Я жду, а она ставит на пол свою сумочку и большую джутовую сумку для покупок, чтобы надеть пальто.

– Там действительно холодно. Выглядит ярко и солнечно, но за последний час температура резко упала, – предупреждаю я ее.

Я поднимаю ее сумки, а она застегивает пальто до самого верха и достает пару изящных кожаных перчаток.

Она наклоняется ко мне и тихонько говорит:

– Если бы ты не пришла, я бы отменила поездку в Шотландию. Завтра наша тридцатая годовщина свадьбы, и у нас там семья, которую мы давно не видели, но я не думаю, что Кэти так уж отзывчива, и поэтому замечательно знать, что у него есть хороший друг, который останется с ним на ночь. Буду надеяться, что утром его лодыжке будет намного лучше, потому что мой сын не из тех, кто любит сидеть сиднем, верно? Кстати, меня зовут Шери.

На ночь? Она кладет руки мне на плечи, чтобы быстро обнять, и выражение облегчения, отражающееся на ее лице, когда она отстраняется, заставляет меня просто кивнуть головой.

– Что ж, Шери, желаю приятно провести время, а я обещаю, что буду неукоснительно прикладывать эти пакеты со льдом. И следить за ним, как ястреб.

Она одаривает меня лучезарной улыбкой. Я могу лишь надеяться, что через несколько часов Рик будет уверенно передвигаться на своих костылях. Если же нет… что ж, я перейду этот мост, когда мы туда доберемся.

– Слава богу, у него есть по крайней мере один разумный друг, и я очень благодарна тебе за то, что ты так быстро вмешалась. Береги себя, Лейни. Приятно было пообщаться, пусть даже и так коротко. Но я очень надеюсь, что в скором времени наши пути снова пересекутся.

Я закрываю за ней дверь и прислоняюсь к ней спиной, задаваясь вопросом, о чем, черт возьми, я думала. На мгновение я забылась.

Я заставляю себя выпрямиться и возвращаюсь в зону открытой планировки, и Рик подавленно смотрит на меня.

– Я о-о-очень сожалею. Но моя мать действительно отменила бы их отпуск, чтобы остаться, если бы я не…

– Если бы вы ей не солгали? – подсказываю я, качая головой. – Вы не можете винить ее за то, что она о вас беспокоится.

– Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. Я просто оступился и подвернул ногу, вот и все.

Справедливости ради, он действительно кажется слегка пристыженным, мое замечание явно задело его за живое. И теперь он немного смущен.

– Как долго уже лежит этот пакет со льдом? – спрашиваю я.

– Минут двадцать.

– Ясно. Тогда его нужно вернуть в морозилку, а я настрою телефон на напоминание через три часа. Вы серьезно думаете вернуться завтра на работу?

Я опускаюсь на единственный стул рядом с Риком, и он кивает головой:

– Да. И я, естественно, не жду, что вы останетесь. Я не мог справиться с болью и успокоить мать, поэтому запаниковал. Поскольку я все равно собирался вам позвонить, мне показалось, что это может быть быстрым решением. Кэти нет, сегодня рано утром она должна была улететь в Париж на благотворительное мероприятие, в котором участвует в эти выходные. Кроме того, я вполне в состоянии справиться сам.

– План состоит в том, что мы обсудим эту вашу идею, а потом я оставлю вас одного? Даже несмотря на то, что ваша мама думает, что вы в надежных руках?

Рик пожимает плечами.

– Я должен был что-то сделать. Думаю, что смогу приложить немного льда и некоторое время подержать ногу приподнятой.

Хм-м. От дивана до морозильника долгий путь, это точно. Интересно, это общая мужская черта – не желать признать, что нужна помощь? И почему он не позвонил другу, если только в этом не было какой-то подоплеки и ему не хотелось объяснять, что произошло?

– Рада за вас. Хотите пить? Или есть? – спрашиваю я.

– Я бы с удовольствием выпил кофе, и я умираю с голоду. Напряженный выдался денек.

– У меня тоже. Идем?

Рик смотрит на противоположную сторону кухонного острова, ища глазами свои костыли. Они прислонены к спинке дивана, и я протягиваю их ему. Он принимает костыли, лукаво блеснув глазами.

