Вместо ответа я печально хмыкаю. Тренируется… Он лжет, что тренируется. Но Машке я ничего не говорю. Это только наше дело.

– Улыбнись, Милл! Всё не так плохо, – через силу выполняю её просьбу, но получается как-то  вяленько. – Что ещё тебя беспокоит?

– Влад, – тут же выпаливаю.

– Что с ним-то не так?

– Он так странно смотрит на меня…

– Ах, это! – Машка фыркает.

Пробка немного приходит в движение, и девушка отвлекается на дорогу. Я смотрю на неё во все глаза, и жду, что она скажет дальше.

– Что, Милл? – беглый взгляд в мою сторону, – Неужели ты только сейчас заметила его взгляды? Да все кругом знают о его симпатии к тебе! Он даже с Катей расстался и так больше ни с кем не встречается.

Доводы подруги убедительны, и я подозревала нечто подобное, но отвергала эти мысли, потому что Влад в первую очередь друг Паши.

– Дружба тут не при чём, – будто читает мои мысли Маша. – Он же не собирается тебя уводить или что-то в этом роде. Так, со стороны вздыхает… и, возможно, ждёт, что ты обратишь на него внимание.

Но это смешно. И я почти смеюсь.

– Такого никогда не будет, – заверяю подругу.

– Я знаю, Милл. Ты и Паша – это навсегда.

Навсегда! Она права, это навсегда!

Остаток пути молчим. Есть ещё кое-что, что меня тревожит, но пока не знаю, с чего начать.

Парадный вход нашего с Пашей дома маячит перед глазами. Маша припарковала машину и с интересом за мной наблюдает. А я сижу, сосредоточенно разглядываю двор и не собираюсь выходить.

– У меня к тебе есть ещё один вопрос, но он… немного интимный, – с трудом выдавливаю, разглядывая свои руки.

– Не стесняйся, спрашивай, – веселиться девушка.

– Как вы с Русланом предохраняетесь? – кривлюсь от собственного вопроса. – То есть ты пьешь таблетки? – говорю на одном дыхании, переводя взгляд на подругу и обратно на руки.

– Мы вместе уже давно, и да, я пью таблетки, – без смешков отвечает. – А ты? Разве не пьёшь?

– Пью. Уже полгода, и всё было нормально…

– Было? В смысле «было»? – немного повышает голос девушка.

– Как думаешь, они могут дать сбой? – пропускаю её вопрос мимо ушей.

Задумывается.

– Ты вроде на врача училась…

– Я травматолог, а не гинеколог, – снова морщусь от собственной неопытности.

– У меня никаких сбоев никогда не было. Но вроде как они защищают на девяносто восемь процентов… То есть остаётся два процента.. Милл, ты что мне сейчас хочешь сказать?

– Нет, я не беременна, – сразу останавливаю поток её мыслей. Машка расслабляется, но, правда, ненадолго. – У меня задержка в несколько дней, но это же может быть из-за нервов, например?

– Ты тест делала?

– Пока нет.

– Так сделай, – подруга смотрит с укором, – что ты как маленькая?

– Сделаю, – заверяю саму себя, – подожду ещё день и сделаю.

– Чем быстрее узнаешь, тем лучше. Давай не паниковать раньше времени.

Но я не собиралась паниковать. Мне двадцать четыре года, и если сейчас я стану мамой, то буду счастлива. Но у Маши другая позиция, очевидно.

– Хорошо, – берусь за дверную ручку, – наверное, это просто гормональный сбой, – открываю дверь. – Спасибо что подвезла. Я позвоню тебе.

Выхожу из машины.

– Не тяни с этим, Милл, – добавляет на прощанье. – Пашке сейчас ещё только ребёнка не хватало.

Девушка уезжает, оставляя меня в полнейшем недоумении.

О чём это она?

Паша

– Люблю тебя, Милк-Милк, – запоздало кричу ей в след.

– Пока, Милл, – прощается Влад.

Но девушка  нас уже не слышит. Дверь тихонько закрывается за её спиной.

Разворачиваюсь к другу.

– Ну что, продолжим? – Влад выставляет руки в перчатках перед собой.

– Ты думаешь, я ничего не вижу? – стремительно запрыгиваю на ринг, отчего горе- друг отступает на несколько шагов. – Не вижу, как ты смотришь на неё?

