Лабиринт отражений (страница 9)
– Электронное письмо мог написать кто угодно, – глухо произнесла Светлана, ссутулившись под рукой бывшего мужа.
– Но Алина рассказала мне то же самое…
– Что?! – Светлана встрепенулась и повернулась к Игорю. – Рассказала? Ты разговаривал с Алечкой? Когда? Почему мне не сказал?
– Не успел просто, ты сразу истерить начала. Сегодня утром позвонила, слышно, правда, плохо было, помехи какие-то. Наверное, там, куда они сейчас с кавалером уехали, связь не очень. Подтвердила все, что было в письме. Просила прощения за то, что заставила нас волноваться. Просила передать тебе, что у нее все в порядке.
– Это точно Алечка была?
– Ну конечно, что я, голос дочери не узнаю?
– Но почему же она мне не позвонила, неужели так обиделась?
– Сказала, что ей стыдно перед тобой, пока не готова говорить. Как только решится – сразу наберет.
– Я буду ждать.
* * *
Принятие вовсе не означало смирение. Или покорность. Или безразличие.
Оно подразумевало передачу пальмы первенства разуму. Страх, злость, боль, отчаяние на грани безумия – всем спасибо, всем отдыхать. Вашей хозяйке надо подумать. Осмыслить ситуацию, проанализировать и прикинуть, что делать дальше.
Хотя нет, не совсем так. Конечная цель была ясна – вернуться домой. А к дому вели две дороги – простая, но мерзкая, и сложная, опасная, но правильная.
В первом варианте стать послушной девочкой, постараться понравиться купившему ее упырю, ублажать его и выполнять все прихоти, дожидаясь, пока упырь ослабит внимание и появится шанс сбежать и добраться до российского посольства.
Или попытаться сбежать, не дожидаясь, пока продадут. Да, шансов на успех в разы меньше, ну и пусть. Лучше пусть убьют. Главное, сейчас вести себя тихо, чтобы бандиты ничего не заподозрили, иначе…
Елки-палки, что за визг? Свинью режут, что ли?
Алина с трудом вынырнула на поверхность реальности, пытаясь понять, что происходит. Нет, не резали, и не свинью. Хотя свиноподобное существо присутствовало, но не в качестве жертвы, наоборот – весьма упитанная бабища таскала за волосы худенькую девчонку. Источником визга была девчонка, бабища – девушкой эту монументальную особь, несмотря на ее очевидно молодое лицо, называть не получалось – ожесточенно приговаривала:
– Ты щас все языком вымоешь! Сука! Тварь! Весь матрас мой испоганила! На чем я спать буду?!
– Ай, больно! – худышка перешла на ультразвук, Алина невольно поморщилась от звона в ушах – металлические стены контейнера, похоже, резонировали. – Я нечаянно! Я не переношу качку, меня тошнит! Я не успела отбежать!
– А мне по…! – сопела бабища, пытаясь за волосы подтянуть провинившуюся к испачканному рвотой матрасу. – Щас я твоей мордой вытру!
Остальные девушки не вмешивались, хотя было видно, что не все поддерживают толстуху, просто связываться с этим бегемотом не рисковали. Худышка отчаянно сопротивлялась, но разные весовые категории не оставили ей ни шанса. И когда бабища подволокла жертву к матрасу, девчонка прекратила визжать и тихо, обреченно заскулила, готовясь к худшему. Толстуху же власть над жертвой явно заводила, она раскраснелась, глаза заблестели:
– Давно бы так… – отпустила волосы худышки, толкнула ее в спину, заставив упасть перед матрасом на четвереньки. – А теперь высунь язык, щас…
Алина не выдержала, подбежала к девчонке и рывком подняла:
– Не вздумай!
Худышка испуганно замерла, переводя взгляд с Алины на свою мучительницу. А та злобно гавкнула:
– А тебе что за дело? Какого … лезешь?
– Так нельзя! – Алина с вызовом посмотрел на толстуху. – Мало нам мучителей там, снаружи? Нам вместе надо держаться, помогать и защищать, а не издеваться, пользуясь правом сильного!