Я снимаю пакет с растаявшим уже льдом с его перевязанной лодыжки и наблюдаю, как он пытается принять сидячее положение. Здоровой ногой упирается в пол и морщится, пытаясь пошевелить правой ногой. Очевидно, он ни за что не сможет приподняться на одной ноге, не говоря уже о том, чтобы поставить костыли, когда встанет.

– Как я и подозревала… Мамы обычно знают, о чем говорят, – замечаю я.

Он выглядит совершенно беспомощным и, осмелюсь сказать, немного жалким.

– Ладно. Сдаюсь. Диван слишком низкий, а ноги у меня слишком длинные. Это не моя вина.

– Какая жалость. А я с нетерпением ждала, какую простодушную идею вы придумаете, чтобы нести кофейную кружку, опираясь при этом на две металлические палочки.

– Ладно, свою точку зрения вы высказали. Если мне удастся не нагружать ногу в течение нескольких часов, уверен, со мной все будет в порядке.

– Значит, мне лучше остаться на некоторое время? – спрашиваю я, стараясь не злорадствовать.

– Вы действительно хотите вот так провести остаток своего дня? – с сомнением в голосе уточняет Рик.

Я качаю головой, а он с усталым видом откидывается на подушки.

– Всякое бывает. Я уже разобрала две самые срочные задачи из сегодняшнего списка дел, а затем выделила время для нашей встречи. После этого я собиралась отправиться домой. Но в качестве компенсации вы могли бы договориться о переносе бронирования столика для Томаса, он был бы у меня в долгу.

Рик смотрит на меня, и улыбка постепенно расползается по его лицу.

– У тебя это вошло в привычку?

– Что именно?

– Коллекционировать долги, – шутит он. – Ты уже второй раз приходишь мне на помощь.

– Вот тебе и рыцари в сияющих доспехах, и девицы в беде. Классические сказки не мешало бы немного подправить, – посмеиваюсь я.

У Рика, по крайней мере, хватает такта одобрительно кивнуть:

– Что ж, надеюсь, вскоре я смогу отплатить за все услуги. – Он смотрит на меня с блеском в глазах, и я поворачиваюсь, направляясь знакомиться с его нетронутой и, судя по виду, редко используемой кухней.

4. Добрая самаритянка

Выпив по паре чашек кофе и уничтожив по бутерброду, мы готовы приступить к делу. Когда я забираю у Рика пустую тарелку, он улыбается.

– Неплохо, совсем неплохо, – замечает он, как будто удивляясь, что я способна не ограничиваться стандартными идеями перекуса.

Что ж, я не собиралась ударить в грязь лицом, готовя для суперзвездного шеф-повара! Слегка поджаренная чиабатта, сбрызнутая оливковым маслом первого отжима и бальзамическим уксусом, с тонко нарезанным авокадо, ломтиками пармской ветчины и моей собственной версией айоли ^[5]. Поскольку кухня имеет открытую планировку, Рик, без сомнения, заметил баночку майонеза и выдавленный зубчик чеснока, но важна сама идея. Однако я прячу усмешку, поскольку сомневаюсь, что майонез или чеснок были бы в списке покупок Рика. Содержимое холодильника действительно выглядит скудновато, его мама просто наскоро прочесала супермаркет. Всего понемногу, благослови ее Господь.

У меня начинает попискивать телефон, и я роюсь в сумке, чтобы его отключить.

– Извини. Так, – я плюхаюсь в кресло и выжидающе смотрю на Рика, – мне нужно делать заметки?

– Не на данном этапе. Позволь, я сначала поделюсь с тобой идеей и посмотрю, какой будет твоя внутренняя реакция. А потом уже изложим кое-что на бумаге.

– Давай, жги.

– Ко мне обратилась независимая продюсерская компания, которая планирует четырехсерийный телесериал под названием «Молодые и вдохновленные: Новое поколение шеф-поваров». Список коми́ ^[6] шеф-поваров, недавно завершивших свое кулинарное обучение, был сокращен, и семь лучших кандидатов приглашены принять участие в конкурсе. Меня попросили провести четыре мастер-класса, на каждом из которых демонстрировался бы обед из трех блюд. В течение трех дней участники конкурса будут по-своему готовить каждое из блюд, а я, как судья, буду выставлять оценки. На кону немалый приз для победителя, и я очень этому рад.

