Марика опустилась на сиденье, которое сразу же впилось в нее жесткими деревянными ребрами.

Таким же неприятным был взгляд из-под очков:

– Голубева, ты перевелась в наш лицей, но не хочешь находить общий язык с одноклассниками. С таким подходом трудно освоиться на новом месте. Надо уметь соблюдать правила приличия. – Женщина открыла папку с надписью «Личное дело. Голубева Марика Игоревна» – та лежала на столе – и удивленно вскинула брови. – Кроме того, ты к нам перешла из школы номер сто. Неужели в элитном учебном заведении не объясняли, как надо вести себя в обществе?

Марика открыла рот, чтобы ответить, но Жанна Анатольевна ее опередила.

Снова зашуршала страницами личного дела и уточнила:

– Родители в разводе?

Девочка поникла и лишь склонила голову.

– Понятно.

Колючие глаза ощупали съежившуюся девочку на стуле.

Жанна Анатольевна забарабанила отполированными ноготками по столешнице:

– Ты не молчи, Голубева. Если нужна помощь, скажи.

Но, судя по ледяному взгляду, который прощупывал будто лазерный луч, девочка поняла совсем другое. Жанна Анатольевна не собирается ей помогать, она хочет выяснить, что за новенькая ученица появилась в классе у любимой дочери, а еще намерена узнать, не представляет ли Марика опасности, ведь она посмела дать отпор наглой Кристине.

Женщина пролистала личное дело девочки и пожала плечами:

– Я смотрю, оценки у тебя средние. – Жанна Анатольевна захлопнула папку и поднялась из-за стола.

От цокота каблуков Марика запаниковала. Захотелось вскочить и убежать подальше от тяжелого взгляда, покинуть поскорее мрачный директорский кабинет.

Но каблуки словно гвоздями прибили Марику к стулу – не пошевелиться.

Директор нависла над девочкой, а та еще сильнее вжалась в жесткое сиденье:

– Послушай меня, Голубева, тебе нужно сосредоточиться на учебе. Постараться. Выполнять домашние задания, слушать учителей, подтягивать оценки, иначе… – Жанна Анатольевна сделала долгую паузу, а у Марики все заныло внутри. – Иначе придется тебя оставить на второй год или вообще порекомендовать перевод в специальное заведение. Для тех, кто не в состоянии освоить стандартную программу. Думаю, можно вызвать в школу маму по поводу твоих перспектив, она, кажется, не работает, да?

Слова застряли в горле настолько глубоко, что Марика сумела только покачать головой.

Девочка с трудом выдавила:

– Не надо маму, я… постараюсь.

Директриса провела ладонью по гладкому пучку волос на затылке и наконец вернулась на свое место:

– Хорошо, но до первого замечания. Ты свободна, Голубева. И помни о нашем разговоре.

Марика поднялась и на ватных ногах направилась к выходу из кабинета. Девочку трясло, даже ручку двери она нашла не сразу. Все время, пока дрожащие пальцы неуверенно скользили по полированной поверхности, она чувствовала спиной злые черные колючки глаз Жанны Анатольевны: они воткнулись ей прямо в затылок.

Щелкнул язычок замка, и девочка заторопилась по опустевшему коридору. После звонка школа безмолвствовала, однако за дверями классов звучали строгие учительские голоса – начались уроки. Ошарашенная Марика ничего не видела перед собой, просто шагала, задыхаясь от подступающих слез.

Бежать! Скорей! Как можно дальше от кабинета директрисы! Она проскочила мимо своего класса, свернула в какой-то мрачный тупик, вернулась обратно и помчалась по лестнице.

Школьница быстро шла наугад, пока не уткнулась лбом в железную дверь.

Прохлада металла чуть остудила голову. Нет, плакать сейчас нельзя – не время. Девочка вздохнула, скользнула за дверь и задумалась. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы мама узнала о ситуации в школе. Она только начала изредка улыбаться, а когда увидит злое лицо Жанны Анатольевны, то опять закаменеет и замкнется в себе.

Девочка решила пойти в класс, но вспомнила о Кристине, которая, конечно, уставится на нее, едва Марика войдет в кабинет. Наверняка задира в курсе, что новенькая побывала у директрисы, поэтому будет насмешливо смотреть на нее. А что еще хуже – изводить с удвоенной наглостью, зная, что избежит любого наказания.

