В деле предупреждения преступлений сержант Колон предпочитал мыслить масштабно. Традиционная точка зрения гласила, что блюститель закона в Анк-Морпорке может заслужить признание, патрулируя улицы и переулки, подкупая стукачей, преследуя подозреваемых и всё такое.

Сержант Колон был оппонентом этой философии. Не потому, спешил добавить он, что бороться с преступностью Анк-Морпорка – всё равно, что бороться с солёностью моря, а единственное признание, на которое может рассчитывать честный блюститель закона, – это опознание: «Глянь, тот труп в канаве, это часом не старина Колон?» Нет, дело в том, что современный, прогрессивный страж порядка должен всегда оставаться на шаг впереди современного преступника. Однажды кто-нибудь непременно попытается похитить Бронзовый мост, а сержант Колон будет тут как тут, подкарауливая вора.

А пока у него было тихое местечко, укрытое от ветра, где можно отдохнуть, покурить и ничто тебя не побеспокоит.

Он облокотился на парапет, рассуждая о смысле жизни.

Из тумана вышла, ковыляя, фигура. Сержант Колон заметил на ней остроконечную шляпу волшебника.

– Добрый вечер, офицер, – прокряхтел носитель шляпы.

– Доброе утро, вашесть.

– Не будете ли вы столь любезны подсадить меня на парапет?

Сержант Колон засомневался. Но всё-таки этот дед – волшебник. А если отказывать в помощи волшебникам, могут быть серьёзные неприятности.

– Испытываете новую магию, вашесть? – радостно спросил он, подсаживая тощее, но на удивление тяжёлое тело на ветхое каменное ограждение.

– Нет.

Ветром Сдумс шагнул с моста. Раздался звук «чавк»^[4].

Сержант Колон поглядел вниз, как медленно затягиваются воды Анка.

«Ох уж эти волшебники. Чего только не выдумают».

Он продолжил наблюдать за рекой. Через несколько минут в жиже и мусоре у подножия одной из опор моста, возле лестницы, спускающейся к воде, возникло движение.

Из-под поверхности показалась остроконечная шляпа.

Сержант Колон услышал, как волшебник медленно топает по ступеням, вполголоса ругаясь.

Наконец Ветром Сдумс снова взобрался на мост. Он промок до костей.

– Вам бы пойти переодеться, – предложил сержант Колон. – В таком виде можно до смерти замёрзнуть.

– Ха!

– Посушите ноги у камина, я так обычно делаю.

– Ха!

Сержант Колон оглядел Ветрома Сдумса, стоящего в своей персональной луже.

– Пробуете какую-то особую подводную магию, вашесть? – предположил он.

– Не совсем, офицер.

– Всегда хотел узнать, каково там, под водой, – развил тему Колон. – Все эти тайны глубин, удивительные и чудесные создания… мамочка мне когда-то рассказывала сказку про мальчика, который превратился в русалочку, то есть в русальчика, и про его приключения на дне…

Его голос иссяк под ужасающим взором Ветрома Сдумса.

– Там скучно, – сказал Ветром. Он повернулся и заковылял прочь в туман. – Очень-очень скучно. Ужасно скучно.

Сержант Колон остался один. Дрожащей рукой он закурил новую сигарету и поспешил в сторону участка Стражи.

– Ну и лицо, – бормотал он под нос. – А глаза… прямо как эти… как их… ну как тот чёртов гном из лавки деликатесов на Тросовой…

– Сержант!

Колон застыл. Затем опустил глаза. С уровня земли на него смотрело лицо. Взяв себя в руки, он распознал носатую физиономию Себя-Без-Ножа-Режу Достабля, ходячего живого аргумента в пользу гипотезы, что человечество произошло от грызунов. С.Б.Н.Р. Достабль называл себя купцом-приключенцем; все остальные называли его бродячим торговцем, чьи способы заработка неизменно отличал небольшой, но роковой недостаток. Например, он продавал вещи, которые ему не принадлежали, или не работали, или, в некоторых случаях, вообще не существовали. Говорят, золото фей исчезает поутру, но по сравнению с товарами Достабля это просто железобетонное вложение.

– Привет, Достабль.

– Ты не мог бы спуститься сюда на минутку, Фред? Мне тут нужна помощь закона.

