– Она уехала ДОМОЙ, – повышает голос друг. – О чём ты думал, Паш? Что за контракт с бесплатным приложением в виде девушки лёгкого поведения? Чем теперь ты обязан ей?

– Откуда ты это знаешь?

– Милла рассказала Маше, Маша мне.

– А откуда ты знаешь, что Милла уехала? Тебе тоже Маша сказала? – в голове зреет план позвонить Машке.

– Нет, – удивляет меня Влад, – я разговаривал с Миллой пять минут назад. Она в поезде.

– Разговаривал, говоришь? – горько усмехаюсь. Я звоню ей с пяти утра, вот уже три часа, но слушаю лишь гудки. – Тогда почему она мне не отвечает? – ору в трубку.

– А ты как думаешь? – тоже усмехается. – Она не хочет сейчас с тобой разговаривать.

– Не хочет? Она сама тебе это сказала?

– Да, – словно под дых. Вышибает воздух из лёгких. – Оставь её в покое, дай ей время, – ещё один удар. – Она сказала, что не хочет тебя сейчас ни слышать, ни видеть, – последний удар попадает в самое сердце. Но мне хочется закрыться от этих ударов. А лучшая защита – это отрицание.

– Ты лжешь, – бросаю обвинение Владу.

– Главный лжец здесь ты, Паш, – говорит ровным голосом, и у меня не получается понять его настрой. На чьей он стороне?

– Ты можешь мне помочь? Позвони ей ещё раз, скажи, что я очень хочу с ней поговорить! Пожалуйста, Влад! – мольба в собственном голосе немного раздражает. Ситуация, в которой я прошу друга убедить мою девушку взять трубку, как-то никогда не предполагалась. От этого злюсь ещё больше, и даже на Миллу. Зачем она так со мной?

Что за побег?

– Я не буду звонить по твоей просьбе? – ответ Влада окончательный.

– Почему? – зачем-то дальше унижаюсь.

– Всё просто, Паш. Мне жаль твою девушку. В данной ситуации я закрываю глаза на нашу с тобой дружбу и поддерживаю её. И если ты не дурак, то дашь ей хоть немного времени побыть одной. Не звони ей, Паш… по крайней мере, пока.

– Но я не могу, – я на самом деле не представляю, как проживу без неё хоть один день. Без своей Милк-Милк даже минута одиночества кажется вечностью. – Я должен её вернуть!

– В этом я тебе не помощник.

– Ты просто не хочешь помогать, потому что сам влюблен в неё! – бросаю со злостью.

…Тишина. Гнетущая и правдивая. Я попал в самую точку.

– Хочешь, я дам тебе совет? – после паузы спрашивает Влад.

– Ну? – брезгливо отвечаю.

– Уходи из «Валхалы». Милла никогда тебя не поддержит.

– О-о, я смотрю, ты много провел времени с моей девушкой. Прям так сразу во всем разобрался, – с сарказмом выплевываю. – Мне не нужны твои советы, друг!

– Как знаешь, Паш, как знаешь, – устало вздыхает и отключается.

Хочу зашвырнуть телефон об стену, но гигантскими усилиями сдерживаюсь.

Нахожу нужный контакт. Звоню.

Маша отвечает сразу.

– Привет, – сухо здороваюсь, – ты говорила с Миллой? – перехожу сразу к делу.

– Да, – как-то резко отвечает девушка.

– Что происходит, Маш, что она тебе сказала?

– Сказала, что поехала домой. Устала, говорит.

– От чего? Или от кого?

– Не от тебя, конечно, – нервный смешок. – Паш, ты и так всё знаешь. Она уехала, потому что ты заключил договор. Плюс связался с какой-то девкой. Что, кстати, за девка?

– Это не имеет значения…

– Нет, так не пойдёт, – цокает языком Машка. – Скажи хотя бы мне, во что ты влип.

– Ни во что я не влип. Всё нормально. Я разберусь с Ликой, она не встанет между мной и Миллой.

– Ты уж разберись. А то не каждой девушке понравится узнать подобное.

– Что Лика ей сказала? Ты знаешь?

– Ну, – задумывается, – что-то типа, что ты теперь принадлежишь ей.

Ну, нечто подобное я ожидал, но не ожидал, что Милла так быстро в это поверит.

– Влад говорит, что Милла вернётся, если я уйду из «Валхалы».

