– Это из моей коллекции, – чуть смутившись проговорила Линка. Надо признать, румянец ей к лицу. Всё это время сидевшая у меня на плече Эола встряхнулась, словно собака, скидывая налипшую к ней воду. И как только она умудряется не выдавать себя подобными выходками? Словно смертные разом слепнут при одном лишь её присутствии. Линка с Аюстой оказались не прозорливей остальных.

– Хочешь чаю? – черный хвостик маятником раскачивался из стороны в сторону. Я смотрел на двух сестричек и понимал, насколько же они различаются. Рыжая бестия Аюста готова кого угодно сожрать с потрохами, защищая тех, кто ей дорог. Линка же привыкла прятаться. Явись сюда стая сатиров, она юркнет под стол, а её сестрица обнажит клыки и когти.

– Сейчас редко встретишь того, кто интересуется книгами. И да, от чая не откажусь.

По ту сторону дверей неприятно завывал ветер. Как ни странно, но внутри этих стен я чувствовал себя в тепле и уюте. Эола не без любопытства уставилась на снующих из стороны в сторону информационных фей. Облизнулась, словно собираясь полакомиться одной из них. Чуя намерения золотистой саламандры, те горделиво держались от неё на приличном расстоянии.

– Эола, не балуй, – шепнул ей. Она лишь обиженно забормотала, не уставая вопрошать – как я вообще мог подумать о ней так плохо?

Линка вышла всего на мгновение, чтобы явиться с заполненным до краёв чайником и ещё одной чашкой. Один лишь дух ароматной жидкости умиротворял, заставляя хоть на миг, но забыть обо всех проблемах.

– Ты сказала, что нашла какую-то зацепку, – обратился к Аюсте, едва сделал первый глоток. Мне выделили шикарное кресло с вытянутой едва ли не под потолок спинкой. Мягкость подлокотников заполняла тело удобством, сладкая жидкость разносила тепло по всему телу. Я мог сидеть так годами, если не столетиями – ни за что не захочешь вставать.

– Не я – она, – некомата кивнула на темноволосую сестрицу. Линка вновь смутилась, прижав кошачьи ушки к голове, прикрыв лицо ладонями. Аюста спешила разогнать облако неуверенности, что поселилось в ней едва ли не с рождения. – Ну же, давай. Он не кусается. Знаешь, если бы не она, то, может быть, мы бы никогда и не сдвинулись с мертвой точки. Честно говоря, я рассчитывала на неё как на самую крайнюю меру.

– Ну хватит, Ю, – попросила Линка, чуть обернувшись. Протянула мне мятый лист. Выглядел он так, будто добрую сотню лет пролежал в одной из книг. Хотя почему будто? Наверняка так и есть. Встряхнул его в руке, принялся читать, перед тем прочистив горло. Эола не сумела сдержать любопытства, запрыгнула ко мне на плечо.

Лист был родом из того времени, где бумага считалась обыденностью, а не редкостью. Рекламный буклет, или, я бы даже сказал, этикетка: веселая корова встала на задние лапы, каким-то чудом обратив копыта в руки, и показывала большой палец. Посмотрел на девчонок, собираясь спросить – не шутка ли это? Нет, Аюста точно не стала бы так тратить мое время, а Линка не посмела – значит, следует смотреть внимательней.

«Коровкина сладость» – гласило название. Состав читать не стал, а вот пункт про то, где разлито уже куда интереснее. Полис с необычным названием – Московский. Звучало очень по-славянски. В производителях значились «Сады Деметры». Я не сразу придал значение последнему, сделал глоток чая и тут же поперхнулся, чуть не прыснул алой жидкостью в Линку.

– Вот-вот, понимаешь теперь? – Аюста ухмыльнулась, сложив руки на груди. Эола же напротив недоумевала, зашептала мне прямо в ухо.

– Гермес, поясни! Интересно же!

Делать было нечего, пришлось отвечать.

– Мы же сейчас здесь и находимся! Я думал «Сады Деметры» не размещают производств в родном полисе! У них здесь представительство и банки. – Разумеется я изучил, кому именно мы должны были целую кучу денег.

Обе некоматы закивали в ответ, Линка вдобавок поправила очки на носу.

