Глаза точь-в-точь как мои, и не только цвет. Их выражение, они смотрят с вызовом, бесстрашно. Темные волосы немного  торчат  и нуждаются в короткой стрижке. С такими волосами я сам борюсь исключительно машинкой.

О Боже, за это всё кто-то должен ответить…

Сын. Сын? У меня есть сын?!

Падаю на колени. Из груди вырывается то ли всхлип, то ли стон. Но я стараюсь взять себя в руки, чтобы не напугать мальчишку… сво… своего сына.

– Да, твоя мама спит, – мой голос становиться скрипучим, – но она обязательно проснётся… Как тебя зовут?

– Ваня, – вместо мальчика отвечает тетя Нина.

Иван. Ваня. Ванечка. Сын.

Он показывает мне два пальчика.

– О-о, тебе два годика, – голос совсем пропадает, – такой большой. Боже, какой большой, – шепчу еле слышно, – Как я мог это упустить? – проглатываю ком в горле. Протягиваю руку, – Я… Паша, приятно познакомиться, – улыбка сквозь слёзы.

Ваня хватается за мою руку. Маленькая ладошка в моей огромной лапе кажется невесомой.

Порывисто тяну его на себя, обнимаю. Ребёнок бесстрашно обвивает мою шею.

Мама Миллы тихонько всхлипывает. Ваня отстраняется и испуганно смотрит на бабушку.

– Всё нормально, Ванюш. Пускай мама отдыхает, а нам уже пора, – поднимается, протягивает ему руку. Но Ваня сначала смотрит на меня. Взгляд задумчивый и такой взрослый.

– Пока, – говорит мне и хватается за руку тёти Нины.

Мой голос совсем пропал, нахожу силы просто кивнуть.

Отступаю.

Они идут к двери, я за ними. Выходят в коридор.

– Ваня устал, – тетя Нина обращается к Владу.

– Конечно, я отвезу вас домой, –  реагирует мой теперь уже точно бывший друг.

– Стоять, – цежу сквозь зубы, обращаясь к Владу.

– Я отвезу, я на машине, – тут же спохватывается мой отец и убегает вслед за тетей Ниной и моим сыном. Сыном!

Оставшиеся, а это Влад и моя мать, замерли и словно не дышат.

– Кто ещё знал? – мой голос дрожит. Я сдерживаюсь из последних сил.

– Мы узнали недавно, – сразу отвечает мама. – И то случайно. Хотели тебе рассказать, но…

– Как и когда ты узнала? Я хочу знать всё!

– Милла привезла Ванюшку к Нине, она вышла погулять с ним. Я шла с работы и очень удивилась, – начинает тараторить мама, подходит ближе, сжимает мне руку. – Паш, она сказала мне, что это ребенок Влада, но я же не дура. Ваня как две капли воды похож на тебя. Но Нина ничего не хотела слышать и увела Ванечку. И больше я его не видела. Не видела, пока четыре дня назад Нина не привела его к нам домой. Сообщила о Милле и аварии и попросила оставить Ваню ненадолго у себя. Не хотела его брать. Тогда же она и призналась, что это твой сын, что для нас с отцом было, конечно, очевидно. На следующий день мы сели в машину и отправились сюда вместе с Ваней. Вот и вся история, – разводит руками. – В чем я виновата? Что я должна была сделать? Позвонить тебе?

– Да, – без раздумий отвечаю, – как только увидела его впервые. Я что, не имею права знать правду? – этот вопрос адресую Владу. – Ты забрал мою девушку, а теперь ещё и моего ребёнка.

Наступаю. Влад выпячивает грудь. Храбрец.

– Девушку ты сам просрал. Сам так сказал, однажды, – скалится бывший друг. – Паш, правду тебе могла сказать только Милла. Она не хотела, ты не внушал ей доверия.

– И что это, черт побери, значит?

– А ты что, не помнишь? Так я тебе напомню, – явно доволен собой Владик. – Тусовки, Лика, клетка. Ну какой ты отец?

– Она знала, что это всё фикция. Она знала о неустойке. Фил должен был ей сказать… Фил… бл*дь, Фил знал? Он знал о ребёнке?

– Знал.

– Сука, – выплевываю. Сжимаю кулаки. Замечаю, как мама хмурит брови.

– Паш, не давай им то, что они хотят в тебе видеть, – уничтожающе смотрит на Влада. – Этот твой друг хочет, чтобы ты сломался. Крушил здесь всё, хочет показать Милле, что он лучше, стабильнее, надёжнее. Не давай ему этого. Ты не такой… теперь.