– Знаешь, Паш, по мне, это бред какой-то. Она должна воспринимать тебя таким, какой ты есть. Если любит, конечно. Ты уверен, что это любовь?

Конечно, я уверен. Но Машины слова звучат как-то уж очень резко, болезненно.

– Раньше вы были лучшими друзьями, – продолжает девушка, – потом стали парой, и это привело к тому, что вы даже поговорить нормально не можете. Вы больше не друзья, а может, больше и не пара. Бывшие лучшие друзья. Или просто бывшие. Может то, что Милла уехала, поможет тебе немного подумать. Тебе нужно подумать, Паш. Побыть без неё.

– Зачем ты всё это говоришь? – меня почти скручивает от таких речей.

– Ты проиграл свой самый главный бой, а она просто уехала. По мне, это как-то нехорошо.

– Ладно, я понял, – останавливаю девушку. Не хочу всё это слушать. Даже мысли не допускаю, что Милла своим поступком предала меня. – Прошу тебя, Маш, если она позвонит, поговори с ней. Скажи, что я без неё не могу.

– Хорошо. Но уверена, она мне не позвонит.

– Почему?

– Не все готовы услышать правду, а я сказала ей правду. Неважно, – вздыхает, – в общем, мы поругались, и я последняя, кому она позвонит,– снова грустный вздох, – береги себя, Паш, и подумай лучше о работе. Милла взрослая девушка, сама должна понять, что ей нужно. Насильно, как говорится, мил не будешь.

– Я тебя понял.

– Пока, Паш. Заезжай в зал, не пропадай.

– Хорошо, – говорю и тут же отключаюсь.

Какой к черту зал? Иваныч, наверное, мою рожу даже видеть не хочет.

Со злостью сжимаю телефон и слышу, как трещит пластик. Замахиваюсь, хочу, чтобы он врезался в стену и разлетелся на миллион осколков, но снова себя останавливаю. Падаю на кровать, разглядываю потолок. Пытаюсь собрать все мысли, витающие в голове, в одну кучу. В большую такую кучу. Но у меня ничего не получается.

Что делать? Бежать на вокзал? Садиться на поезд и ехать вслед за Миллой? Умолять её вернуться? Или бежать в «Валхалу» и расторгать договор и только потом ехать за Миллой? Может, Влад прав, и она вернётся, только если я закончу с боями?

Но я готов закончить, если это то, чего она хочет.

Рывком сажусь. Набираю заветный номер. Зажмуриваюсь, пока слушаю гудки.

– Алло, – слышу её грустный голос, прежде чем отчаиваюсь окончательно.

– Милл, – я вскакиваю от неожиданности. – Ты наконец ответила! Что происходит, Милл? Поговори со мной!

– Я в поезде. Еду домой, – потом немного тише добавляет.  – К маме.

– Это я уже знаю. Но вот почему-то не от тебя, – слова звучат как обвинение, и я осекаюсь. Хлопаю себя по щеке, усмиряя поток мыслей. – Почему ты уехала?

– Я сказала тебе, Паш, я устала. Хочу погостить у мамы, она давно звала меня, то есть нас… Но ты сейчас, наверное, очень занят и всё равно не смог бы поехать.

– Ничего я не занят, – говорю, не подумав.

– Да? А как же бои? И эта твоя Лика? – теперь она говорит с упреком.

– Лика мне никто. У неё просто фантазия богатая, вот и навыдумывала себе черт знает чего.

– Ты заключил контракт? – Милла больше не ходит кругами и задаёт самый главный вопрос.

– Да, – мой голос предательски дрожит.

Тишина на том конце провода пугает.

– Милк-Милк? Не молчи, прошу тебя. Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я ушёл из «Валхалы»? Я уйду, ты только скажи…

– Паш, я, – замешательство, – … я не могу тебя о таком просить…

– Так и не проси. Ведь для нас с тобой ничего не поменялось. Какая разница, чем я зарабатываю на жизнь?

– Разница есть. Большая. Я переживаю за твою жизнь и верю, что там тебе не место.

– Хорошо, тогда я уйду, – когда говорю, искренне в это верю. Буквально каждому слову. – Ты вернёшься?

Снова молчание. Замираю посередине комнаты.

– Я не вернусь, – после короткой паузы. Это «я не вернусь» – такое тихое, и мне кажется, что это просто какие-то помехи, сбой. – Я не вернусь… пока, – нет, это не сбой связи, это сбой всей моей жизни, – мне нужно подумать и побыть вдали от тебя.

