Всякий раз, как он проходил мимо Роз по школьному коридору, у нее находилась причина уткнуться взглядом в пол. В реальной жизни она ни разу не говорила ему фразы длиннее, чем «Спасибо за пончик», тогда как в ее фантазиях они с Девином уже успели прокатиться вдоль берега реки на его мопеде, устроить пикник на лугу, где читали друг другу стихи, а высокая трава щекотала им лица, и поцеловаться осенним вечером под уличным фонарем. Возможно, сегодня она сделает что-то из этого по-настоящему. Или не сделает. Разве Девин обратит внимание на какую-то пекаршу?

Роз повернулась к лестнице, собираясь идти одеваться.

– И еще кое-что! – крикнула ей вслед Парди. – Возьми с собой младшего брата.

Роз скользнула глазами по царящему на кухне беспорядку, а затем дальше – к задней двери, выходившей во двор, где ее младший брат, Шалфей Чудс, одетый в пижаму, самозабвенно, с залихватскими воплями, прыгал на огромном батуте. Роз застонала. Везти покупки в передней корзинке велосипеда нелегко, но таскать Алфи от двери к двери в десять раз труднее!

1. «Ореховая лавка Борзини» – 500 г макового семени

Роз и Алфи прислонили велосипеды к оштукатуренному фасаду «Ореховой лавки Борзини» и вошли внутрь. Спутать магазинчик с чем-то другим было невозможно: во всем Горести-Фолз только это здание имело форму земляного ореха. Алфи сразу направился к бочке с отборной эфиопской макадамией, запустил в бочку обе руки и подбросил два-три десятка орехов в воздух. Роз молча наблюдала за братом, а тот, словно дерганый жонглер, пытался поймать орехи ртом прежде, чем они упадут на пол.

В свои девять Алфи уже смотрелся записным комиком. Его голову венчала буйная копна бледно-рыжих, с золотом кудрей, а самой заметной частью лица были пухлые веснушчатые щечки. Крутые дуги рыжих бровей придавали ему постоянно удивленный вид.

– Алфи, зачем ты это делаешь? – поинтересовалась Роз.

– Я видел, как Тим подбрасывал попкорн и сумел поймать почти все зерна.

Тим, их старший брат и первенец Чудсов, обладал исключительной красотой: волнистые рыжие волосы и пронзительные серые глаза, как у сибирского хаски, – устоять перед ним не мог никто. В свои пятнадцать он занимался всеми существующими игровыми видами спорта, и хотя не всегда был в команде самым рослым, зато неизменно самым привлекательным. В общем, он относился к тому типу парней, которые, если подкинут вверх горсть попкорна, то поймают ртом все до последнего зернышка. Не выносил Тим только одного: когда к нему приставали насчет помощи в пекарне. Родители, надо сказать, особо и не приставали. Внешность, словно козырная карта, с каждым годом все больше играла Тиму на руку.

Мистер Борзини, фигурой и сам похожий на земляной орех, шаркая, вышел из кладовой в глубине лавки.

– Доброго денечка, Рози! – радушно заулыбался он, но, заметив рассыпанные по полу орехи, вмиг помрачнел. – Здравствуй, Шалфей.

– Нам, пожалуйста, полкило макового семени, – попросила Роз.

– Ср-р-р-рочно! – на итальянский манер прибавил Алфи, сложив пальцы щепотью и смачно поцеловав кончики.

Мистер Борзини улыбнулся Роз и протянул ей мешочек.

– Ну и юморист твой братец, Рози, – сказал он.

Роз вежливо улыбнулась в ответ, мечтая, чтобы и ее сочли юмористкой. Иногда она могла немного съязвить, но это ведь не одно и то же. Она не была так же красива, как Тим, и уже слишком выросла, чтобы все ее обожали, как Лик. Роз хорошо удавалась выпечка, что в основном говорило о ее тщательном подходе к делу и определенных математических способностях, но все же никто с восхищением ей не говорил: «Ого, Роз, ты такая старательная и так здорово считаешь!» В итоге Роз стала думать о себе как о посредственности, вроде тех актеров, что безмолвно слоняются на задворках съемочной площадки. Что ж, ничего не попишешь.

Поблагодарив хозяина лавки, Роз положила холщовый мешочек с маком в решетчатую металлическую корзинку, закрепленную над передним колесом велосипеда, вывела брата на улицу, и они тронулись дальше.