– Смотрю, но это не запрещено законом, – хмыкает Влад и наносит первый удар. Отступает, тут же закрывается.

Моя очередь.

– Не смотри на неё, совсем, – в моём голосе сталь. Пара уверенных шагов к противнику, стремительный удар попадает в блок. Следующий тоже. Отпрыгиваю, закрываюсь от быстрых ударов Влада. Они, словно дробь, выстреливают по корпусу и по лицу. Наш спарринг быстро переходит в обычную драку. Хочется сорвать перчатки и вцепиться в противника голыми руками. Рвать и метать.

– Остынь, боец, – сквозь пелену эмоций, застилающих разум, доноситься голос Фила. Он стоит возле ринга. Как всегда в костюме, плохо сидящем на сухом и высоком теле. – Мы опаздываем.

Замираю, так и не наношу последний удар. Влад тоже застыл.

– Так ты не будешь тренироваться? – спрашивает у меня. – Опять попрешься в «Валхалу». А как же Милла?

– Не суй свой нос не в свои дела, – выплевываю через плечо, потому что уже покидаю ринг.

Уже в машине не нахожу себе место.

– Паш, соберись, – советует мне Филипп, – у тебя непростой разговор со Степановым. Последний шанс убедить его заключить с тобой контракт.

– Я знаю.

Но это очевидно. Степанов должен меня взять, иначе… я могу потерять всё!

Бой в «Валхале», как и всегда, проходит быстро и зрелищно. Толпа ликует, скандирует это слово "Бес", но для меня всё выглядит однотонно и даже как-то обыденно. Зашкаливающий адреналин очень быстро сходит на нет, холодный душ смывает чужую кровь с тела, а заодно и воспоминания о том, что только что творил. Спустя двадцать минут я готов к встрече со Степановым. Он ждёт меня в кабинете, подальше от шумной толпы. Но он не один, с ним его дочь Лика.

Меня это не удивляет. Она как хвостик бегает за мной весь последний месяц, а у меня хватает мозгов ей не хамить. Что-то мне подсказывает, что от Лики зависит мой контракт. Точнее его подписание.

– Как вам бой, Константин Игнатьевич? – присаживаюсь за стол, напротив его дочери.

– Отлично, как и всегда, – отвечает скучающим тоном. Проглатываю этот его тон. – Но я пока не готов оформлять наши отношения… официально, – смеётся, – если ты для этого пришёл.

Смотрю на него, не моргая. Не поддерживаю его шутку. Да мне и не смешно.

– Почему нет?

– А зачем мне это? – спрашивает так, будто не обещал мне месяц назад, что когда пройдёт несколько боёв, он возьмёт меня в турнир. Так вот с тех пор я провел уже десять боёв.

Десять чертовых боёв для чёртовой «Валхалы».

– Но вы обещали, – это единственное, что я могу сказать.

– Знаешь, Паш, такие решения, так быстро не принимаются, – издевается. Определенно издевается.

Лика сидит с каменным лицом и на удивление ведёт себя тихо.

– Хорошо, – говорю сквозь зубы, – сколько времени вам ещё нужно?

– Сложно сказать, – задумывается, – может, месяц, – выдерживает паузу, – может, год.

Год? Он, наверное, шутит.

– Вы шутите? – вырывается у меня.

– А я похож на человека, который может шутить? – его голос гремит и эхом отражается от стен.– Свободен, юноша, – указывает на дверь.

От неожиданности не сразу поднимаюсь со стула. Встречаюсь взглядом с Ликой, её лицо по-прежнему непрошибаемое.

– До свидания, Константин Игнатьевич, – слышу своё вялое прощание. Поднимаюсь и бреду к двери.

Телефон вибрирует в кармане. Это Фил, он ждёт, что я ему скажу. Оказываясь в коридоре, отвечаю на звонок и коротко отвечаю: «Нет». Сбрасываю.

Тебя взяли?

Он заключил с тобой контракт?

Всё на мази?

Ты в деле?

Нет, нет, нет.

Что бы друг ни спросил, ответом будет грёбаное нет!

