– Обдумала и решила, – цедит и глаза у него вспыхивают, – и с каких это пор ты мое мнение ни в грош не ставишь?! Я тут пашу сутками напролет, чтобы все у нас было, а ты с конкурентом моим мутишь, милая?

Он голову опускает, смотрит на меня исподлобья. Чужой такой. Далекий. А мне больно становится, но он меня сейчас виноватой делает.

Словно это я на столе его конкурента с раздвинутыми ногами была, а он вошел и увидел…

Слезы изнутри обжигают, а я удивляюсь, что столько времени не видела, кому сердце свое отдаю. Великолепный манипулятор, умеющий вывернуть ситуацию так, что ты еще и виноватой окажешься.

– Прекрати, Миша. Прекрати делать вид, что тебе есть до меня дело. И прекрати ситуацию выворачивать. Я пришла и сказала.

– А я услышал. Только понять не могу, зачем тебе развод? Хочешь, чтобы больше времени вместе проводили? В отпуск, может, слетаем куда? Ты устала, я понимаю, можем поехать и развеяться. У меня командировка на пару недель будет, по возвращении организуем отпуск.

– Командировка на пару недель с Тиной? – почему мой голос такой холодный? В нем нет слез. Отчужденный.

– Проект ее и переговоры вела она от лица компании. Исключить ее на данном этапе заключения контракта невозможно. Остынь, Яна. И запомни. Ты – моя жена. Моя ты. Ничего не изменилось и не изменится. А свое я не отпускаю, любимая…

Все. У меня что-то внутри отключается. Щелчок. И пустота. Михаил Воронов не из тех, кто оправдывается. Он рушит все сейчас, а я… Я переживу. Мне есть для чего жить.

Мой муж слишком богат. Влиятелен. На его стороне власть, а я простая девушка. Конкретно сейчас безработная и полностью зависимая от него…

Да и такому человеку по щелчку пальцев судьбу и жизнь другого решить не проблема. Раньше его всесильность вызывала у меня лишь трепет и восхищение, а вот сейчас… сейчас я чувствую себя загнанной в ловушку.

Я летела сюда, чтобы поделиться своим счастьем, а сейчас боюсь…

– Свое не отпускаю…

Страх затапливает.

А что… Что если он не отдаст мне ребенка?!

– Свое не отпускаю…

Михаил же продолжает давить.

– Ты позвонишь Виктору Романовичу своему и откажешься. Не видать ему жены моей, как своих ушей.

Пока он говорит, мне все кажется, что я в пропасть лечу. Падаю и падаю. И конца, и края нет. Михаил даже не думает оправдываться. Здесь и сейчас он опять все решает за меня, за нас.

– Отказаться от последней возможности дописать и защитить диссертацию? – спрашиваю и отчего-то губы дрожат.

Воронов же бросает на меня тяжелый взгляд, давит своей аурой, энергетикой.

– Моя жена с моими конкурентами не общается. Все. Яна. У меня много дел. Сегодня важный контракт. Об остальном поговорим дома. Понимаю, многое в последнее время навалилось, и ты реагируешь на ситуацию, но с Долговым тебе делать нечего. Это запомни.

– А тебе. Тебе с Тиной…

– Яна! Ты не…

Телефон звонит у Миши рабочий. Смотрит с секунду на дисплей и отвечает.

– Да. Уже здесь. Я понял. Начинаем все по графику. Еще раз проверь конференц-зал.

Муж намеренно не называет имен, а я вот чувствую, что с ней он говорит. С этой Тиной болотной. Унизительно все. Больно…

Кладет трубку и обращает взгляд на меня.

– Так. Яна. Времени нет. Дома поговорим.

Глава 5

– Дома?! Я хочу развод, Миша, и говорить нам больше не о чем…

Отвечаю, а самой больно становится на сердце. Дом. Он его. Не мой… За мгновение чужим стал.

Хмурится сильнее. А до меня доходит, что Михаил считает мои слова блажью. Видимо, в его кругах разводиться не принято. Но я… я не смогу… с ним. Не после того, что увидела. За один миг самый родной человек, ближе которого никого нет, отдаляется. Становится чужим.