– Не понимаю, почему за покупками отправили нас, – бурчал Алфи, пока они поднимались по холму. – Раз Лик накосячила, пускай она и покупает все заново.

– Алфи, ей всего три года.

– И вообще, с какой стати мы обязаны работать в этой дурацкой пекарне? Если мама с папой не справляются сами, не стоило и открывать заведение.

– Ты же знаешь, они не могут не печь. Это их призвание, – пыхтя от подъема в гору, сказала Роз. – Кроме того, без них город рухнет. Всем нужны наши пироги, кексы и маффины – просто чтобы все шло как положено. Мы трудимся на благо людей.

Роз хоть и закатывала глаза от подобных фраз, однако втайне любила помогать родителям. Ей нравилось слышать облегченный мамин вздох, когда она привозила домой все необходимое; нравилось, как папа обнимал ее, когда ей удавалось приготовить идеально рассыпчатое песочное тесто; как горожане мычали от удовольствия, откусив первый слоистый кусочек еще теплого шоколадного круассана. И да, ей нравилось, как смесь ингредиентов, обычных и не очень, не только делала людей счастливыми, но порой творила самые настоящие чудеса.

– Хотел бы я прочесть городской закон о детском труде! Уверен, родители не имеют права нас заставлять, – сказал Алфи, обгоняя сестру.

Роз притормозила и зажала нос пальцами:

– А ты не имеешь права так вонять!

– Я не воняю! – возмутился Алфи, но потом на всякий случай понюхал подмышки. – Ладно, может, самую малость.

2. Флористка Флоренс – дюжина маков

Флористку Флоренс дети застали мирно дремавшей в мягком кресле. Никто в Горести-Фолз не знал ее точного возраста, но, по общему мнению, старушке не могло быть меньше девяноста. Магазинчик Флоренс напоминал скорее уютную гостиную, чем цветочную лавку: золотой солнечный свет просачивался между пластинами жалюзи и падал на небольшой диванчик, возле пыльного камина лениво развалился толстый полосатый кот. Под окном рядком выстроились вазы, заполненные цветами всех видов и оттенков, к потолку были подвешены с десяток кашпо с сочно-зелеными вьющимися растениями.

Роз отвела от лица завесу из плюща и робко кашлянула. Флоренс медленно открыла глаза:

– Кто здесь?

– Это я, Розмарин Чудс.

– А-а, вижу, – недовольно проворчала старушка, словно появление покупателя вызвало у нее досаду. – Что… тебе… предложить? – прокряхтела она, поднимаясь с кресла, и зашаркала к окну, подле которого стояли вазы.

– Дюжину маков, пожалуйста, – сказала Роз.

Флоренс с тяжким вздохом наклонилась за тонкими, как папиросная бумага, алыми цветками. Однако, заметив Алфи, она оживилась:

– Это ты, Тим? А кажись… повыше ростом был.

– Да нет, – засмеялся Алфи, польщенный тем, что его приняли за старшего брата. – Я Шалфей. Все говорят, мы с Тимом очень похожи.

– Да уж, я, верно, буду скучать, когда этот сердцеед уедет в колледж, – снова заворчала Флоренс.

Всех разбирало любопытство, чем займется старший из братьев Чудс, когда вырастет и наконец сможет покинуть городок. Казалось, красавчику Тиму суждено уехать отсюда, а ей, Роз, – остаться. Интересно, если она всю жизнь проведет в Горести-Фолз, то закончит так же, как Флоренс? Будет целыми днями дремать в кресле, ожидая чего-то необыкновенного и волнующего, но в глубине души понимать, что ждать напрасно.

С другой стороны, уехать из города – значит расстаться с пекарней. Если Роз уедет, то никогда не узнает, где мама держит все эти волшебные банки из синего стекла. Никогда не научится вмешивать в глазурь дуновение северного ветра, чтобы растопить холодное сердце человека, лишенного любви. Не поймет, как правильно рассчитывать оптимальные пропорции смеси из жидкой магмы, питьевой соды и лягушачьих глазок, которая, по словам мамы, способна почти мгновенно срастить сломанные кости.

– А у тебя что интересного, Розмарин? – спросила старушка, заворачивая маки в коричневую оберточную бумагу. – На свидания с мальчиками бегаешь?

