– Ну вот и все, Тигруша, – тихо сказала она и заплакала. – Иногда случай решает за нас.

Тигр смотрел на хозяйку зелеными глазами.

Юлька вышла из ванной, уступив очередь Игнату, и, пока тот мылся, включила чайник, достала из пакета купленные по дороге сыр и джем, нарезала булку. Сейчас можно легко перекусить, а вечером она что-нибудь приготовит. Если голова не пройдет. Приступы в последние месяцы участились. Может, Игнат прав… Не нужно было летать в Карелию… Эти перелеты и давление… Она чувствовала пульсирующую в висках кровь.

Юля еще в детстве услышала от своей бабушки Ани страшное семейное предание. Будто бы ее прапрапра… бабку Лизу – Юля всегда путалась, сколько там должно быть этих «пра-», – в четырнадцать лет родители насильно выдали замуж за богатого старого купца, разлучив с возлюбленным. Несчастный юноша пытался этому помешать и даже нашел лошадь, чтобы увезти суженую, но купеческие холопы, по приказу хозяина, забили паренька до смерти. Обезумевшая от горя Лиза прокляла ненавистного мужа и весь свой будущий род. Так и начались у них в поколениях разные несчастья: кто от болезни помрет, а кого-то приберет несчастный случай.

Не то чтобы она всерьез относилась к этому суеверию, но, видимо, какая-то наследственная патология в роду была. Рассказавшую эту историю бабушку Аню убил в семьдесят лет лопнувший в головном мозге сосуд. Подозрение на аневризму было и у Юлиной мамы, но там, к счастью, все закончилось хорошо. А вот ей не повезло.

Она, конечно, позволяет себе иногда быть эгоисткой, но Игнат понимает и не обижается. Не обижается потому, что он всегда такой хороший и у него на все есть правильные ответы.

Иногда Юля ловила себя на коварной мысли, что, не будь она больна, их отношения с Даниловым могли сложиться совсем по-другому. Вернее, могли и вовсе не сложиться. Она отмахивалась от таких мыслей и убеждала себя, что жалость здесь ни при чем, что Игнат по-настоящему любит ее. Но привычка к анализу временами брала верх, и в такие моменты Клименко ощущала раздражение к Игнату. Она видела, что это не любовь, а сочувствие, и находится он рядом с ней только потому, что следует каким-то неведомым моральным принципам, которые придумал для себя сам.

«Мы в ответе за тех, кого приручили» – вспомнились ей слова из «Маленького принца». Вот и пусть теперь возится с ней до последнего дня!

Дверь в кухню открылась, и вошел Игнат, растирая полотенцем густые русые волосы. Юлька невольно залюбовалась им, ругая себя в душе за то, что снова подумала о нем плохо.

– Ну, матушка, не испить ли нам чайку? – важно произнес он.

Юлька рассмеялась.

– Барские привычки Глеба заразны!

– С кем поведешься… – подтвердил Игнат, усаживаясь за стол. Юлька налила чаю, положила на тарелку Игнату бутерброд и хотела что-то сказать, но ее прервал звонок в дверь.

– Классический случай, – проворчал Игнат. – Хозяин кусок в рот – гости на порог.

Юлька слышала, как он открывает двери, и гадала, кто это может быть. Узнала голос Глеба, а потом и сам Клюев-младший появился в кухне.

Игнат достал третью чашку.

– Легок на помине. Не думал, что сегодня снова увидимся. Ты решил перебазироваться в старую квартиру?

Глеб махнул рукой.

– Хотел кое-что из вещей забрать, да не удержался: дай, думаю, загляну к тебе. – Клюев посмотрел на Клименко. – К вам, с Юлей, – поправился он. – Пардон, что без предупреждения.

– Всегда рады, – ответила Юля.

Глеб улыбался и пил чай, поглядывая на друзей. Юлька вспоминала поездку, теремок и оленя. Клюев вставлял шутки, то и дело хохоча и толкая в бок Игната, заглядывал им в глаза, обещал на следующее лето снова организовать отдых.

– Ну, мне пора. Работа ждет, – он встал из-за стола.

Игнат с Юлей проводили его до дверей.

В коридоре Клюев уставился на рюкзаки возле шкафа – словно золото увидел.

– Вы еще не разобрали вещи? – спросил он.

– Нет, мамочка, – виноватым голосом произнес Данилов.