Быстро прохожу длинный коридор и так же быстро сажусь в машину. Там по полной даю волю чувствам. Кулаки врезаются в руль и в приборную панель так сильно, с таким отчаянием, что уже завтра придется ехать в автомастерскую. Но это не проблема, деньги-то у меня есть.   Во всяком случае… пока.

Завожу мотор, собираюсь отъезжать, но пассажирская дверь вдруг отворяется, и на кресло усаживается Лика. Даже пристёгивается.

Смотрю на неё вопросительным взглядом.

– Поехали, Паш, – говорит сладким голосом, – отпразднуем.

– Да? И что будем праздновать? Как твой папаша издевается надо мной? – спрашиваю с яростью и отстегиваю её ремень, – Выходи давай, не до тебя.

– Он тебя взял, – достаёт из сумочки файл с документами, сложенными вдвое. Протягивает мне и снова пристёгивается.

Беру документы, бегло читаю первую страницу. Девушка не лжёт. Это и правда контракт.

– И чем я теперь ему обязан?

Ощущение такое, будто продал душу дьяволу.

– Не ему ты обязан, чемпион, – пальчики Лики ложатся на мой подбородок. Она резко разворачивает моё лицо к себе. – Мне ты теперь обязан. Только мне!

– Тебе? – не понимаю.

– Да, мне, – девушка довольна собой. – Я убедила его взять тебя на постоянной основе. Но…

– Но? – убираю её руку от своего лица.

– Я сказала папе, – запинается на полуслове и выглядит немного взволновано, – в общем, я сказала, что ты и я… мы… типа вместе…

– Что ты ему сказала?  Что мы вместе? – от шока хочется засмеяться в голос. Лика просто дура, если считает, что может претендовать на моё сердце.

С жалостью смотрю на девушку. Она торопливо пробегает взглядом по моей груди, спускаясь к торсу, ну а потом к паху. Нет, она не претендует на моё сердце.

Дело совсем-совсем не в этом.

– Какая разница, что я ему сказала?! Тебе всего-то нужно мне подыграть.

– Я в эти игры не играю.

– Да брось, – смеётся, – что тебе стоит пару раз сходить со мной в свет или, например, обнять, когда папа будет смотреть? Это же ерунда.

– Лик, я устал, – вздыхаю. Возвращаю ей документ, который буквально плавится в моей руке.

– Подумай об этом, Паш, – девушка убирает файл на заднее сидение. – Но за свои старания я требую хотя бы чашечку кофе, – поддельный жалостливый взгляд, – угостишь?

Недолго размышляю, но в итоге отъезжаю от клуба, так и не высадив Лику из машины. Для меня это возможность получше узнать Степанова, потому что этот мужик мне непонятен. А его дочка явно не против поболтать.

Не отрываясь от дороги, пишу короткое сообщение для Миллы. Вдруг она не спит и всё ещё ждёт меня.

" Задержался на тренировке, буду через час."

Ложь. Чёртова ложь.

Глава 19. Бой.

Три года назад

Милла

Две полоски. Отчётливые, синие две полоски перед глазами. Полоски, которые в одночасье переворачивают всю мою жизнь.

Рука тянется к телефону. Я отчаянно хочу с кем-то поделиться этой… радостью. Радость? Да, я испытываю радость. Такую огромную, что хочется прыгать до потолка. Ребёнок! У нас! У меня и Паши!

Позвонить, мне надо позвонить. Но кому? Машке? Нет, она меня не поддержит. Паше позвонить я тоже не могу, час назад он уехал готовиться к предстоящему бою. Да такие новости по телефону и не сообщают.

Мама. Я могу позвонить ей.

Пара гудков, и на том конце провода раздается такое знакомое и родное:

– Привет, доченька.

Слёзы в ту же секунду наполняют глаза, обрушиваясь по щекам.

– Мам…

– Ты плачешь? Что случилось? – встревоженный голос матери помогает взять себя в руки.

– Всё в порядке, мам. Это слезы радости.

– Не пугай меня, Милк, – говорит с лёгким укором. – Поделись лучше радостью, – слышу, как она улыбается.

– Что ж, Нина Ивановна, – откашливаюсь, – скоро вы станете бабушкой.

Секундное замешательство на том конце провода вызывает улыбку.

– Господи, Милка! Вот это новость! – мама практически кричит от радости, но и слёзы  не заставляют себя долго ждать. Но это тоже слёзы радости.