Сынок моего мужа. Семья по ошибке (страница 8)
– Ольга, – выплевываю ее имя. Кровь вскипает в венах, и хочется гнать оборзевшую девку поганой метлой. Но вот остаться без секретаря в тот момент, когда меня прижимают со всех сторон – не самая лучшая перспектива. Поэтому придется проводить ликбез. – А ты знакома с дресс-кодом в Прокуратуре?
– Д-да…
– Рекомендую освежить в памяти все пункты. Особенно тот, где говорится про вызывающий внешний вид. Все ясно?
Секретарь вспыхивает, краснеет, как рак. Опускает глаза в пол, складывая руки перед собой.
– Да…– лепечет это воплощение невинной порочности.
– Тогда иди повтори и приведи себя в соответствующий вид. Достойный моей приемной.
– Роман Львович, – Оля, все также не поднимая головы, делает шаг навстречу, – простите, просто вы мне…
Мляяяяять…
Только этого мне не хватало…
А ведь мы, с*ка, это обговаривали! Я четко, как я думал, донес до Ольги, что не терплю романов на работе и любых внеуставных отношений и поползновений в свою сторону. Потому что, хоть Ника и успокоилась и стала мне доверять, моя жена по-прежнему остается ревнивой собственницей.
– Ольга, – стараюсь звучать холодно и строго. – Не стоит сейчас произносить то, о чем ты потом пожалеешь. Я не оценю.
–…нравитесь, – все же проговаривает эта бестолковая.
Роняю лицо в ладонь и шумно выдыхаю. Обычно я не позволяю себе подобное проявление эмоций при подчиненных. Но мой секретарь меня просто добила.
– Я женат, Ольга. И никто, кроме жены, меня не интересует. Так что, если у тебя какое-то гормональное обострение, и ты не в силах с ним справиться, то советую прямо сейчас написать заявление по собственному. Мне проблемы еще с тобой до кучи не нужны.
Эта дура всхлипывает.
– Простите, Роман Львович…Не гоните…
– Выкинь дурь из головы, Оля, и займись работой. Но это мое последнее китайское предупреждение. При следующем косяке вылетишь, как пробка.
Бесконечно кивая, секретарь отходит спиной к двери. Размазывает сопли по лицу вместе с макияжем и смотрит на меня взглядом побитой собаки.
Падаю в кресло, кручусь и отъезжаю к окну. Нужно работать – у меня на рассмотрении несколько дел, также целая папка документов на подпись.
А я все никак не могу выкинуть из головы Ксению Реутову.
Девушку, перевернувшую мою жизнь вверх дном. Девушку, которая выпила достаточно моей крови. И зачем-то решила отравить жизнь моей жене.
Нахрена?!
Мы же все решили, все выяснили, поставили точку. Оставили друг друга в прошлом.
Но она за каким-то хреном всплыла снова и маячит на горизонте моей семейной жизни!
Звонок селектора немного встряхивает и приводит в чувства.
– Да?
– К вам Назар Дмитриевич.
– Пропусти.
В следующую секунду дверь резко распахивается, с грохотом врезается в стену, и Назар заходит в мой кабинет, как хозяин.
– Здорово! – жмет мне руку и разваливается в кресле напротив. – Зачем суровый прокурор доводит хорошеньких девочек до слез?
– Хорошенькая девочка забыла о субординации. И нарушила устав.
Друг закатывает глаза и цокает языком. Я на грани, чтобы и на него сорваться. Нервы ни к черту. Черт бы побрал эту Ксюшу!
– Ты пришел поговорить об этом?! Извини, у меня сегодня не приемный день!
– Не кипятись, Ром.
Тру лицо ладонями. Выдыхаю и беру себя в руки. Становится стремно перед другом – веду себя как истеричная баба.
– Извини. Что там с Ксюшей? Есть информация?
Назар чешет в затылке.
– Если честно, очень странно. Девушка существует, о ней полно данных: адрес, номер телефона, как будто все прозрачно… Но…По адресу она не проживает много лет, номер телефона недействителен. Официально не работает, а место неофициальной работы пока неизвестно.
– Это все?
– На данный момент – да. Все, что удалось накопать за час. Мои парни все еще продолжают работать…
Не могу сдержать рвущихся ругательных слов. На что Назар в удивлении вскидывает бровь. Его можно понять – друг видел меня в подобном взвинченном состоянии лишь однажды.
И он тоже связан с Ксенией.
– С чего ты вообще вдруг вспомнил о ней и решил навести справки?
– Потому что Реутова заявилась на прием к моей жене! – лицо Назара вытягивается, и я продолжаю, добивая друга: – Со своим сыном. А пацан какого-то рожна заявил, что я – его отец!
Глава 18
Роман
Лицо Назара вытягивается. Друг подается вперед и упирается локтями в колени. Оглядывает меня с головы до ног, забывая моргать. Смотрит так, как будто впервые видит. Ощущение, будто голый на площади стою.
– Охренеть новости! – наконец отмирает друг. Вскрикивает так, что хреначит по барабанным перепонкам. Запускает пальцы в волосы и ерошит их, качая головой. – Да ну нахрен, Ромыч! У тебя пацан, а ты молчал?!
Вдох-выдох.
Ладони резко зудят. Аж до боли, как будто на них кислоту плеснули. Сжимаю их в кулаки и отхожу на безопасное расстояние. Чтобы не дать другу в челюсть. А я близок к этому.
– Ты головой поехал? – рычу, как разбуженный медведь зимой. – Я счастливо женат! Девять лет, на минуточку. А пацану вроде шесть или семь.
Назар усмехается и снова откидывается на спинку стула, складывая руки на груди.