Теперь Кристина не сомневается, что после разговора с директрисой Голубева не посмеет ей возразить. Значит, Марика окажется в ее власти, как и остальные ребята.

От ужасной мысли о возвращении в класс, где ее будет буравить презрительный взгляд Кристины, ноги снова подкосились. Марика не смогла сделать ни шага. Она принялась озираться по сторонам, чтобы понять, куда ее занесло. Девочка, видимо, очутилась в подсобке дворника, где были ведра, метла, лопаты.

«Посижу пока здесь, – решила Марика и опустилась на перевернутое ведро у другой металлической двери каморки. – После звонка незаметно прошмыгну в класс. На уроке Кристина не будет меня доставать. А вот на большой перемене… Или после занятий…»

Марика поежилась и прислонилась прохладному металлу старой двери, пытаясь успокоить клубок тревожных мыслей, который раскручивался в голове. Но тут створка скрипнула и приоткрылась, поэтому девочка чуть не свалилась с импровизированного сиденья.

Оказалось, что дверь закутка дворника не заперта, а отсюда можно попасть на школьный двор. Марика выглянула наружу и с удовольствием втянула носом осенний запах улицы – смесь аромата желтеющих листьев и свежего воздуха. Голова прояснилась, ослабевшие руки сжались в кулачки.

«Нет, я не сдамся, я не позволю издеваться над собой. Пускай даже ее мать – директор школы. Я найду способ избавиться от Кристины! Обязательно! Нельзя огорчать мою маму! Должен быть какой-то выход. Просто надо хорошенько подумать над тем, что случилось. Но ни мама, ни Жанна Анатольевна ни должны ни о чем догадаться. Открыто ругаться с задирой не стоит, надо найти ее слабое место, и тогда я смогу дать ей настоящий отпор. Не кулаками, а словами. Быть хитрее ее. Но в чем же уязвима Кристина?»

Раздался школьный звонок, и Марика, которая вновь опустилась на перевернутое ведро, подпрыгнула на неудобном сиденье. В коридорах зазвучали голоса, раздался топот ног.

Девочка затаилась в убежище, прикидывая, как бы потихоньку пробраться в класс. Внезапно обидчица, вокруг которой вертелись тяжелые мысли Марики, показалась во дворе. Марике было хорошо видно одноклассницу в дверную щель. Она приникла поближе к металлическому полотну, чтобы понаблюдать за врагом.

Кристина уселась на невысокую оградку, которая отделяла двор от спортивной площадки, и отвернулась от ребят. Но и те не спешили звать ее в компанию. Девчонки хихикали, собравшись в звонкую стайку, мальчишки гоняли старенький мяч, на нелюдимую Кристину они лишь изредка бросали осторожные взгляды, но никто не подходил к вредине, даже подлизы-одноклассницы.

Ну а задира демонстративно уткнулась в телефон. Марика видела ее лицо в профиль. И то, что она обнаружила, было неожиданным. Высокомерная злючка Кристина что-то листала в мобильном и… улыбалась. Она буквально светилась от радости, шевелила губами и даже пальцем погладила экран.

Марика не могла отвести удивленного взгляда от смягчившегося лица Кристины. Счастливая девочка с телефоном в руках была совершенно не похожа на надменную Завирову. Когда зазвенел звонок, Марика испуганно отпрянула от щели, а Кристина натянула на физиономию привычное горделивое выражение и направилась к зданию школы.

Марика Голубева выскочила из подсобки и поспешила в класс, поднимаясь по лестнице и перепрыгивая через две ступеньки. Девочки влетели в кабинет почти одновременно и плюхнулись за парты.

Начался урок, ребята раскрыли учебники и слушали объяснения учителя.

Одна Марика не отводила глаз от ехидной одноклассницы: после сегодняшнего открытия на перемене она следила за каждым жестом Завировой, сверлила худую спину с острыми лопатками, пытаясь разгадать тайну обидчицы.