– Дело в том, что в нашем районе никогда не было ферм, на которых бы содержался скот. Мясо привозят из-за стены, как и молоко. Там есть охраняемые луга и специальные заводы. Раньше «Сады Деметры» покупали сырье и сами проводили разлив ради удешевления производства, но несколько десятилетий назад отказались от этой практики, обложив данью проигравшие роды из других полисов. Понимаешь, что это значит?

– У потомков Деметры остался свой стекольный завод?

– Именно! – Аюста разве что не взорвалась восторгом, когда наши догадки совпали. – Всё это время мы копали совершенно не в том направлении!

Я закусил губу, откинувшись на спинку кресла, почесал подбородок пальцем. Не сходится…

– Ты же тогда сказала мне, что не смогла ничего нарыть в том направлении. Что тебя прижучили из корпорации Афины, или кто-то в этом роде.

– Они думали я копаю конкретно под них. У каждой корпорации не просто скелеты в шкафу, там на целую армию хватит, еще и под кроватью останется.

– А как ты это достала? – потряс старой этикеткой, обращаясь уже к Линке. Та сжалась, словно маленький котёнок, просто покачала головой, едва слышно пискнула в ответ.

– Громче, Ли! Это со мной можешь говорить тихо, а другие тебя не слышат. Ты же не боялась, когда он приходил к тебе без меня? Почему теперь смущаешься? – нахмурилась рыжая кошкодевочка.

Некомата подняла на меня осторожный взгляд, тут же отвела глаза в сторону. Изящная ладонь коснулась красивой, округлой груди.

– Я люблю молочко, – чуть громче проговорила она. – Я собираю от него этикетки, самые разные. Их сейчас почти нигде и не найти, картинки печатают прямо на бутылках и пакетах…

Ого, какая Линка разносторонняя. Надо будет в обязательном порядке спросить её о том, что еще она коллекционирует – мало ли? Вдруг окажется любительницей божественных артефактов, и собрала у себя целую свору подлинников для королинской выставки? Она же продолжила объяснять:

– А когда Ю заговорила про… бутылки. Ну, рассказала мне, чем вы занимаетесь, меня почти током ударило – вспомнила! Что у меня была этикетка с местного производства…

– То есть мы теперь знаем, где их берут для того, чтобы разливать «лекарство» от духарки, – не без улыбки проговорил я.

До сего момента мне казалось, что затея встала на дороге ржавой телегой и уже не двинется с места. А оказалось достаточно одной кошке едва махнуть хвостом, как она понесётся вниз к обрыву – не остановишь. «Сады Деметры» значит. Как там говорил отец про Рина Юноске? К нему приходят, когда отчаянье стоит за спиной, а все другие отказали? Удивлюсь, если он ничего не знает про подпольное производство.

– Будешь с ним говорить? – Эола как будто читала мои мысли, сразу же спросила про Юноске.

Я покачал головой. В конце концов, что он мне скажет? Признается мне во всем? Даже не смешно. Он попросту ухмыльнётся, плюнет мне в лицо и выгонит прочь. А следом заявит, что с нынешнего часа наш договор более недействителен и потребует выплатить долг. Нет уж, тут следует работать мягче.

Я встал и сделал несколько осторожных шагов по направлению к Линке. Та сжалась, будто я собирался бить её за дерзость. Странно, раньше так не реагировала. Вместо наказания я осторожно коснулся её мягких, черных волос. Она тут же широко раскрыла глаза и довольно улыбнулась, когда я пару раз провел ладонью по ее мягкому облачку.

– Ты молодец, Линка! Что бы мы без тебя делали?

* * *

Дождь на улице все усиливался, превратившись в настоящий ливень. Оставаясь под защитой каменных стен, я проверил телефон. Помимо сброшенных Александром рабочих сообщений, было несколько вопросов от отца. Не знаю почему, но ощутил к нему трогательную благодарность. Вспомнил, как хотел хотя бы раз за всю жизнь услышать от Зевса вопрос: – всё ли у меня хорошо? Но он был занят бесконечными поисками новой пассии, с которой можно было бы изменить Гере. А уже потом, когда появилась угроза гигантов, стало и вовсе не до того. Мой многократно «пра» внук сейчас сумел оказаться куда большим отцом, чем родной. Волновался, спрашивал, где я сейчас? Словно боялся, что в бушующий на улице шторм унесёт меня прочь.