– Ну так и помоги убогой, убери ее блевоту, – гадко ухмыльнулась бабища.
– Ты прекрасно знаешь, что убирать здесь нечем, нет ни воды, ни тряпок.
– Ну так языком…
– Даже не начинай! – поморщилась Алина. – Переверни матрас испачканной стороной к полу, и проблема решена.
– А ты чего такая борзая? – толстуха набычилась и угрожающе двинулась к Алине.
Худышка испуганно пискнула и шустро спряталась за спину спасительницы. Алине от вида надвигающейся горы сала стало не по себе, драться она никогда не умела. Но и не пришлось – их с худышкой заслонили остальные девушки. Одна из них, повыше и покрепче остальных, уперлась рукой в грудь толстухи, остановив ее:
– Анжела, угомонись. Новенькая права, нам надо вместе держаться, а не гнобить друг друга. – повернулась к Алине. – Кстати, как тебя зовут?
– Вероника.
Алина знала, что ее продали под именем беглянки, Вероники Скворцовой – обезопасили себя на случай поисков. И она решила остаться с этим именем, пока находится в плену. А свое вернуть, когда сбежит.
– Я Катя.
– А я Люся, – пискнула худышка. – Спасибо тебе, Вероникочка.
Глава 10
Триумф.
Именно так, и не иначе.
Триумф Доры Ифанидис, добившейся своей, некоторым дурам казавшейся нереальной, цели. Сегодня она станет Дорой Кралидис, и эта фамилия идеально подходит ей, прирожденной королеве. Правда, дословный перевод этой фамилии означает «сын короля», но это уже неважно. Она – королева!
И выглядит соответствующе.
Дора победно улыбнулась, рассматривая свое отражение в зеркале. Отражение ответило такой же улыбкой, имело на это право – стилисты и модельеры постарались на славу. Платье было роскошным, сидело идеально, подчеркивая хрупкость невесты. Ржавые волосы убраны в гладкую прическу, сверкает бриллиантами диадема, фата похожа на крылья, макияж великолепен, впервые в жизни Дора выглядит если не красоткой, то вполне симпатичной девушкой. Визажист полтора часа колдовал над ее лицом, но результат того стоил, на свадебных фото будут вовсе не красавец и чудовище, а вполне гармоничная пара.
Похоже, зря она все время красилась сама, стоило признать, что делать этого не умеет. Ну и ладно, Димитриса устраивает ее внешность без макияжа, и она напрягаться не станет.
В дверь постучали, раздался голос отца:
– Дора, к тебе можно?
– Заходи!
Дора развернулась к двери, ожидая реакции отца – она еще не видел законченного образа дочери.
Реакция была правильной – радостное удивление, затем – восхищение. А в уголках глаз блеснули… слезы?! Жёсткий, циничный, известный своей бессердечностью Николас «Кайман» Ифанидис растроган?
Отец протянул руки:
– Иди ко мне, доченька! Какая же ты у меня красавица!
Дора подбежала к отцу, прижалась к его груди, замерев, как в детстве, в теплых и надежных объятиях. Прошептала:
– Спасибо, папа!
– За что?
– За помощь. Без тебя это свадьбы не было бы.
– Ну, ты и сама постаралась на славу, – улыбнулся Николас. Посмотрел на часы, нахмурился. – Ого, церемония уже через час, а мне еще надо с Алексом пересечься, деньги передать. Судно с товаром сегодня ночью придет, он встречать будет.
– А разве Агеластос на свадьбу не приглашен? Он же твоя правая рука.
– Моя правая рука при мне, – усмехнулся Николас, повертев для наглядности рукой. – А что касается Алекса – я приглашал его, но он отказался. Да ты ж его знаешь, он не любитель светских тусовок.
– Ну и ладно, – фыркнула Дора. – Так даже лучше, не будет гостей пугать своей уродливой физиономией. Ты же успеешь вернуться? Меня к алтарю отец вести должен, не забыл?
– Не волнуйся, успею. Там твои подружки уже собрались, Афина спрашивала – им сюда подняться или в гостиной тебя ждать?