– Я вот тоже еще не переоделся. Как прилетели – все некогда, – вздохнул Клюев и ушел.

Игнат закрыл за другом дверь, повернулся к Юле и пожал плечами.

– А зачем он приходил?

Она выпятила нижнюю губу.

– А я что могу ответить? Ты лучше знаешь его.

– Какой-то он странный сегодня. Может, на работе нелады, – Данилов задумчиво почесал подбородок.

Юля подошла к нему, обняла.

– Он все время смотрел на меня так… мне аж жутко стало. Может, обиделся на что. Или они с Ингой поцапались, – сказала она.

– С чего бы ему обижаться? А с Ингой… может быть… да-а, – протянул Игнат. – У них дело к свадьбе идет. А перед свадьбой всякое бывает.

– А ты откуда знаешь? – удивленно подняла брови Юлька.

– Знания не всегда приходят из личного опыта, госпожа психолог. Вам ли не понимать этого, – поддел он ее.

– Вы только посмотрите на него! – Юлька поцокала языком и отпустила Игната. Показала на рюкзаки.

– Надо вещи убрать, а то действительно непорядок.

Добравшись наконец до своего дома, Глеб первым делом принял контрастный душ. Затем сварил крепчайший кофе. Он был не просто выбит из колеи. Его из этой колеи выхватили за шкирку и зашвырнули черт знает куда. Чтобы найти камень, следовало хорошо все проанализировать. И для этого требовалась ясная голова. Было разумнее всего завалиться сейчас спать, а завтра со свежими силами взяться за поиски артефакта. Он найдет его. Раньше отца. Любой ценой.

Глеб позвонил Инге и предупредил, что сегодня не приедет. Она не удивилась и не задавала вопросов. В другой ситуации Клюева это задело бы. Но сейчас он был даже рад, не желая ничего объяснять. Когда он найдет вора и камушек окажется снова у него в руках – все встанет на свои места и будет так, как нужно ему.

Он лег на диван, закрыл глаза и попытался отвлечься от кошмаров дня. Но сон не шел. Или виной был кофе, или нервы звенели на пределе, но ворочался он до самого утра, а когда все же забылся в тревожной дреме – зазвонил телефон.

Глеб выругался и взглянул на часы. Половина девятого. Он протянул руку к мобильнику, посмотрел, кто звонит, и рывком поднялся.

– Да, папа, – Глеб не мог скрыть радость в голосе: видимо, папаша сменил гнев на милость.

– Ну что, пришел в себя? – спросил Клюев-старший, и по интонации Глеб понял, что отец уже точно не злится на него.

– Живо приезжай в банк. Есть информация, – не дожидаясь ответа, приказал Александр Иванович.

Глеб от волнения судорожно вздохнул, но расспрашивать по телефону не решился и только спокойно сказал:

– Понял. Выезжаю.

По дороге в офис он ломал голову: что известно отцу? А вдруг артефакт уже у него? Вряд ли. Появилась некая информация, а это значит, что камень обнаружился, но еще не в руках. Но неужели кто-то из его компании оказался вором? Скорее всего, так и есть, иначе папаня не позвал бы. Но кто?!

Войдя в кабинет отца, он увидел Зинаиду. Глеб нисколько не сомневался, что именно она раскопала сведения.

Клюев-старший был в настроении. Он махнул сыну, подзывая к столу.

– Иди, иди, кино интересное смотреть будем.

Глеб вздрогнул. Кино? Неужели… Инга?! Нет, она не могла ему врать.

Зинаида повернула ноутбук, и Глеб увидел на экране знакомый коридор теремка. Судя по ракурсу, камера стояла где-то под потолком. Он вспомнил, что там висит голова лося. Значит, камера вмонтирована в нее. Умно.

Пошла запись. Глеб посмотрел на дату съемки: это же вечер, когда они играли в теннис! Но на корте была вся компания. Выходит, вор кто-то чужой?

Он вопросительно глянул на отца. Тот кивнул на экран: мол, не отвлекайся.

В камере кто-то появился. Тусклое освещение коридора не позволяло сразу узнать человека. Но в следующую секунду идущий воровато оглянулся – и Глеба как кипятком ошпарило: Генка! Головешкин шел осторожно, явно не желая быть замеченным. Дойдя до своего номера, он нырнул внутрь, а через полминуты снова показался и на цыпочках направился дальше.

