Выслушав директора, Денис кивнул, хмуро глянул на Логова и начал обходить цирковых, каждому сообщая распоряжение следователя. Не было смысла запоминать их измененные гримом лица, на допросе (если до этого дойдет!) они все будут выглядеть по-другому. И все же Артур обвел цепким взглядом вытянутые физиономии: вдруг кто-то так себе актер и не сможет скрыть злорадства? Даже если это действительно несчастный случай, он может оголить подводные камни. Мало ли какие письмена проступят на них?

Саша тронула его за рукав пуловера:

– А мне что делать?

– Позвони Овчинникову, объясни ситуацию, – распорядился Логов, очнувшись. – Пусть привезет группу.

Она с опаской оглянулась на тело, замершее в неловкой позе:

– Думаешь, это убийство? Непохоже.

– Я вижу труп. По крайней мере, выглядит он трупом… Сейчас уточним.

Он двинулся к доктору, осматривающему упавшего гимнаста, но директор, неожиданно вынырнув из толпы, опять возник у него на пути, суетливыми короткими движениями вытирая потный лоб:

– Послушайте… Господин следователь, я готов оказать любую… помощь в расследовании. Или как это называется?

Пытаясь успокоить его, Логов легонько похлопал директора по сгибу локтя. Толстые пальцы сжались «замком», побелев на костяшках.

«Не слишком он нервничает, если это «несчастный случай»? Или была нарушена техника безопасности? Воздушные гимнасты имеют право выступать без страховочной сетки? Давно я не был в цирке… Может, это уже в порядке вещей?» – Артур кивнул:

– Именно так и называется. Это кто был? Парень, которому вы отдали распоряжение.

– Денис? Дрессировщик. Точнее, помощник дрессировщика. Еще точнее, сын… Послушайте, я… Я готов сделать все, чтобы обелить доброе имя нашего цирка…

– А вы чувствуете, что придется обелять? – заинтересовался Логов. – Почему, кстати, воздушные гимнасты работали без страховки?

Выпяченные губы директора затряслись и посинели в уголках:

– Но это… Это же… обычная практика.

– С каких пор?

– Да уже… – он с силой потер лоб. – Не скажу навскидку. Я могу проверить. Но уже давно… Зрители хотят получать адреналин. Иначе ходить не будут, вы же понимаете?

– Отчасти. Но разве страховочная сетка внизу не обязательна?

– Они сами настояли. Гимнасты… У них все было отточено до идеала…

– Как видите – не все. Это вообще разрешено? Выступать без сетки? У вас же есть какие-то внутренние законы?

– Ну разумеется! Мы ничего не нарушали, поверьте, Артур Александрович.

«Ух ты, успел считать с ксивы! – поразился Логов. – А он не так уж выбит из колеи…»

Обычно ему приходилось по крайней мере дважды повторять, как его зовут, чтобы это отпечаталось в памяти тех, кого он допрашивал. Правда, директор пока не входил в число подозреваемых.

Вернулась Саша, кивнула ему: едут. Едва уловимо улыбнувшись ей глазами, Артур взглянул на директора:

– Видеосъемка во время представления проводится?

– Зачем? – удивился директор. – Если только телевидение снимает. Но сегодня – нет.

– Жаль. Вы уже вызвали «Скорую»?

– Они… Да. Обещали быстро приехать…

– Но ваш врач, похоже, констатировал смерть. Первую помощь он явно не оказывает… Давайте подойдем к нему. Как зовут?

Директор все еще не мог отдышаться:

– Меня? Василий Никанорович. Ганев.

– А доктора?

– А… Шмырев. Алексей… Степанович.

Записав, Артур попросил:

– Давайте уж сразу имя погибшего.

– Миша Венгр. Господи, что я говорю? Это же псевдоним, а вам нужно… Венгровский Михаил Борисович.

«Откуда мне знакомо это имя?» – Логов взглянул на Сашку, но та лишь пожала плечами. Решив разобраться с этим позднее, он присел рядом с врачом и представился вполголоса, чтобы не волновать остальных. Еще тише спросил:

– Мертв?

– Признаков жизни нет, – отозвался Шмырев так же тихо. – Видите положение головы? У него, господин следователь, очевидный перелом шейных позвонков. Неудачно сложился, так у нас говорят.

На побелевшем лице юноши зиял разинутый в страхе рот, от уголка которого стекала струйка крови. Застывший взгляд казался неестественно светлым, будто глаза были стеклянными. Растрепанные светлые волосы гимнаста свесились набок – не слипшиеся, пушистые, словно Миша и не вспотел за время выступления.

«При жизни он был симпатичным, – подумал Логов с сожалением. – Мог бы стать звездой цирка. Глупый риск на потребу публике… А ей теперь и дела до него нет. Разговоров на вечер, а потом и не вспомнят…»

– Они ведь учатся правильно приземляться?

В голосе доктора завибрировало раздражение:

– Да уж конечно! И прекрасно умеют. Но иногда… от испуга человек не успевает собраться. Стресс парализует. Ему ведь всего… Девятнадцать? Двадцать? Было… Он еще толком не набрался опыта. С год назад пришел к нам после циркового училища.

Поднявшись, Артур огляделся:

– А его напарники по трюку…

– Ловиторы, – уточнил Алексей Степанович и тоже выпрямился, слегка поморщившись, как обычно делают, вставая, пятидесятилетние мужчины. – Ну знаете ли, господин следователь, и Марат Курбашев, и Гена Стасовский – парни абсолютно надежные. Оба уже больше десяти лет работают, им все вольтижеры доверяют как самим себе. И Миша, и Лена Шилова. Абсолютное доверие в их работе – самое главное.

– Выходит, Миша напрасно доверял…

– Да вы что такое говорите! – возмутился подобравшийся сзади директор. – Они вчетвером уже лет пять этот номер работают. Только Мишу в прошлом году ввели. Но ни одной осечки ни разу не было. Миша влегкую крутил тройное сальто!

Логов указал на труп у их ног:

– Но что-то ведь пошло не так. С этим вы не станете спорить?

– Что-то не так, – подтвердил Василий Никанорович упавшим голосом.

* * *

Точно острой стрелой, пространство над манежем пронзил высокий женский вопль:

– Нет!

Мгновенно забыв о директоре цирка, Артур порывисто шагнул навстречу звуку, который повторялся, наполняясь отчаянием:

– Нет! Нет!!!

Расталкивая цирковых, к телу Миши Венгра прорывалась молодая женщина в красном плаще, в первый момент показавшаяся Артуру сестрой погибшего, – ее не тронутые краской волосы были того же редкого пшеничного оттенка, глаза, кричащие от боли, выглядели не менее светлыми, и она была столь же гибкой и стройной. Артур перехватил ее, не позволив упасть на колени рядом с трупом:

– Прошу вас. Никому нельзя трогать его.

– Да пошел ты! – прошипела блондинка ему в лицо. – Ты кто такой?!

Из-за спины Логова высунулся Ганев:

– Марта, это следователь. Не истери, бога ради… Гена здесь.

Артур покосился на него с любопытством: «Ага! Это становится интересным… Так эта дама – жена Геннадия Стасовского? Вот тебе и мотив…»

Его пальцы впились в острый ускользающий локоть:

– Пойдемте со мной, Марта… Где ваш кабинет? – это он бросил уже директору. И крикнул во весь голос: – Никому не расходиться и ничего не трогать. Сейчас приедет следственная группа. Марта, не упирайтесь! Вы идете со мной.

– Дайте мне проститься с ним!

Захлебнувшись словами, Марта зарыдала с таким неподдельным отчаянием, что Артуру захотелось разжать руку. Но он лишь мягко потянул ее за собой:

– Позднее. Поверьте, сейчас никак нельзя.

Поравнявшись с ловитором Стасовским, лицо которого было перекошено, точно от зубной боли, Логов бросил, не останавливаясь:

– Вы с нами. И Курбашева прихватите.

С другой стороны к нему пристроился доктор:

– Сейчас принесу успокоительное, а то истерика будет только нарастать. Вы же не против?