И в самом деле могло. Людей на улице не осталось, всех кто не успел спрятаться будто сдуло. Кормившаяся с подачек нечастых посетителей архива бродячая собачка едва стояла на ногах, сносимая неистовым потоком ветра. Да что за чертовщина вообще происходит? Будь я самым обычным смертным, сказал бы, что боги гневаются…

– Какой разыгрался, а? – Эола чуть не обожгла мне ухо горячим дыханием. – В первый раз вижу такой чёрный шторм!

– Чёрный шторм? – тут же переспросил я и прищурился. В моей прошлой жизни не было ничего подобного.

– Да уж, – поддакнула Аюста, налив себе ещё одну чашку.

Наше маленькое расследование на сегодня закончилось. Линка, посетовав на то, что не может нырнуть в свою родимую уютную кроватку дома, улеглась спать на будто только для того и предназначенной лавочке. Она довольно замурлыкала, когда Аюста невесть откуда принесла шёлковое одеяло. Вместо подушки ей служила скомканная куртка. Старшая трепетно заботилась о младшей сестре. – В последнее время они случаются всё чаще и чаще…

– Я что, ничего тебе про них не рассказывала? – Эола хлопнула себя лапкой по мордочке. Мои девчонки словно желали посоревноваться друг с дружкой, кто пояснит мне первой. Я выбирать не стал, пусть лучше говорят обе.

– Никогда не забуду свой первый чёрный шторм, – продолжила говорить некомата. – Говорят – это воля Богов. Скверный, наверно, у них нрав, если творят подобное.

Поток ветра легко подхватил кучу мусора, заиграли в дикой пляске уносимые прочь конфетные фантики. На миг прилипший к стеклу ярко желтый блистер оставил шоколадный след. У меня вдруг засосало под ложечкой, безумно захотелось сладкого. Аюста разделяла мои желания. Она похлопала себя по карманам, словно у неё было что-то при себе.

– Помнишь Эвра? Который Бог ветра? – Эола смотрела куда-то вдаль. Конечно я его помнил. Он был насмешником, проказником, любил задирать хитоны, заглядывая девицам под подол. Он не участвовал вместе с нами в той знаменательной битве, лишь гордо обещал разнести по всему свету весть о нашей победе. А вышло ровным счётом наоборот. – Его поймали. Он пытался бежать, считал, что отовсюду можно смыться, от любого улизнуть. А они схватили его за хвост, словно шелудивого пса.

– Хочешь сказать, это он? – я кивком указал на творившееся за окном бесчинство. Эола тотчас же поддакнула.

– Он. Они запрягли его работать. Я… не пыталась понять сути этих поручений, не высовывалась. Он носится за стенами защитных куполов, избегает полисов.

Аюста смотрела туда же, куда и я. В её ладони вдруг появились два шоколадных батончика. Настырно сунула мне один в руку, второй со вздохом спрятала обратно, приберегла его для сестры.

– В детстве я была выдумщицей. Ну, до того самого момента, как столкнулась с корпорацией. Болтала ей, – кивнула на мирно спящую Линку, – всякие небылицы, а она и рада верить. Наверно, в её любви к книгам стоит обвинять меня. Одно время бедняцкий квартал был… гораздо хуже, чем сейчас. Не знаю откуда, но как-то отец сумел принести нам целый ворох книг. Мне было лень их читать, но я усердно делала вид, что занимаюсь этим. А потом пересказывала ей содержимое – сам понимаешь, какую тарабарщину я тогда несла. Она обижалась, говорила, что не могут сказки заканчиваться так скверно! Дулась и… так и научилась читать сама.

– А какие сказки ты ей рассказывала? – мне не удалось сдержать досужего любопытства. Аюста повела плечами, выдохнула, словно раздумывая, стоит ли отвечать? Повезло, я оказался в числе достойных знания.

– А вот про чёрный шторм и рассказывала. Знаешь, как забавно – это, оказывается, единственная небылица, которую я хорошо запомнила с тех времен. Не знаю, как было у тебя в шикарном доме, а у нас сквозняк добавлял атмосферы. Мама затыкала прорехи чем могла, у нас всегда пахло строительным клеем. Но это только когда приходил чёрный шторм, в остальные дни у нас было тепло, а то и жарко. Не суть. Я рассказывала ей о том, что это не просто непогода, а наши обиды и злоба. Кто-то вытаскивает из нас всё плохое, и потому оно – вот такое…

Эола аж замолчала, заслушалась вместе со мной. Красивая история…