже если тебя ввинчивают в платье невесты, как штопор! Или наматывают на бигуди!

Полина, которой в данный момент делали маникюр и укладывали лаком локоны, вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, совсем как мама, ведь у них был один педагог по вокалу.

– Вера Васильевна. Просто скажите: у вас всё нормально?!