– Мне не до этого, я за Алфи присматриваю, – резче, нежели собиралась, ответила Роз.

У нее и правда не было времени ходить на свидания с мальчиками, а даже если бы и было, она все равно бы не пошла. В представлении Роз свидание – это что-то странное и чуточку противное, как суши. Конечно, ей ужасно хотелось бы стоять на вершине Воробьиной горы вместе с Девином Стетсоном и обозревать город с высоты, пока осенний ветер треплет им волосы и с шелестом гоняет листья. Но не как на свидании.

Тем не менее именно из-за Девина сегодня утром она приняла душ, хорошенько расчесала черные, длиной до плеч волосы и надела любимые джинсы и голубую блузку с нарядной (но не чересчур, а в самый раз) отделкой кружевом. Роз знала, что не уродина, но ведь и красавицей ее не назовешь. Она была уверена: если в ней и есть что-то привлекательное, то явно не лицо, а нечто скрытое глубоко внутри. Мама, очевидно, считала так же. «Ты не похожа на других девочек, – сказала она однажды. – У тебя отличные способности к математике!»

Продолжая ломать голову, отчего в ней не могут совмещаться и способности к математике, и хорошенькое личико, Роз забрала маки и вместе с Алфи вышла из магазинчика Флоренс.

3. Открытый рынок Поплара – 1 килограмм яблок сорта «ранет»

Брат с сестрой налегли на педали, и короткий рывок через железнодорожную насыпь привел их на открытый рынок, где с раннего утра толпилось столько народу, что проходы между рядами фруктовых и овощных палаток напоминали автодорогу в час пик.

– Мне нужны яблоки! – крикнула Роз, помахав вскинутой рукой.

– Их продают в третьем ряду! – отозвался один из продавцов, чья голова скрывалась за персиками, выложенными на прилавке высокой горкой.

Алфи перегородил движение в проходе: взял в руки две большие мускатные тыквы и начал изображать, будто упражняется с гантелями.

– Зачем ты это делаешь? – недоуменно спросила Роз.

– Качаю мышцы, как Тим, – пропыхтел Алфи, побагровев от натуги. – Мы с ним собираемся стать профессиональными атлетами. В пекарне я ни за что не останусь.

Роз выхватила тыквы из раскинутых рук брата и вернула на место.

– Мы помогаем людям, – шепнула она на ухо Алфи. – Как добрые пекари-волшебники.

– Если мы волшебники, где же наши волшебные палочки, совы и шляпы? И где главный злодей? – возразил Алфи. – Смирись, сестричка: мы – обыкновенные булочники. И пока ты тут до скончания века будешь печь пироги, мы с Тимом рванем в Париж создавать новые модели кроссовок.

Алфи уехал вперед, и Роз осталась в одиночестве. Пакет с яблоками оттягивал ей руки.

4. Замочная мастерская мистера Клайна – ты знаешь, что делать

В ржавом вагончике на окраине города Роз передала мистеру Клайну изящный серебряный ключ в форме венчика. Мистер Клайн внимательно рассмотрел его через толстые, как английские маффины, очки.

В мастерской не было окон, и все поверхности покрывал тонкий слой серой пыли, как будто мистер Клайн только что вернулся из затянувшегося отпуска. Роз вдохнула через рот. В воздухе чувствовался металлический привкус.

– Работа займет полчаса, – объявил мистер Клайн. – Придется вам погулять.

Алфи театрально застонал, а Роз, наоборот, обрадовалась. Замочная мастерская располагалась у подножия Воробьиной горы, а авторемонт и пончиковая Стетсонов – на ее вершине.

– Эй, братишка, – сказала Роз, – давай-ка поднимемся на горку.

– Нетушки! – замотал головой Алфи. – Не полезу я на эту кручу в такое пекло. Лучше схожу в «Горести-Сладости», посмотрю, не появились ли у них мармеладные мишки с новыми вкусами.

– Не упрямься. – Роз придержала его за плечо. – Здорово же будет! Постоим на смотровой площадке, поищем наш дом. Составишь мне компанию – я тебе пончик куплю.

– Ладно, – неохотно согласился Алфи. – Только, чур, – он выставил вверх указательный палец, – я сам выберу какой.