Понтограф (страница 8)
Я уселся напротив и уткнулся в телефон. Интернет позволил мне найти еще один любопытный и трагический факт о «Литературном кафе»: оказывается, в 1893 году Петр Чайковский заразился холерой, когда выпил за обедом в этом заведении некипяченую воду. Через несколько дней он умер.
Место вполне в духе Достоевского, что и говорить.
Я посмотрел на стол. Он к тому моменту напоминал прилавок старой гадалки, решившей уйти на покой, предварительно распродав все имущество. Помимо свечей и пантографа, здесь были и камни различных цветов и размеров, сухоцветы и даже – вот уж ирония! – томик «Бесов» авторства нашего будущего собеседника. Тут еще стоит заметить, что Богдан раскладывал эти предметы на столе с таким серьезным лицом, будто ошибка в ритуале могла призвать в наш мир не дух литератора, а по меньшей мере самого Люцифера.
В довершение ритуала приготовления Богдан, пыхтя, поднялся и задернул шторы.
– Готов? – спросил он, усаживаясь обратно. – Телефон отключил? Давай сюда!
Я нехотя подчинился. Спрятав мой мобильник в изрядно помятый и потертый пакет из супермаркета, чье название превратилось в словосочетание «…тёр очка», экстрасенс убрал его в рюкзак, положил руку на «клюв» пантографа, закрыл глаза и важно произнес:
– Федор Михайлович, мы с писателем Максимом Привезенцевым призываем вас на беседу.
«Клюв» под рукой Богдана задрожал. Как задрожало и пламя свечей на столе передо мной. В комнате как будто мгновенно стало холоднее.
Наверное, на кухне наконец открыли окна для проветривания.
Богдан сидел с закрытыми глазами и не издавал ни звука. Я терпеливо ждал, однако поза экстрасенса не менялась. Предположив, что он просто не знает, с чего начать, я решил подыграть магу и с улыбкой спросил:
– Кто здесь?
Богдан резко открыл глаза и посмотрел на меня так, будто впервые видит… и не очень хочет смотреть.
– Я – тот, кого вы ждали, то есть… Федор Михайлович. Я вернулся, чтобы побеседовать с живыми душами, особенно с теми, кто идет неопределенным путем современной литературы. Вы и есть тот писатель Максим, верно я понимаю?
Я начал считать складки на бархатной шторе, чтобы не рассмеяться от столь нелепого перевоплощения мага. Но договор есть договор, и я начал играть роль «искателя кода».
– Да, это я. Для меня большая честь общаться с вами, Федор Михайлович. Пусть и через посредника, который недостоин даже слышать наш разговор.