– Как там в народе говорят? «Здоровый левак укрепляет брак»?
Делаю шаг вперед. А Назар продолжает потешаться:
– Или, может, у вас с этой Реутовой было по старой памяти разок? В командировке? Или на мероприятии каком по пьяни? Так это даже почти и не измена…
– Я тебе сейчас челюсть сломаю, чтобы не нес х**ню всякую. И не будет у меня больше друга.
Назар тут же меняется в лице и вскидывает руки ладонями вверх.
– Все-все. Шутки в сторону. Просто видел бы ты себя со стороны…– у него вырывается смешок, который друг тут же маскирует под кашель. – Ладно, понял. Итак, что мы имеем: Твоя…
– Не моя! – гавкаю.
– Реутова Ксения снова нарисовалась на горизонте. Но уже не на твоем, а Вероники. Зачем?
– А я в душе не чаю! – развожу руками и пинаю стул. Бешенство на Ксюшу так и прет со всех щелей.
– Ясно, – кивает сам себе Назар и продолжает: – С ней пацан. Сын. По документам ее, так?
– Угу.
– Ему шесть лет. И он не твой, – Назар давит взглядом. Как будто еще раз проверяет меня.
– Не мой, – ни секунды не колеблюсь. Падаю в кресло, тру виски. Башку разрывает. – Но почему-то пацан при Нике заявил, что я его отец, – впечатываю кулак в стол. Сбиваю костяшки в кровь, но не чувствую боли. – На фото мое пальцем тыкнул, признал «папашу»…
– Я тебя не узнаю, Ромыч, – Назар снова смотрит на меня с подозрением. – Да мало ли чего пацан там заявил?! У меня, конечно, нет детей, но даже я знаю – эти бутузы любители потрепаться…Погоди, ты ради болтовни пацана решил Реутову из-под земли достать?! Чтобы малому по заднице ата-та сделать?!
Снова вдох-выдох.
Поворачиваю голову к окну. Вглядываюсь в суету города, чтобы словить дзен.
– Мне пофиг на пацана. Мне нужна Ксения. Хочу задать ей один-единственный вопрос: какого хрена?! Чего добивается? Решила мою семью разрушить?! Так я за все ответил сполна!
Вместе с очередным ударом об столешницу раздается звонок селектора.
– Меня не для кого нет, Оля…
– Тут к вам Лосев, – голос секретаря звучит испуганно. И я ее понимаю. – Он утверждает, что ему назначено…
Врет, как дышит.
Это еще одна моя головная боль. И одна из самых серьезных.
– Пусть войдет, – цежу в трубку, представляя в красках, как сворачиваю шею этому уроду.
Взглядом даю понять Назару, что наш разговор окончен. Благо, друг не дурак. Поднимается на ноги, жмет мне руку.
– На связи, Ромыч. Созвонимся, – мажет взглядом по гостю, что хуже татарина, и добавляет, сильнее сжимая ладонь. – Если будет нужна помощь, набери.
Махнув рукой на прощание, Назар покидает кабинет. Мы с Валерием Петровичем остаемся один на один.
Сесть не предлагаю и всем видом демонстрирую, что не очень-то рад ему. Точнее, с удовольствием бы выкинул из окна.
Упираемся друг в друга взглядами. Никто не сдает позиций. Обстановка в кабинете накаляется.
Лосев криво усмехается и качает головой. Растекается в кресле, как царь, закинув ногу на колено.
– А вы – боец, Роман Львович. Упрямый, сильный бычок, – ухмыляется, но глаза не улыбаются. Они холодные и режут без ножа. – Присаживайтесь, Роман Львович. В ногах правды нет.
С ним, как с Назаром, не поступишь – не втащишь. Я на службе, и не имею права запятнать свою репутацию. У меня большие планы на карьерный рост.
– Что вы хотели, Валерий Петрович? У меня мало времени, – не церемонюсь и демонстративно разглядываю циферблат часов. Непрозрачно намекаю, что общаться с ним не горю желанием.
Лосев меняется в лице. Исчезает улыбочка, глаза становятся цепкими, он будто весь подбирается. Вот сейчас он наконец-то переходит к тому, зачем приехал. И я знаю, что мне не понравится то, что я услышу.
– Что вы решили, Роман Львович, по нашему вопросу? Сроки поджимают, техника простаивает…Мы теряем большие деньги. Очень большие.
Не тороплюсь с ответом. Не спеша присаживаюсь в свое кресло, отпиваю мерзкий кофе, который давно остыл. Складываю руки на стол, и теперь уже я усмехаюсь и веду себя, как хозяин этой жизни.
– Ради этого не стоило тратить свое время и ехать через весь город, Валерий Петрович. Я не меняю своих решений.
Поджимает губы. Постукивает пальцами по столу, как будто барабанит по моим нервам. Но я не сдаю своих позиций. Иначе сожрут. На этой должности нужно вести себя не то, что по-волчьи, а хуже. Выгрызать свое место под солнцем.
– Вы подводите серьезных людей, Роман Львович. Нехорошо это…Да и вас мы не обидим…Просто подпишите разрешение на строительство.
– Оно уже подписано, – самодовольно заявляю, упиваясь непониманием и растерянностью на лице Лосева. Ради этого момента стоило все это вытерпеть. – И на этом участке будет детский оздоровительный центр. Для детей просто отличное место – озеро рядом, лес…и, что самое главное, далеко от дороги.
– Вы понимаете, – по слогам, как для дебила, цедит Лосев, – что многоэтажный жилой комплекс принесет городу в целом и нам с вами, в частности, не просто большие, а огромные деньги! Вам и вашим внукам до конца жизни хватит. У меня очередь уже на квартиры! Люди готовы вкладываться, инвестировать!