– Какие-то проблемы, Достабль?

Достабль почесал нос.

– Слушай, Фред… Если тебе что-то подсунули, это преступление? В смысле, если ты об этом не знал?

– А тебе кто-то что-то подсунул, Достабль?

Тот кивнул:

– Бес его поймёт. Ты же знаешь, я тут, внизу, товары храню, – сказал он.

– Знаю.

– Так вот, понимаешь, я тут спустился переучёт сделать, и… – Он беспомощно махнул рукой. – Короче… сам посмотри…

Он открыл дверь погреба.

В темноте что-то издало «плюх».

Ветром Сдумс бесцельно ковылял по тёмному переулку в Тенях, вытянув перед собой руки и свесив кисти. Он не знал зачем. Ему просто казалось, что именно так и надо.

Спрыгнуть с крыши? Нет, без толку. Ходить и так трудно, а со сломанными ногами проще не станет. Яд? Он представил, какая его ждёт боль в животе. Петля? Висеть наверняка будет ещё скучней, чем сидеть на дне реки.

Наконец он дошёл до зловонного двора, на котором пересекались несколько переулков. Крысы разбегались от него. Кошка взвыла и ускакала на крышу.

Он стоял, размышляя, где он, почему он тут и что будет дальше, как вдруг ощутил острие ножа у своего хребта.

– Лады, папаша, – сказал ему чей-то голос сзади, – кошелёк или жизнь.

Губы Ветрома Сдумса сложились во мраке в зловещую ухмылку.

– Я тут не в игрушки играю, старик! – напомнил голос.

– Вы из Гильдии Воров? – уточнил Ветром, не оборачиваясь.

– Не, мы… типа, самозанятые. Ладно, покажи-ка, какого цвета твои денежки.

– А у меня их нету, – ответил Ветром и обернулся. Позади стояли два грабителя.

– Боги мне в ноги, глянь на его глаза, – сказал один из них.

Ветром поднял руки над головой.

– У-у-у-у-у, – провыл он.

Грабители отпрянули. К сожалению, позади них оказалась стена. Они прижались к ней спинами.

– У-у-у-У-У-У-у-у-у-би-ра-а-ай-те-есь-у-у-у-У-У-У, – продолжил Сдумс, не понимая, что их единственный путь к побегу лежит сквозь него. Глаза он закатил для пущей жути.

Обезумев от ужаса, незадачливые головорезы нырнули ему под руки, но на бегу один из них всадил Ветрому нож по рукоять в выпяченную грудь.

Тот опустил глаза.

– Эй! Это была моя лучшая мантия! – воскликнул он. – Я хотел в ней похорониться, а теперь только поглядите! Вы хоть представляете, как трудно штопать шёлк? А ну, вернитесь и поглядите, на самом видном месте…

Он прислушался. Ни звука, только вдалеке стук поспешно удаляющихся шагов.

Ветром Сдумс извлёк нож.

– Эдак и убить можно, – пробормотал он, отбрасывая оружие.

Спустившись в погреб, сержант Колон поднял один из предметов, валявшихся на полу огромными кучами.

– Их тут, похоже, тысячи, – сказал Достабль из-за его спины. – Я понятия не имею, кто их сюда засунул^[5].

Сержант Колон всё вертел и вертел находку в руках.

– Никогда таких не видел, – сказал он и потряс эту штуку. Его лицо посветлело: – А красивенькие, правда?

– Дверь была заперта и всё такое, – продолжил Достабль. – И перед Гильдией Воров у меня долгов нет.

Колон снова потряс штучку.

– Миленько, – сказал он.

– Фред?

Заворожённый Колон наблюдал, как крохотные снежинки падают внутри стеклянного шарика.

– М-м-м?

– Что мне с ними делать?

– Чёрт разберёт. Полагаю, Достабль, они твои. Не пойму, правда, с чего бы кто-то решил от такой прелести избавиться.

Он повернулся к двери. Достабль заслонил ему путь.

– Тогда с тебя двенадцать пенсов, – ласково сказал он.

– Чего?

– За тот, что ты сунул в карман, Фред.

Колон выудил шарик из кармана.

– Да ладно! – возмутился он. – Ты ж их просто нашёл! Тебе они не стоили ни пенни!

– Да, но стоимость хранения… упаковки… обслуживания…

– Два пенса, – простонал Колон.

– Десять.

– Три.

– Семь, и учти, это я себя без ножа режу.

– Идёт, – неохотно согласился сержант. Он встряхнул шарик ещё раз. – Миленько, правда? – сказал он.

– Стоит каждого пенни, – признал Достабль и радостно потёр руки. – Разлетятся как горячие пирожки, – продолжил он, подобрал горсть шариков и сложил в ящик.

Когда они вышли, он запер дверь за собой.

В темноте что-то издало «плюх».

В Анк-Морпорке традиционно рады представителям любых рас, видов и цветов кожи, если у них есть лишние деньги и обратный билет.

Согласно знаменитому изданию Гильдии купцов «Бобро поржаловать в Анк-Морпорг, город тыщи сурпризов», «гастям обиспечен тёплый преём в бестчисленных гостинницах и ночлешках Древнево Города, где издовна удавлетворяют изыстканные вкусы гастей. Так шо, будь вы чел, троль, гном, гоблин али лепреконн, Аннк-Морпорг подымит за вас бокал и скажет: „Выпьем за твоё здаровье! И за твой счёт!“».

Ветром Сдумс не знал, куда нежить ходит развлекаться. Он только знал, зато наверняка, что, если они вообще где-нибудь развлекаются, в Анк-Морпорке такое место точно есть.

Он с трудом шагал глубже в Тени. Только шаг становился всё легче.

Более столетия Ветром Сдумс прожил в стенах Незримого университета. С точки зрения прожитых лет это долго. С точки зрения житейского опыта ему было лет тринадцать.

Он видел, слышал и чуял то, чего прежде и представить не мог.

Тени были старейшей частью города. Если сделать своего рода рельефную карту грехов, коварства и полной аморальности, примерно как изображают гравитационное поле вокруг чёрных дыр, то даже на фоне Анк-Морпорка Тени придётся рисовать как шахту. Говоря прямо, Тени очень напоминали вышеупомянутый астрономический феномен: обладали мощным притяжением, не выпускали никакой свет и поистине могли стать для вас воротами в иной мир. В загробный.

Тени были городом в городе.

Улицы кишели народом. Молчаливые фигуры шныряли тут и там по своим делишкам. Из ветхих подъездов доносилась странная музыка. А ещё острые и интересные запахи.

Сдумс шёл мимо гоблинских кулинарных лавок и гномьих баров, откуда доносились звуки песен и драк – гномы по традиции совмещали одно с другим. А вот и тролли, они шагали сквозь толпу как… как высокие люди среди низких. Впрочем, эти были не такие неуклюжие.

Ветром до сих пор видел троллей только в более респектабельных районах города^[6], где они ходили с особой осторожностью, чтобы случайно никого не пристукнуть и не съесть. А в тенях они широко шагали, ничего не боясь, и держали головы гордо, чуть ли не выше плеч. Ветром Сдумс брёл в толпе, бесцельно шарахаясь, словно шарик в пинболе. То волна дыма и шума из бара отбросит его обратно на улицу, то неприметная дверь посулит странные и запретные наслаждения и поманит его, как магнит. В жизни Ветрома Сдумса маловато случалось даже обычных и разрешённых наслаждений. Он не был толком уверен, что это вообще такое. У одной двери под розовым фонарём висели такие картинки, что он совсем озадачился, но воспылал удивительной жаждой познания.

Он вертелся туда и сюда в радостном потрясении. Что за место! И ведь каких-то десять минут ходьбы – или пятнадцать минут ковыляния – от Университета! А он даже не подозревал о нём! Что за народ! Что за шум! Что за жизнь!

Несколько прохожих разных форм и национальностей натолкнулись на него. Кто-то из них открыл было рот, но тут же захлопнул и поспешил прочь.

…Ну и глаза, думали они. Как буравчики!

А затем из тени раздался голос:

– Привет, здоровяк! Хочешь хорошо провести время?

– О, да! – воскликнул заворожённый Ветром Сдумс. – О, да! Да!

Он обернулся.

– Чёрт побери! – Раздался звук, будто кто-то убегал по переулку.

Ветром понурился.

Жизнь явно предназначалась только для живых. Похоже, вся эта затея с возвращением в тело оказалась ошибкой. Глупо было и думать иначе.