И самое ужасное в том, что Воронов даже не оправдывается. Ни одного слова раскаяния. Объяснения. Да еще и двухнедельная командировка с Тиночкой, которая, раздвинув ноги, сидела на его столе…

Боль режет грудь, а я смотрю на него. На красивого такого. Сильного. Влиятельного. Родного…

Нет. Чужого. Уже чужого…

– Прекрати, Яна. Я понимаю, ты переживаешь из-за наших проблем, но сейчас ты не в себе. А у меня действительно нет времени, чтобы досконально поговорить. Я приду сегодня поздно, если не уснешь до этого, поговорим. Сейчас у меня нет на это времени. Сроки горят. Так что. Иди домой.

Ясно. Михаил Дмитриевич не потерпит истерики на рабочем месте даже от собственной жены. И ничто не способно порушить его платы. Цели бизнеса превыше всего.

У мужа опять звонит телефон. Он отвечает.

А мне нестерпимо хочется, чтобы он отбросил трубку, посмотрел на меня, подошел, обнял и рассказал, что ближе меня у него никого нет, прошептал так же, как ночью…

Прошлой ночью, когда брал мое тело так неистово…

Опять ожог и лютая нестерпимая обида внутри. Сколько он уже мне изменяет? Может, для него это все в порядке вещей? Как-то слышала, что у порядочного бизнесмена дома должна быть жена, а в командировке отвязная любовница…

Когда-то смеялась над шуткой, даже мысли не допуская, что мой Миша предаст меня. Я ведь открылась ему, позволила прикоснуться к себе, не просто тело отдала на закланье, но и душу свою подарила.

Первый мой, единственный, в одночасье чужой…

– Да. Сейчас подойду.

Отвечает и собирает свои бумаги, бросает на меня раздраженный строгий взгляд и прикладывает словами в стиле большого босса.

– Дома поговорим, Яна. Дождись вечера.

Забирает свой кейс, а я киваю. Просто на автомате.

– Тебя Кирилл отвезет. Я распоряжусь, – добивает своей такой привычной заботой, – за руль не сядешь.

Подходит ко мне, а я заторможена настолько, что даже отшатнуться не могу. Хочет еще что-то сказать, но в дверь стучат и открывают без позволения:

– Михаил Дмитриевич, простите тысячу раз, но у нас ЧП, – тараторит секретарь мужа, упоминает какие-то сводки, и Миша кивает, хочет дотронуться до моего локтя, но я отшатываюсь.

Не могу допустить касания его рук. Только не после того, как эти пальцы натягивали волосы любовницы на столе…

Улавливает мое движение. Щурится. А я вижу, как у него скулы обозначаются, как глаза темнеют. Не нравится реакция моя.

Но Михаил ничего мне не говорит больше. Сконцентрированный на сделке, он коротко отвечает секретарю:

– Кириллу позвони, чтобы жену мою домой повез.

– Будет исполнено, Михаил Дмитриевич! Что? Что мне сообщить по контракту?

Опять буравит меня взглядом и отвечает своему секретарю.

– Ничего. Я сам. Уже иду туда… Сейчас же набери Кирилла.

– Уже бегу, – отвечает секретарь и исчезает.

Еще один пронзительный, многообещающий взгляд, который не сулит мне ничего хорошего, и Михаил разворачивается на каблуках своих дорогущих кожаных туфель.

Идет в сторону дверей. Такой уверенный. Сильный. Мощный. С широким разворотом плеч. В идеально сидящем костюме, а я замечаю, что у него, как это ни странно, волосы не растрепаны. Даже и не скажешь, что минутами ранее он на столе со своей Тиной болотной развлекался…

Идеальный мужчина. Великолепный бизнесмен. Любящий муж…

Ложь…

Прикрываю глаза и стоит Михаилу исчезнуть, как я валюсь на кресло перед его столом и захлебываюсь от нехватки кислорода, меня колотит, раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаюсь угомонить истерику, а сама ладонь на живот кладу…

Прикрываю веки и прикусываю губу…

Надо успокоиться… Мне нельзя… нельзя переживать… Малышу моему нельзя…

Уговариваю себя, а слезы ползут по щекам.

Вскидываю голову и на стол мужа смотрю. Туда, где другая женщина сидела. И кадр этот. Красивый. Порочный и ядовитый, кажется, что вижу снова и снова.

Что-то внутри меня ломается, сгибает меня надвое.

И если бы… если бы не новая жизнь во мне, наверное, я бы не пережила…

Вытираю щеки. Не хочу, чтобы посторонние видели мою слабость, мою боль и слезы…

Не хочу доставлять Алевтине удовольствия от пересудов о том, как жена генерального в рыданиях из кабинета после нее вылетела…

Хорошо помню ее прищур. Флер победительницы, когда продефилировала рядом со мной, и гордо вздернутый подбородок…

Взгляд скользит по кабинету моего мужа. Михаил педантичен. Порядок во всем. Лаконичный стиль. Строгие линии. И огромное панорамное окно с великолепным видом. Отсюда вся столица как на ладони.

Михаил Воронов – хозяин империи, восседает здесь и держит весь мир в своем кулаке. У моего мужа большая компания и еще более широкие перспективы роста.

Все время нашего брака Михаил идет вперед, поднимается, строит свою фирму и расширяет горизонты, добивается новых высот…

А я… Я все там же.

Жена. Хранительница домашнего очага, создательница уюта и надежного тыла.

Я ждала мужа с работы, мы ужинали, разговаривали, пили вино и целовались… Будто новобрачные, не могли насытиться друг другом. Скучали. Я скучала… На выходных часто садились вместе на диван, смотрели фильмы, вернее, я смотрела, а Миша смотрел на меня…

– Миш, ты все пропускаешь… – смеется девушка из моих воспоминаний.

– Я как раз и не пропускаю, родная… Ничего не пропускаю… – выдыхает хрипло и тянет меня на себя, неловко падаю на широкую грудь мужа, и Миша целует меня, а я смеюсь, отбиваюсь.

– Миш, дай хоть один раз фильм досмотреть! Ну, Миша…

Поднимает мое лицо за подбородок и смотрит мне в глаза, а его небесно-голубые очи наполняются неожиданным теплом и жаркой страстью.

– Люблю тебя, Яна, как же я тебя люблю…

– А я люблю тебя еще больше, Миша… – отвечаю, улыбаясь и заглядывая в суровое лицо мужа.

Светлеет у него лицо, мальчишеская улыбка расцветает, и он… смотрит на меня по-особенному, голодно, когда откровение свое озвучивает:

– Нет, родная, любить больше, чем я тебя, просто невозможно…

Глава 6

Вылетаю из воспоминаний, после которых на сердце еще горше. Отмаргиваюсь от слез. Нащупываю пальцами сумочку и ныряю туда в поисках пудреницы, замазать хочу опухшие глаза…

А пальцы ухватываются за тест, сжимают и всхлип слетает с губ.

Я пришла, чтобы сообщить о нашем счастье… Он том, что ребеночек будет, а в итоге увидела то, что увидела…

Если бы я не решилась прийти, а дождалась Мишу, как бы было тогда?

Он бы любил меня после нее?

Прикасался бы ко мне, и я бы так ничего и не поняла…

Прикрываю веки. На мгновение накатывает трусость и хочется поверить, что ничего не было, что не видела…

Но… себя не обманешь. Михаил хотел ко мне всего лишь прикоснуться, как я отшатнулась словно от прокаженного.

Как раньше уже не будет. Никогда не будет. Он порушил все. По щелчку пальцев он уничтожил все самое светлое, самое доброе, что было между нами, убил мою веру в него, в нас, в наше будущее…

“Нас” не осталось. Есть я и есть он…

Так и не вытаскиваю тест из сумки. Моя тайна осталась со мной. Нащупываю кругляш и достаю. Открываю и заглядываю в зеркальце. Разглядываю себя. Глаза красные и опухли и счастья там больше нет…

Еще утром мне казалось, что взгляд горит, будто прожекторы включили, а сейчас…

Бесконечная грустная сероватая мгла…

Провожу по щекам и под глазами пудрой. Стираю следы. Не хочу радовать кого-то своим убитым внешним видом. Захлопываю пудреницу и встаю. Я бы хотела, чтобы у меня был ластик, которым и жизнь можно вот так вот подтереть, прошлое обесцветить…

Но его, увы, нет…

И где-то в глубине души я ощущаю, что мне еще не больно. Первая анестезия сработала. Защитный механизм организма, но боль… она придет, она ударит так, что практически сломает мне хребет, потому что я жизни не видела без моего Миши…

У нас с ним любовь с первой секунды, с первого взгляда…

Не знаю, бывает ли так, чтобы человека увидеть и все…

Время останавливается и только взгляд глаза в глаза…

Так было у нас с ним, я замерла, даже двинуться не могла, а он… он смотрел на меня долго-долго и вдруг улыбнулся…

Красивая улыбка, сексуальная, не оставляющая безразличным ни одно женское сердце…