Кристина же от пристального внимания новенькой притихла, на переменах убегала и возвращалась в класс лишь после звонка. За хмурой маской она тщательно прятала светлую тайную радость, которой наслаждалась в одиночестве. Марика старательно наблюдала за ней, хотя не смогла понять, чему радуется девчонка.

Поэтому, когда начался последний урок – литература – твердо решила: «Прослежу за ней после занятий и узнаю, чем она увлечена».

Первая смена закончилась, и холл быстро опустел, но, в отличие от одноклассников, Марика Голубева не торопилась домой. Девочка спряталась за деревьями и кустами, что росли вдоль школьного забора, и терпеливо ожидала, когда покажется долговязая Кристина. Наконец, девчонка вышла из широких дверей, но не одна, а в сопровождении Жанны Анатольевны.

Марика от досады прикусила губу: вдруг они сейчас поедут на машине, и не удастся выведать тайну Кристины. Мать и дочь пересекли двор, Жанна Анатольевна привычно отстукивала каблуками быструю дробь, а девочка плелась позади.

У ворот директриса остановилась, с недовольством осмотрела девочку.

Женщина пригладила выбившуюся русую прядь Кристины, поправила воротник школьной формы дочери и выпятила подбородок:

– Кристина, еще раз повторяю. Идешь домой, потом уроки и гаммы. Поешь, помой посуду, а затем – двадцать страниц чтения. И не надевай эту дурацкую ленту. – Наманикюренные пальцы содрали с тугого хвоста голубую измятую ленточку из шелка.

– Отдай! – Кристина, которая только покорно кивала на все приказы, неожиданно проворно выдернула ленту и сунула в карман. Девочка отступила на несколько шагов от матери. – Я все помню, я пошла.

Жанна Анатольевна грозно сверкнула очками:

– Что за дурость, зачем тебе грязный обрывок! Еще и на голову тряпку намотала! Чтобы я больше такого не видела, выкини немедленно.

– Хорошо. – Кристина согласно тряхнула головой, стоя на асфальтовой дорожке, а после развернулась и кинулась прочь, убегая подальше от строгой матери.

Жанна Анатольевна проводила ее взглядом, поджала губы и зацокала обратно к школьному зданию. А Марика выбралась из укрытия и припустила изо всех сил за Кристиной – надо ее догнать и узнать, куда она торопится.

Через несколько метров ветка с размаху шлепнула школьницу по щеке. Марика ойкнула и остановилась. Как же больно и как некстати!

Темно-синий школьный пиджак мелькнул среди желтеющих листьев – Кристина быстро нацепила на хвост голубую ленту. Затянув кончики, оглянулась по сторонам и вдруг резко бросилась по направлению к проспекту. Петляя между деревьями словно заяц, Марика помчалась за одноклассницей. Она то замирала за стволами, то стремительно неслась за мелькающим впереди синим пиджаком.

Кристина то и дело озиралась, чтобы проверить, не увидел ли ее кто-нибудь. Марика вовремя пригибалась к земле. Такими перебежками девочки наконец добрались до шумной широкой улицы, заполненной транспортом. Двор с жилыми домами был позади. Гудели машины, звенели трамваи, пассажиры толпились под козырьками, выискивая нужные маршруты. Но следить за девчонкой в такой многолюдной суматохе и оставаться незамеченной стало легче, Марика чуть замедлилась, а потом протиснулась вместе с худенькой бабулей на заднюю площадку троллейбуса.

Впереди, над серой ручкой одного из сидений, маячила знакомая голубая ленточка на русом хвостике. Не выпуская Завирову из поля зрения, девочка пристроилась рядом с массивной сумкой старушки. Если Кристина поворачивала голову, Марика сразу наклонялась, чтобы поправить шнурок или отряхнуть невидимую грязь с обуви.

Троллейбус медленно трясся в плотном потоке машин, осеннее солнце прогревало густо набитый пассажирами салон. Через некоторое время двери распахнулись, и многие принялись протискиваться наружу, стало гораздо просторнее, и Марика занервничала.

Старушка с огромной сумкой с трудом спустилась по ступеням, и в салоне осталось совсем немного пассажиров. Кондуктор дремал в кресле, Кристина сидела, уставившись в окно. Через несколько минут она вскочила и бросилась к дверям, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения.