– Да. Нет. Я передумала, – заявила Ба. – Зачем мне букет невесты? Я и так пользуюсь успехом у мужчин!

– Не пугайте меня!

– Короче, сделка отменяется.

– Но вы не будете молчать всю свадьбу просто так! Я же вас знаю! – в голосе Полины звучали панические нотки.

– Разумеется, не буду! Это шантаж. Тебе нужно сделать вот что…

Тем временем мама с Сашей разошлись не на шутку. Из спальни доносились яростные крики.

– Что за ослиное упрямство! Ты совсем как отец!

– Ну и отлично! Я тогда вообще никуда не пойду!

Сашка пробежала мимо кухни и скрылась в своей комнате, шарахнув дверью. Ба скороговоркой пробормотала Полине:

– По рукам! Всё. Пока! – И дала отбой.

На цыпочках она подошла к комнате внучки и приоткрыла дверь. Саша сидела на кровати по-турецки с планшетом в руках.

– Не надену! И не проси! – отрубила она, не поднимая головы.

– Да ради Бога! Не надевай!

– …а-а, это ты.

Сашка оторвалась от планшета и посмотрела на Ба. За последние два года глаза Саши из светло-серых с яркими искрами превратились в тусклые, металлические. Будто перегорела лампочка внутри.

– Послушай! С Полиной я договорилась…

Сашка ожила.

– Ух ты! Здорово! – и тут же пошла на попятный. – А вдруг ничего не получится? Вдруг мы зря это затеяли?

– Даже не сомневайся! – строго сказала Ба. – Всё будет чики-пуки.

Свадьба Полины была камерной, для своих. Ожидая, когда зазвучит вальс Мендельсона, гости возбуждённо переговаривались. Полина с женихом выглядели как актёры, играющие самих себя: принимали выразительные позы под прицелом фотообъективов, стараясь не смазать идеальный грим, и белозубо демонстрировали нарочито счастливые улыбки. Они были такие глянцевые, отглаженные, сверкающие! К ним и подойти было страшно, не то чтобы о чём-то спросить. Саша проглотила свой миллион вопросов к Полине, потому что задать их сейчас статной даме со взбитыми буклями она не могла. Эта Полина была совсем не та, которую знала Саша. Та Полина не снимала конные сапоги и лосины, ходила решительным широким шагом, редко слезала с коня и, если ей что не нравилось, кричала профессионально поставленным голосом на весь манеж. А эта – поводила оголёнными плечами, хлопала длинными ресницами и загадочно улыбалась, теребя золотую ленточку, которой был перевязан свадебный букет. Кроме того, рядом с ней всё время крутился жених – его Саша вычислила по фисташковому цвету рубашки в тон платью невесты.

Неожиданным было и то, что Дворец бракосочетания оказался действительно дворцом – с высокими потолками и богатой лепниной, широкой парадной лестницей, мраморными колоннами и паркетом, начищенным до такого блеска, что он был похож на большую лужу. Саша старалась не попадаться фотографу на глаза. В этих декорациях на фоне разодетой компании гостей в своей толстовке с капюшоном она выглядела как серый гусь среди павлинов. Подозрение, что насчёт платья мама была права, не добавляло Саше уверенности и хорошего настроения. Ба понимала смятение внучки, поэтому не отходила от неё ни на шаг. И потом – она же дала Полине слово! Парадокс заключался в том, что парочка Саша и Ба привлекала больше внимания, чем жених с невестой. Что было логично. Ведь Ба не просто так бросила маме фразу, решившую исход утреннего скандала.

– Оставь! Сашка – личность! И она вправе идти туда, куда её пригласили, в том, в чём она хочет.

Ба искренне так считала и действовала сообразно своим убеждениям. Поэтому сама она надела шёлковое красное кимоно, расшитое золотыми драконами, парик из фиолетовых волос, несколько тяжёлых браслетов на каждую руку и бусы, похожие на связку перепелиных яиц – тёмно-лиловых, в тон парику. Ба полагала, что выглядит шикарно. Только обувь подвела. Вместо кроссовок со стразами она бы предпочла сапоги-казаки. Но таких у неё не оказалось.

– Сашенька! Как ты выросла! А вы, Вера Васильевна, совсем не меняетесь!