– Милл, ты серьёзно? – не верю своим ушам. – Что я буду делать здесь один, без тебя? Не хочешь приезжать, тогда я сам за тобой поеду. Сейчас же прыгну в машину или в поеду, – непроизвольно мой голос повышается, и я уже не могу сдерживать весь свой пыл. – Ты не можешь так просто отказаться от нас. Милк-Милк, прошу, скажи, что ты пошутила. Я не понимаю… Чёрт, – пинок приходится по кровати, но я, не рассчитав силу удара, расшиб пальцы в кровь, – вот чёрт, – сажусь, хватаюсь за ногу. Со стороны, наверное, выгляжу полным придурком.

– Паш, что происходит? – взволнованно спрашивает Милла.

– Ничего, – продолжаю чертыхаться, но уже про себя. – Немного поколотил мебель, – выжимаю поддельный смешок. Но весело, похоже, только мне.

– Ладно, Паш, созвонимся позже, – она хочет закончить разговор. – Я всю ночь не спала и сейчас жутко устала.

– Да, конечно, прости меня за это. Ты ждала меня, а я…

– До связи, Паш, – обрывает мои жалкие извинения.

– Обещаю тебе, я всё решу с «Валхалой», сегодня же, – успеваю сказать, прежде чем Милла бросит трубку. – Обещаю, – говорю в пустоту самому себе.

Телефон всё-таки летит в стену, но новость в том, что он не разлетается на тысячу осколков. Всего лишь разбирается на три части, и все эти части бесшумно падают на ковёр.

Даже телефон разбить не в состоянии. Слабак…

Топчу запчасти ногами, слышу характерный треск.

Ну что, тебе легче? Это решило все твои проблемы?

Наклоняюсь, разгребаю осколки, нахожу сим карту. Убеждаюсь, что на ней нет видимых повреждений, и убираю её в бумажник.

Первое, что делаю, бегу в ближайший магазин и покупаю новое средство связи.

Вдруг Милла позвонит?

Последние крупицы надежды все ещё присутствуют. Она же это не серьёзно! Конечно, она вернётся!

Чтобы немного проветриться и прогнать остатки алкогольного затмения, до «Валхалы» добираюсь пешком. Но этот путь выжимает последние силы. В клубе тихо, темно и безлюдно. Прохожу к кабинету Степанова, стучу, ответа нет. Дёргаю ручку – закрыто. Устало присаживаюсь на кожаную банкетку справа от двери. Затылком нахожу стену позади себя. Наваливаюсь. Организм буквально требует сна. Мои веки закрыты, но в сознание постоянно мелькает образ Миллы.

" Я не вернусь", – тихо, печально, словно заезженная пластинка, повторяет её голос.

***

– Какие люди в Голливуде, – раздается возле самого уха. Вздрагиваю, провожу рукой по лицу, отгоняя остатки сна. – Проходи, Павел, не будем пугать твоей рожей окружающих.

Степанов проходит в кабинет, оставляя дверь открытой.  Бросаю беглый взгляд по сторонам. Жизнь вокруг меня кипит. По коридору тут и там ходят люди, сотрудники клуба.

Сколько я спал?

Пока вхожу в кабинет и закрываю дверь, проверяю телефон на наличие звонков. Пусто. Никто мне не звонил. Нет, не так. Милла мне не звонила, а прошло уже… шесть часов?

– Ты за этим пришел? – большой босс шумно шлёпает файлом с документами по столу. – Забыл вчера свой экземпляр, когда бесцеремонно покинул нашу дружную компанию, даже ни с кем не попрощавшись.

Смотрю на контракт неживым взглядом. Потом перевожу взгляд на Степанова. В моих мыслях было всё намного проще. В своих мыслях я просто пришел, сказал, что передумал, распрощался и ушёл.

А теперь…

Нервно сглатываю, прохожу к столу и присаживаюсь на тот самый стул, на котором сидел вчера. Константин Игнатьевич сводит брови к переносице, напрягается, видя моё замешательство, но следует моему примеру и садится напротив.

– Что случилось, Павел? – складывает руки на груди. Поза расслабленная, но в голосе сквозит нетерпение.

– Я передумал, –  выдавливаю  из себя, не встречаясь с его грозным взглядом. – Я не буду у вас работать.

Следующее, что слышу, – смех. Глубокий, немного пугающий смех большого босса.

Потом смех резко обрывается.