Рик пристально смотрит на меня, изучая мою реакцию, но я в недоумении, как это может быть связано с «Высококлассной кухней».

– О, а я думала, у нас будет разговор о какой-нибудь рекламе празднования годовщины.

– Нет. Кэти держит это под жестким контролем. У нее есть представление о ценности эксклюзивности и правильном присутствии в социальных сетях. Очевидно, это будет вечеринка со звездами, которая вызовет некоторые домыслы и болтовню. Конечно, она позаботится о том, чтобы на следующий день было опубликовано несколько эксклюзивных фотографий, но официального освещения не будет.

Хм-м. Я понимаю, что это могло бы стать идеальным пиаром, но все-таки в центре внимания должны быть блюда, приготовленные шеф-поваром и командой «Алеатори», а не знаменитости, которых приглашают туда пообедать.

– О, понимаю, – отвечаю я, решив, что лучше не высказывать своего мнения вслух. – Шоу кажется прекрасной возможностью. Предполагаю, ты за это ухватился.

– Ну, к сожалению, не все так просто.

– Жаль. Известность, которую ты можешь получить, показав свое лицо, была бы бесценна.

Рик начинает нервничать и пытается податься вперед.

– Р-р-р, – ворчит он и, слегка морщась, упирается в диван ладонями, чтобы наклониться. – Мне нужно в туалет.

Он мускулист и, очевидно, занимается спортом, но диван мягкий и довольно низкий.

Я вскакиваю, хватаю его костыли и протягиваю руку, чтобы поднять его на ноги.

– Подожди секунду, давай сначала приведем тебя в порядок, – твердо говорю я. – Так, подвинься немного вперед, поближе к краю сиденья, затем убери ногу со стула. Вот так. Теперь обопрись правой рукой мне на плечо и приподнимись.

Это было бы намного проще, если бы диван был более жестким или Рик был не таким высоким. Но худо-бедно нам удается добиться, чтобы он встал на здоровую ногу, и теперь он благодарно улыбается мне, хватаясь за костыли.

– Тебе нужно, чтобы я пошла с тобой? – уточняю я.

Рик делает неуверенный шаг вперед, держа правую ногу согнутой, его ступня зависает над полом. По гримасе, которая появляется у него на лице, когда он делает следующий шаг, я понимаю, что это не так просто, как он думал.

– Я открою двери. Просто не торопись.

Последнее, что ему нужно, – это чтобы кто-нибудь с тревогой наблюдал за ним, и это больно видеть. Проходит минута или две, наконец Рик шаркает по коридору, и когда он подходит ближе, его лоб блестит от капелек пота. Он выглядит бледным, но умудряется выдавить из себя неуверенную улыбку.

– Думаю, теперь все хорошо, – отвечает он. – Я разберусь.

Слава богу, если так. Честно говоря, эта встреча начинает казаться мне чересчур личной, и для Рика это тоже может быть нелегко.

– Блестяще. Я… э-э… тогда просто исчезну, чтобы позвонить по телефону, – говорю я, быстро выходя и направляясь обратно в гостиную.

Достав из сумочки телефон, я иду на кухню. Дарио трижды отправлял сообщения, спрашивая, где я нахожусь и почему я не отвечаю. Значит, он что-то нашел.

– Привет, Дарио. Извини, у меня в телефоне был отключен звук. Что случилось?

– Ну, там было несколько фотографий гурманов с хэштегом ресторана, просто люди хвастались и давали понять, что были на вечеринке. Однако источник, которого я не могу раскрыть, сообщил мне по секрету, что Кэти увезли на такси после неприятного инцидента, произошедшего в конце вечера.

– Какого инцидента? – переспрашиваю я, понизив голос.

– Похоже, Кэти что-то не понравилось, вспыхнула ссора. Ввязался один из приятелей Кэти, случилась небольшая потасовка. Отсюда и быстрое удаление материала. Никогда не знаешь наверняка, вдруг кто-то увидит неудачную фотографию и не захочет, чтобы что-то подобное стало вирусным.

Я задумываюсь, не замешан ли в этом Рик.