Она права, я победил своих демонов. А теперь, когда у меня есть сын… Сын! Боже, сын.

Улыбаюсь, чем шокирую Влада.

– Ты права, мам, – чмокаю её в лоб.  Строго смотрю на когда-то друга, понимая, что наша дружба закончилась не сегодня. Она закончилась три года назад, просто я об этом не знал. – Ты достаточно поработал заместителем, Владик, – он хочет что-то возразить, но я выставляю руку вперёд, – я не закончил. Ты и так слишком долго обладал чужой мечтой. Милла моя, всегда ею была. Поэтому по-хорошему прошу – уходи.

– Ага, ещё чего? Ты теперь в прошлом, Паш. Мы вместе три года…

– Полтора, – поправляет его моя мать. В недоумении смотрю на неё. – Нина сказала, что первое время их отношения были фиктивными, – объясняет, пожимая плечами.

– Это правда? – выстреливаю взглядом в него.

– Да. Но какое это имеет значение? – нервничает. Сконфужен.

– Милла согласилась быть с тобой, когда увидела меня с Ликой? Я прав? – пазл в голове складывается в картинку.

На той вечеринке он целовал Миллу, она была холодна со мной, но за несколько минут до этого, прежде чем вмешалась Лика, я видел, как она на меня смотрела. Возле бара, когда наши взгляды встретились…

– Какой же ты урод, Владик. Всё сложилось просто идеально для тебя, да?

– Я ничего такого не делал, – наконец его голос срывается на крик. Железная выдержка летит к чертям, – ты всё разрушил! Сам! Только ты! – тычет мне в грудь пальцем. Мама пытается меня оттащить, но я не сдвигаюсь с места. Пусть он меня ударит, пусть бьёт, пусть покажет своё истинное лицо.

– А ты мне очень помогал, да? Разрушать помогал! Я думал, ты стараешься ради меня. Даже поехал к ней. А ты только и ждал, когда я споткнусь, и Милла бросится в твои объятья в поисках утешения. Ну что, дождался?

– Дождался! Да, бл*дь, дождался!

– Ну и какого тебе было, пока она полтора года тебя динамила? Сохранял ли ты целибат, Владик? – хмыкаю.

– Да пошёл, ты. Какое это имеет значение? Сейчас мы вместе.

– Ненадолго, – одно слово, словно приговор.

– Это мы ещё посмотрим, – а Влад не согласен с решением суда. Моего суда.

– Что здесь происходит? – в наши разборки вмешивается врач. Тот самый докторишка, от которого пользы, как от козла молока.

– Ничего, – Влад сразу усмиряет свой пыл, чем ещё больше меня раздражает. Как легко этот человек может переключиться. Вон как учтиво смотрит на доктора. Тошнит.

– Все разборки – за территорией больницы, – грозит нам пальцем врач, будто мы нашкодившие малыши, а потом заходит в палату Миллы. Следом заходит медсестра.

– Паш, правда, – мама пытается меня успокоить, – хватит уже. Не с Владом ты должен решать проблему. Милла придет в себя, и вы поговорите. Ты сам ей всё расскажешь. И о контракте, и о неустойке. И о том, что у тебя не было выбора.

Вибрация телефона. Смотрю на экран.

– Я сейчас, – говорю матери. Ухожу дальше по коридору. – Да, – выплевываю, принимая вызов.

– Мне на почту пришел новый контракт, – без предисловий начинает Филя, – я всё проверил, всё юридически правильно. Распечатал, тебе надо подписать.

– Порви его. А файл удали с компьютера.

– Что?

– Ты слышал.

– Что-то случилось? – осторожно интересуется мой аташе.

– Случилось, Филя, случилось. У меня теперь есть сын, но, чёрт, ты же об этом знал.

– Паш… – на тяжёлом выдохе, – прости, я…

– Что ты? Что ты хочешь сказать? Что у тебя не было выбора? Что ты выполнял просьбу Миллы?

– Нет, Милла не причём. Ты был связан контрактом на три года… Я не хотел для тебя ещё больших душевных мук. Что бы ты сделал, если бы узнал? Всё бросил? Платил бы Степанову? И на что бы ты их содержал? Миллу и Ваню.

– О, так ты думал обо мне? – роняю нервный язвительный смешок.

– Да, я думал о тебе. Паш, я не знаю, что ещё сказать, но мне жаль…

– Да, мне тоже жаль. Мне жаль, что меня окружают одни предатели… Короче, порви контракт, я закончил с клеткой.

Отключаюсь. Оборачиваюсь. Грозно взираю на свою мать и Влада. Они всё слышали.

Обхожу обоих и иду в палату Миллы.

– Проследи, чтобы тетя Нина не увезла моего сына, – даю указание маме.

– Она этого не сделает. Она сожалеет, что так поступила.

– А ты, – киваю Владу, – можешь быть свободен. Теперь я буду сидеть возле кровати Миллы. Я буду о ней заботиться. Я должен был делать это последние три года.

Не дожидаюсь его возражений и прохожу, громко хлопая дверью. Доктор и медсестра уже покинули палату, поэтому спокойно выдыхаю. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями и с Миллой.

– Ох, Милк-Милк, – падаю на стул, беру девушку за руку, – что же ты наделала? Что МЫ наделали?

Глава 27. От судьбы не уйдёшь.

За три часа до аварии

Милла

Светло-серое, скромное платье аккуратно разложено на кровати. Смотрю на него тоскливым взглядом. Я всё ещё в нижнем белье, всё ещё не решаюсь одеться. Я не хочу ехать…

В моем сердце поселилась обида и… стыд. Я обижена, что Пашка связался с Ликой, и мне стыдно, что я скрыла от него сына. До сих пор не знаю, что главенствует во мне больше. Последний раз  видела Пашу полтора года назад. Нет… один год пять месяцев и пятнадцать дней назад. Каждый этот проклятый день я убеждала себя, что всё сделала правильно. Он не был готов стать отцом. Вспоминала, как он ударил мимо  проходившего мужчину на той вечеринке. Его приступы агрессии всегда пугали меня. А ещё эта Лика, которая заявляла на него свои права. Когда увидела их поцелуй, поняла, что Паша больше мне не принадлежит, что мне нужно вычеркнуть его из своей жизни. Двигаться дальше. Он же смог двигаться дальше! Значит, и я смогу.

Я приняла предложение Влада. Полтора года он добивался моего расположения, ухаживал, доказал, что никуда не денется. Я согласилась быть с ним. И мы попробовали. Не сразу, но я начала привыкать к нему. Привыкать к стабильности и спокойствию, которую он мне давал. "Страсть с Павлом сменилась на тихую гавань с Владом, и это  правильно", – убеждала себя. Но есть самый главный вопрос, который задаю на протяжении полутора лет: люблю ли я Влада?

Ответ: Да. Наверное. Не знаю…

– Я не хочу ехать, – надуваю губы, изображая большого ребёнка.

– Почему нет? – спрашивает Владик.

– Там будет этот? – затеваю дурацкую игру.

– Кто этот? – Владу явно нравится эта игра.

– Ты знаешь, о ком я. Этот твой друг. Как его там?

На лице парня расцветает довольная ухмылка. Он знает, что я дурачусь, он знает, что так я скрываю свой истинный настрой. Но всё же он думает, что я больше не люблю Пашку. Полтора года я убеждала Влада в этом.

– Это невежливо, Милл! Ты прекрасно знаешь, как зовут нашего общего друга, – смотрит с наигранным укором.

– О, нет, нет, нет! Теперь это твой друг. Твой, только твой, и это не обсуждается.

Я не хотела, чтобы Влад общался с Пашкой, но так случилось, что за последний год их отношения наладились. Влад часто покидал нас с Ванькой, занимался развитием филиалов спортивных секций и постоянно виделся с Павлом. Их отношения стали спокойными, дружескими, может, даже доверительными.  Влад говорил мне, что Пашка никогда не спрашивает обо мне. Я злилась, но не показывала этого. Но в скором времени ко мне наведался Фил. Он приехал по поручению Паши, узнать, как я, и просил, чтобы это осталось только между нами. Я ничего не сказала Владу, но Боже, как мне было приятно, что Пашка все ещё  думает обо мне. Фил приезжал каждый месяц, на протяжении полутора лет. Видел, как рос Ваня, как он всё больше походил на своего отца, и эта тайна пожирала его изнутри. Она и меня пожирала, но я не могла отважиться и найти в себе силы что-то поменять.

"Он любит тебя, Милл, – постоянно твердил мне Филя. – Любит так сильно, что простит тебе эту ложь".

Но это не ложь, это предательство, а за такое не прощают.