Помощница переключила запись. Теперь на экране была та часть коридора, где находился номер Клюева-младшего и Березиной. Глеб хорошо помнил, что там, над аркой, висит большая лубочная картина, изображающая быт крепостных крестьян. Инга тогда еще что-то пошутила насчет этих сценок. Значит, камера установлена и туда. Все-таки папаша молодец!

Клюев-младший смотрел на экран, не отрываясь. Он уже понял, что сейчас увидит. Вот снова в кадре появился Генка. Он повернул ручку двери в их апартаменты, приоткрыл щель и скользнул в комнату.

– Головешкин! Ну не может быть! – Глеб опустил голову и закрыл лицо ладонью. Окажись это кто-то другой, Клюев-младший, возможно, не был бы так обескуражен и раздосадован. Но чтобы его так нагло обокрало какое-то тупое быдло! Ирония судьбы!

– Это Генка Головешкин, – сказал Глеб. – Только он никак не мог узнать о камне. Уж что-что, а это я могу утверждать гарантированно.

– Ты свои гарантии оставь при себе, – беззлобно парировал Александр Иванович. – Это я тебе, интеллигенту, доступным языком перевожу, что за базар отвечать надо. Прикуси язык и смотри дальше. Зина!

Помощница перемотала запись на несколько минут вперед. Теперь в кадре была Инга. Она явно торопилась и быстро запорхнула в апартаменты. Глеб с опаской посмотрел на отца.

– Надеюсь, ты не думаешь, что они в сговоре? Генка, видимо, спрятался, когда Инга зашла. Мы в тот вечер играли в теннис. Она действительно бегала на минутку в номер. По женской надобности, – добавил Глеб и покосился на Зинаиду.

Клюев-старший не счел нужным отвечать и молча смотрел на экран.

Глеб увидел, как открылась дверь и выскользнул Генка. Помощница переключила запись на первую камеру. Появился Головешкин. Он быстро зашел к себе. Зинаида перемотала запись вперед. Вот Генка показался в коридоре, пошел к выходу. Снова перемотка. Вот идет к выходу Инга.

Банкир закрыл ноутбук.

– А теперь, сынок, о твоих необдуманно сказанных словах про гарантию. Объясни ему, – приказал он Зинаиде. Помощница посмотрела на Глеба.

– Я опросила службу внешней безопасности. Как выяснилось, на утро, после вашего прилета в теремок, вы, Глеб Александрович, выходили за пределы гостиницы.

Глеб хмыкнул.

– Естественно, выходил. Я же на встречу с Никитой отправился. За камнем, между прочим.

– Правильно, – невозмутимо продолжила Железнова. – Но чуть позже за ворота вышел вот этот молодой человек, как вы сказали, Геннадий Головешкин. У него был бинокль. Он направился вслед за вами. Вы оба отсутствовали примерно одинаковое время. Ваш друг вернулся минут на двадцать раньше, он сидел в беседке и наблюдал за вашим возвращением. После чего тоже отправился в свой номер.

«Ваш друг… Вот сука Зинка! – подумал Глеб. – Пользуется моментом, чтобы растоптать меня окончательно. Но как Генка мог узнать?».

– Какого черта ты поперся на раскопки? – спросил банкир. – Задача была ясной и простой: забрать камень. Не маячил бы возле пещеры – не попался бы на глаза дружку.

«Похоже, там, в лесу, плюнуть негде, чтобы папаше не доложили» – подумал Глеб, а вслух сказал:

– Признаю, моя ошибка. Скорее всего, Генка случайно увидел меня там и проследил до места встречи с Никитой. Но он мне вовсе не друг. Я взял его для конспирации.

– Конспиратор хренов, – вздохнул банкир. – Адрес его знаешь? Телефон?

Глеб уставился на отца, нервно хрюкнул и вдруг расхохотался, хлопая себя по коленям.

Александр Иванович терпеливо наблюдал. Зинаида тактично отвела взгляд.

– Что, совсем худо? – участливо спросил банкир.

Глеб глубоко вздохнул и помотал головой.

– Я вдруг вспомнил фильм про золотой ключик. Ты нас в детстве к советским сказкам приучал. Помнишь, Карабас-Барабас и Дуремар сидели в трактире, голову ломали, где искать Буратино? А он у них под носом в кувшине прятался.

Клюев-старший нахмурился.