Кивнув, Артур глянул через плечо: ловиторы брели за ними, тихо переговариваясь о чем-то. Смуглый Курбашев выглядел моложе Стасовского, но муж Марты был покрепче. Один из них совершил ошибку, стоившую вольтижеру жизни. Вряд ли он признается в этом даже товарищу… Особенно если это была вовсе не ошибка. Попытается каждый сейчас свалить вину на напарника, на этом их дружба и кончится. И работа тоже…

Сашу уже не было видно, она ловко смешалась с толпой, чтобы послушать разговоры. Чаще всего это шло следствию на пользу, поэтому Логов и привозил Сашку на место преступления. На этот раз все вышло случайно. Ему не хотелось даже мысленно произносить слово «удачно»… Как ни был Артур увлечен работой, он отдавал себе отчет, что желать роста особо тяжких преступлений – чистое сумасшествие. Да и без дела сидеть не приходилось…

Забежав вперед, директор цирка услужливо распахнул перед ними дверь. Едва удержавшись, чтобы не поморщиться, Логов пропустил Марту вперед и обернулся к ее мужу: «Может, и расследовать-то нечего… Мог Венгровский сам облажаться? Мог. Промахнуться без страховки проще простого. Но что-то мне подсказывает…»

На отяжелевшем лице Геннадия была размазана черная подводка, видно, забывшись, потер глаз. Заслезился? В какой момент? Может ловитор допустить промах только потому, что в глаз угодила соринка?

– Ждите в приемной, – сухо велел Логов обоим гимнастам. – И доктору скажите, чтоб не входил. Пусть оставит лекарство здесь. Может, еще и не понадобится…

Тяжелое дыхание Курбашева заполнило комнату. Глаза у него были темными, узкими, как горизонтальные бойницы. Что за ними скрывалось?

– Я все выполнил правильно, – процедил он, выпятив нижнюю губу.

Стасовский буркнул, глядя в пол:

– А до меня Венгр вообще не дошел.

Артур отозвался уже доброжелательно:

– Тем лучше для вас обоих. Не паникуйте, я же пока никого не арестовываю! Просто нужно поговорить. Объясните мне все, я же не разбираюсь в технике вашей работы. А нужно понять, как это могло произойти… Пока посидите здесь, – он указал на старые офисные стулья, слишком обычные для цирка.

И усмехнулся про себя: «А я чего ждал? Что в приемной директора будут стулья для ручного эквилибра? И пантера вместо секретарши?»

Ганеву он велел встретить следственную группу, хотя это было необязательно. Но свидетель при разговоре с Мартой ему был не нужен. А директор, видимо, рассчитывал послушать, поэтому с обидой насупился, отступая.

Отставив стул, Логов помог ей сесть и отметил, что она обратила внимание на его галантность, слегка нарочитую, – но Артуру хотелось понять, насколько Марта вернулась к реальности и сможет отвечать внятно. Похоже, она была вполне готова к беседе…

Усевшись напротив, а не в кресло директора, Логов одним взглядом изучил ее лицо: глаза и нос покраснели от слез, пухлые губы кривились, но вообще черты были тонкими, правильными, правда, уже слегка заострившимися от возраста… Сколько ей? Гадать не имело смысла, скоро это будет известно точно. От нее свежо пахло духами, а руки выглядели ухоженными: наверняка собиралась уединиться с Мишей после выступления.

Тонкие пальцы подтянули лежавшую на столе ручку, начали крутить. Логов усмехнулся про себя: если дамочка решит убить его, выколов глаз, такое орудие вполне подойдет. Надо следить за этой милой блондинкой…

– Вас зовут Марта Стасовская? – начал Артур с самого простого.

Неожиданно она мотнула головой:

– Марта Катилюте. По первому мужу.

– Латышская фамилия? Откуда вы родом?

– Есть такой маленький городок Добеле, – она вздернула острый подбородок. – Очень маленький.

Окинув взглядом афиши на стенах и диковинные призы под стеклом, Артур сместил разговор во времени:

– Давно работаете в этом цирке?

– Да, – Марта опять занервничала, будто он пытался упрекнуть ее в чем-то. – Но я не выступаю. Я – бухгалтер.

«Уже хорошо, – порадовался он про себя. – Чем приземленнее профессия, тем проще брать показания».

– Прекрасно! Люблю иметь дело со здравомыслящими людьми. С Геннадием Стасовским вы состоите в официальном браке?

– Уже седьмой год.

Это она произнесла безо всякого выражения. Логов даже удивился: быстро она собралась! Хотя это уже не имело значения: на арене Марта выдала себя с головой, да еще на глазах у всей цирковой труппы. Или остальные и без того были в курсе?

– Психологи считают семилетие брака периодом кризиса… В этом дело?

– Мы мирно живем, – насторожилась она.