Это приветствие в разных вариациях Саша и Ба услышали почти от каждого гостя. Саша смутно помнила, кто все эти люди, поэтому Ба шептала ей на ухо:

– Эта дама в воротнике-жабо, похожая на Фрекен Бок, – мама Полины. Мы вместе ходили в музыкалку на концерты и на родительские собрания.

– Этот хлыщ – бывший ухажёр Полинки. Интересно, зачем она его пригласила?

– О! А это их педагог по сольфеджио! Видела бы ты его двадцать лет назад! Такой интересный был мужчина! Усатый, как Тарас Бульба!

Мама, оценив ситуацию, дистанцировалась от Саши и Ба. Она знала почти всех гостей, приглашённых Полиной, поэтому чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы затеряться в толпе. В вечернем платье в пол с открытой спиной, с причёской из локонов и с небольшим изысканным букетом, мама мимикрировала, как хамелеон.

– Мусечка, конечно, молодец, – сетовала Ба, тщетно ища маму среди гостей. – Взяла и бросила нас. Ну да ладно. Справимся без неё. Будем торчать здесь с тобой, как два тополя на Плющихе.

– Она просто не знает, что её ждёт, – мрачно сказала Саша. – Недолго осталось.

Наконец официальная тётенька с хорошей дикцией объявила Полину с женихом мужем и женой, и все отправились в ресторан.

У каждой тарелки стояла карточка с именем гостя. Саша подумала, что Полина специально посадила Ба на определённой дистанции от стола новобрачных. Ровно так, чтобы Ба можно было контролировать, но муж и его родители не слышали бы её высказываний, если она всё-таки не сдержит слово.

Гости весело звенели бокалами, передавали друг другу закуски и салаты. Кто-то со стола на самой галёрке посетовал, что водка – горькая. Остальные тут же подхватили: горь-ко, горь-ко! Полина с мужем принялись целоваться. Сашке было стыдно смотреть. Она взглянула на Ба. Та театрально закатила глаза.

Дядечка напротив воскликнул:

– Какая красивая пара!

Забыв про обещания, Ба бросилась на амбразуру:

– Вот и я так считаю! А то они все говорили…

Мама перестала жевать, сделала огромные глаза и предупреждающим тоном строго произнесла:

– Мама!

Бабушка закашлялась:

– Всё-всё! Молчу. Могила!

Словно почувствовав неладное, Полина отвлеклась от мужа и взяла микрофон.

– Друзья! По сценарию, я сейчас должна петь. Но сегодня тот день, когда исполняются мои желания! И поэтому сейчас будет петь моя лучшая подруга! Маруся, давай! Нашу! Коронную!

Услышав это, мама застыла с открытым ртом и вилкой в руке. Гости захлопали в ожидании сольного номера. Мама в бешенстве прошипела Сашке и Ба:

– Опять эти ваши дурацкие штучки?

– Не вредничай! Полина всегда нас выручала! – парировала Саша.

Мама с немой мольбой посмотрела в сторону молодожёнов, но Полина сделала вид, что не заметила. Какие-то люди уже включили софиты на сцене и налаживали звук. Маме протянули микрофон от караоке. Вокруг хлопали, приглашая её на сцену. Мама растерянно озиралась – как кролик, которого только что вытащили из обувной коробки. Бабушка поставила перед ней рюмку с коньяком.

– Мам!

– Что? Это – для вдохновенья!

Мама замешкалась на секунду: петь – не петь? Пить – не пить? Саша и Ба смотрели на неё с вызовом. Мама махнула рюмку коньяка, взяла микрофон и пошла на сцену. Ба дёрнула Сашу:

– Сашка, не зевай! Снимаешь?

Саша включила запись видео в телефоне. Зазвучало вступление.

Once upon a time there was a tavern
Where we used to raise a glass or two…

Как только мама пропела первую фразу, гости перестали жевать. Официанты застыли на месте с подносами с горячими блюдами. Чтобы скрыть навернувшиеся слёзы и не испортить макияж, Полина уставилась в потолок.

– Если бы эта… Мэри Хопкин… слышала Мусечку, она бы кусала локти от зависти, бедняжка! – прокомментировала Ба.

У мамы был мягкий бархатный альт. Её голос каким-то странным образом наполнял пространство, вибрируя, проникал в уши и мозг. Саша впервые подумала, что у мамы, наверное, талант: завораживать своим голосом, погружать в него, вести за собой и не фальшивить.

У кого-то из гостей зазвонил телефон. Все посмотрели на него осуждающе. И наступила абсолютная тишина. Не ватная, равнодушная, а настоящая звенящая, в которой каждый звук приобрёл ценность. Мама почувствовала это. Она распрямилась, расслабилась, перестала сжимать микрофон в руках до белых костяшек. В ней как будто разжалась какая-то пружина, и она дала себе волю.

Lalala-lah-lala, lalala-lah-lala,
Those were the days, oh yes, those were the days.

До этого момента Саша боялась, что мама всё-таки даст петуха, расстроится и им с Ба придётся её утешать. Теперь же она всерьёз опасалась, что мама выскочит из своих туфель и пустится в пляс. А за ней все остальные: гости, официанты, запечённая индейка, шеф-повар с кухни и она с Ба. Саша забыла, какая бывает мама, когда счастлива. Мама и сама об этом забыла.

…Под аплодисменты и крики «браво!» раскрасневшаяся, сияющая мама спустилась со сцены и пошла к столу. Ей наперерез кинулась Полина.

– Это было не честно! – издалека упрекнула Полину мама.

– Но зато как это было прекрасно! Спасибо тебе!

Не беспокоясь о наряде, причёске и накрашенных глазах, Полина с разбега бросилась маме на шею и обняла её сильно, по-настоящему. Саша тут же увидела, что Полина ничуть не изменилась. Вот сейчас оторвётся от мамы и заорёт на весь зал: «Александра! Где опять нога?!»

– Полечка! Ты сегодня такая красивая, прямо сама на себя не похожа! – встряла Ба.

– Вера Васильевна! – Полина отлепилась от мамы. – Вы же обещали!

Ба тут же посуровела:

– Всё-всё. Молчу.

Схватив со стола два бокала с шампанским, она протянула один Полине.

– Но чокнуться-то с тобой можно?

– Да, но мне воды!

Мама изумлённо посмотрела на подругу.

– Воды? На собственной свадьбе? Что-то я не поняла… Ты что?..

– Yes! – победно провозгласила Полина.

Теперь мама с визгом бросилась Полине на шею.

– Я так рада за тебя! Какое счастье!.Кто? Мальчик? Девочка?

Саша слушала их, с тревогой переводя взгляд с одной на другую. Полина ждёт ребёнка? Но.

– Мама! Полина! Подождите! А как же Джонатан?!

Ба хлопнула себя по лбу.

– Точно! Джонатан!

Мама поморщилась, как от зубной боли.

– Чёрт. Джонатан.

Полина положила руку на живот, где поселился незаметный пришелец.

– Но вы же понимаете. Я больше не могу тренироваться на Джонатане. И Сашку тоже тренировать не смогу.

Глава 4. Мама хулиганит

Сегодня мама чувствовала себя прогульщицей. Ей казалось, сейчас в квартиру ворвётся классная, потребует дневник и вызовет Ба к директору. Нельзя сказать, что мама планировала провести этот день именно так. Просто Ба неожиданно придумала пойти на выставку с подружкой. У Саши было семь уроков. А у мамы вдруг появилось непреодолимое желание валяться в постели, вместо того чтобы ехать в банк разруливать спорные и бесспорные юридические вопросы – что, собственно, являлось её работой. Сегодня маме хотелось схулиганить, нарушить правила, даже соврать – со взрослыми тоже такое бывает. Она позвонила в офис и сказалась больной.

Сначала убежала Сашка – как всегда, в последнюю минуту, жуя на ходу бутерброд и запихивая в рюкзак сменку. Потом засобиралась Ба. Для выхода она выбрала костюм в стиле «привет английской королеве»: радикально лиловое пальто и такого же цвета шляпу.

– Ты таблетки взяла? – проговорила мама их общий позывной.

В ответ Ба встряхнула таблетницей, как погремушкой.

– Мусечка, ты меня скоро не жди. Мы посидим где-нибудь в кафе, посплетничаем.